Конечно, ждать от нее какой-либо субординации не приходилось. Когда меня представляли коллективу ресторана, она радостно завопила:

-Девки! Это же Сашка Сапаров! Я с ним в школе училась, мы с ним на спор в третьем классе по три лимона съели. Я победила! Санька привет! Так ты у нас директором будешь? Ни фига себе!

Я тоже вспомнил тот случай, когда мы на спор съели по три лимона, и Людка тогда выиграла. Вообще, она была своеобразная девчонка еще с младших классов, недаром ее не хотели принимать в пионеры из-за плохого поведения. Сейчас же передо мной стояла настоящая, прости господи, при взгляде на которую ни одни мужик бы не ошибся в ее основной профессии.

Собравшись с духом, я улыбнулся и, поздоровавшись, выразил надежду, что сработаюсь с коллективом и вместе мы выполним установленные нам плановые показатели.

Сотрудники редкими хлопками встретили мое выступление. После чего я начал знакомится с теми, с кем придется прожить бок о бок почти три месяца.

Официант Сергей Сладковский, судя по лицу, тоже не чурался выпивки. В прошлом году его вышибли с медфака. Официально за академическую неуспеваемость, а неофициально за кражу промедола. Он настолько обнаглел, что унес из отделения целую коробку, сто ампул. Спасло его только то, что зав. отделением не захотел выносить сор из избы, и после возврата девяносто восьми ампул, замял это дело. Сейчас Дульцис, (таково было прозвище у него на медфаке по латыни отражающее суть фамилии) жил с Суриной и только из-за нее согласился три месяца провести на природе.

Повар Сашка Павлов, наоборот был полон энтузиазма, он был молод, всего на год старше меня, неженат и к тому же страстный рыбак, поэтому его так радовало возможность три месяца ловить рыбу и за это еще получать зарплату.

Кладовщик, Петр Иванович Зеленов, был вещью в себе, про него я так ничего и не узнал. Были только подозрения, что это он является главным стукачом в нашей теплой компании.

Духом, после знакомства с коллективом, я особо не упал, но и оптимизмом не страдал.

Поэтому с легким мандражированием ожидал прибытия к причалу острова Кижи.

Когда мы подошли к причалу, и прибежавший матрос накинул концы на кнехты, неожиданно в прореху, сквозь дождевые тучи, ярко засверкало солнце.

У меня от такого предзнаменования, даже повысилось настроение. Несмотря на то, что в приметы я никогда не верил.

За нашим прибытием наблюдали десятки страждущих лиц. Еще не был перекинут трап на причал, а оттуда уже доносились возбужденные возгласы, интересующихся, когда ресторан начнет работать.

В принципе, можно было уже открываться. Вот только оба официанта по дороге успели нажраться до свинячьего визга. И другого выхода, кроме, как работать за них я не представлял. Не ставить же официантками обеих посудомоек, хотя они не были так пьяны, как Сурина со Сладковским, но из-за синяков на лицах, их присутствие в зале было нежелательным.

Тут, на мое счастье у нас в трюме заглох дизель, до этого бесперебойно снабжавший нас электричеством. Спустившись в трюм, я увидел дизелиста суетящегося около мотора. Тот сообщил, что ничего страшного не случилось, но ремонт займет пару часов.

Внутренне довольный этим обстоятельством, я ушел наверх. Небольшая толпа на пирсе, убедившись, что двери ресторана закрыты, понемногу рассосалась.

Павлов уже сидел на борту дебаркадера с удочкой. Увидев меня, он сообщил, что у него все на мази, его две поварихи ждут, когда дадут электричество.

В общем, через три часа мы все же открылись. К сожалению, основная часть туристов уже покинула остров. Судя по расписанию, должна была придти еще одна "Комета" и на этом сегодня все.

Люда Сурина, придя в себя, в ответ на мои воспитательные ухищрения лишь презрительно щурилась, сообщив, что не я принимал ее на работу и не мне ее увольнять. Сладковский был не столь категоричен. Он, во время беседы, растерянно протирал очки, и заверял, что не был пьян, просто его сильно укачало во время перехода.

В итоге вечером в зале сидели лишь немногочисленные работники реставрационной мастерской, соскучившиеся по нормальному питанию. Не будешь же каждый день мотаться на Комете в город, чтобы хорошо поесть.

Через некоторое время в ресторан зашел милиционер, поозирался с хозяйским видом и направился прямиком в мой кабинет.

-А где директор? - спросил он у меня открыв дверь.

-Я, за него, - пришлось ответить мне. После чего фыркнул, вспомнив сакраментальный вопрос "А где бабуля?".

Видимо милиционер понял, отчего я засмеялся и тоже улыбнулся.

Затем он сообщил, что его зовут Петр Петрович, он местный участковый, и предложил рассчитывать на него, при неприятных ситуациях.

Все было ясно и понятно. Предложив ему присесть, я достал бутылку карельского бальзама и, плеснув по десять грамм в рюмки, долил их водкой.

-Ну, со знакомством! - сказал Петр Петрович и ловко опрокинул рюмку.

Повторив это действие еще раз, пока муха не пролетела, мы вышли в зал.

Петр Петрович сразу направился к своему любимому столу. А туда уже спешила Людка Сурина, улыбаясь во все тридцать два зуба.

-Петя, здравствуй, как дела, ой, так рада тебя видеть!

Здоровый мужик раза в два старше Людки, расплылся в улыбке.

-Ты все хорошеешь, Людочка! -выдал он ей неуклюжий комплимент.

Он еще не знал, что девушка, на этот раз прикатила сюда с сожителем и ему ничего не светит, кроме, как поговорить.

Со следующего дня началась рутинная работа. Она зависела от прихода "Комет". Туристы были разные, кое-кто сразу заворачивал в нашу сторону, не интересуясь старинным деревянным зодчеством. И лишь спустя час-полтора к нам заходили люди, желающие перекусить после осмотра достопримечательностей.

Среди реставраторов оказался мой сосед по дому Витя Гребнев, до этого момента мы с ним особо не общались, но здесь он начал посещать наш ресторан практически каждый вечер. Надирался в умат и начинал поливать начальство, по его словам, нисколько не разбирающееся в деле. А так, действительно, была тоска. Несколько раз я выбирался за пределы музейного поселка, но интересного в каменистых полях ничего не было. Земляника еще не созрела, зато гадюки ползали в небывалых количествах.

В один прекрасный день, когда я разбирался с накладными, подсунутыми кладовщиком в зале стало шумно. Выйдя туда, я обнаружил за сдвинутыми столами веселую компанию. Возглавлял ее говорливый мужичок, кого мне напомнивший.

-Ба! Да это же Золотухин! - дошло до меня.

Я уже читал в газете, что к нам приехала киносъемочная группа снимать какой-то фильм, поэтому сразу понял, что это компания киношников.

Сидели они долго. Затем стали собираться и к очередному рейсу Кометы покинули наше заведение. Людка была обижена до глубины души. Она попросила у Золотухина автограф, а тот вместо этого ущипнул ее за задницу.