– В то время как мне нелегко принять свою судьбу, решаемую без моего слова…

– А, вот она все и испортила. Мы даем вам слово. Мы только что спросили. – Он погрозил ей пальцем – Так скажите нам, хотите вы Рейвенхока или Комина в качестве своего мужа и господина?

– Поскольку я скорее поцелую змею, чем Филана Комина, то у меня не остается выбора.

Эдуард позвонил в колокольчик, и вошел Энтони Бек в сопровождении слуги.

– Епископ, присоединяйтесь к нашему тосту, а потом можете скрепить печатью договор о помолвке между лордом Рейвенхоком и леди Койнлер-Вуд. Мы становимся настоящим сватом в наши преклонные лета. Браки между английскими лордами и шотландскими леди укрепят нашу власть над Шотландией. Великий день, не так ли?

Он поднял золотой кубок:

– Будьте оба счастливы, как я был счастлив со своей королевой. Подарите мне сильных сыновей. Наша земля станет сильной благодаря этим союзам.

Наливая воду в котел, подвешенный над бивачным костром, Тамлин взглянула на Эйтин.

– Скоро мы будем в Глен-Шейне. Завтра, я думаю. Дорога так утомила меня, но мы почувствуем себя лучше, когда доберемся домой. Я рада, что Шеллон получил разрешение уехать из Берика. Не думаю, что смогла бы выдержать еще хотя бы один день. Нам повезло, что Эдуард посчитал нездоровый воздух вредным для женщин, вынашивающих детей.

Эйтин лишь вполуха слушала кузину, наблюдая за воинами, выезжающими в караул. Ощущение тревоги не покидало ее. Шеллон и Деймиан оставили половину своих людей охранять жен и ускакали. Не потрудившись сказать зачем. Эйтин не понравились скрытые взгляды, которыми они обменивались.

– Ты не разговариваешь с Сент-Джайлзом? – спросила Тамлин.

Эйтин выбросила маленький камушек, который держала.

– Нет. Я больше никогда не желаю разговаривать с этим сэром Тупицей.

– Это потому, что они с Эдуардом решили твою судьбу, обручили тебя с ним, не спросив твоего мнения? – Тамлин вздохнула. – Я бы посочувствовала твоей судьбе, дорогая кузина, если бы Деймиан не был так часто у тебя в постели, если бы ты не носила его ребенка. Ты же хочешь, чтоб ребенок родился в законном браке, а?

Эйтин не отрывала взгляда от леса, слушая журчание ручья. Оно казалось таким прохладным, таким манящим. Это первая речушка, встретившаяся им в пути.

– Пожалуйста, не напоминай мне о моей прошлой глупости. С тех пор как Сент-Джайлз вошел в мою жизнь, она превратилась в одну сплошную неразбериху, в петлю, которая, кажется, затягивается вокруг моей шеи.

– Девочка, только не говори мне, что тебе ненавистна мысль быть его женой. Я слишком давно знаю тебя. Ты не видишь ничего, кроме него. Твое сердце у тебя в глазах каждый раз, когда ты смотришь на него. И не нужно быть ясновидящей, чтобы увидеть правду.

– Я не стану тебе лгать. Это мое самое заветное желание. Только это было… – Она сглотнула и подавила всхлип.

– Что было, Эйтин?

– Тебя не было там… ты не слышала все то, что он говорил королю Эдуарду. Он не просто ранил мою гордость, Тамлин, он втоптал ее в грязь. Унизил меня перед своим монархом. Насмехался надо мной… и моими веснушками.

Кузина глубоко вздохнула и вытерла ладони о юбку.

– Боюсь, ни ты, ни я не созданы для мира мужских интриг. Я не понимаю всего, но наши мужчины говорят Эдуарду то, что он хочет услышать. Это не значит, что они так думают, они просто стараются умиротворить короля. Уверена, Деймиан сделал то, что должен был, чтобы обеспечить твою безопасность и безопасность Глен-Эллаха.

– Разве тебя не раздражает, что Шеллону было приказано взять тебя в жены и осеменить во славу Англии?

– О да, я беспокоюсь об этом каждый раз, когда занимаюсь любовью с несносным Джулианом… по крайней мере, один-два раза в день. – Тамлин рассмеялась музыкальным смехом. – Поговори с Деймианом, Эйтин. Поговори с ним о ребенке…

– О, так ты обсуждаешь своего ребенка с Шеллоном? – Эйтин пожалела о своих словах, как только произнесла их. – Извини, с возрастом я не становлюсь мудрее.

– Мне знакомо это чувство. Да, я не сказала Шеллону и теперь буду расплачиваться за это. Черт бы побрал короля. Я надеялась выбрать правильное время. Наш брак все еще юн. Пендегаст омрачил новость о ребенке. Похоже, мы обе выбиты из колеи Эдуардом Длинноногим.

Самая темная часть сумерек спустилась на землю. Моффет сидел на дальней стороне большого плоского камня, по указанию Эйтин, повернувшись к ней спиной, пока она раздевалась.

– Когда милорд отец просил меня присматривать за вами, леди Эйтин, он не имел в виду этого. Присмотр подразумевает, что я должен видеть вас.

– Вполне достаточно того, что ты меня слышишь. Спиной ко мне ты можешь видеть любую приближающуюся угрозу, верно? – Она улыбнулась затылку Моффета. – Этот ручей – настоящее благо. Я должна избавиться от запаха Берика, или меня стошнит.

– Вас тошнит из-за ребенка? – Он помолчал. – Прошу простить меня, леди Эйтин. Это не мое дело, но я слышал, как король Эдуард сказал, что вы и леди Тамлин в положении. Это правда? Вы носите ребенка моего отца?

– Да, я ношу твоего сводного брата. Поначалу меня тошнило, но теперь, похоже, малыш успокоился и заключил мир с моим телом.

– Вы знаете, что это мальчик? Вы наделены ясновидением?

– Да, иногда я вижу то, что недоступно другим. Правда, мне не удается контролировать это. Просто непонятные обрывки видений приходят ко мне.

– Иногда во сне? – Его вопрос прозвучал целенаправленно.

Как ребенок Деймиана, он мог унаследовать эти способности.

– Ты тоже чувствуешь такое?

– Я не уверен. Я никогда раньше не чувствовал. Только…

– Только что, юный Моффет? – спросила она, выскальзывая из рубашки.

– С тех пор как мое тело, мой голос начали меняться, я вижу сны. Я часто спрашиваю себя, не кажется ли мне все это, – признался он.

– Ясновидение главным образом присуще женщинам с кровью Огилви, – пояснила она. – Видимо, твоя бабушка по какой-то линии унаследовала кровь Огилви и передала это твоему отцу. Поговори с ним. Возможно, к мужчинам это приходит с возмужанием.

– Вы с ним поженитесь?

– Так приказал ваш король.

– Это хорошо. Мой отец счастлив с вами.

Эйтин закусила уголок губы.

– Может быть.

Она положила сложенную одежду на плоский камень и вошла в ручей. Успокаивающая вода была не очень прохладной из-за жары, но этого было достаточно. Определенно даже на небесах не может быть такого блаженства. Держа кусок мыла в одной руке, Эйтин прошла на середину, где вода едва доходила до груди. Окунувшись с головой, принялась тереть волосы. Она любила хорошую ванну, но это купание в ручье было лучше. Оно было исцеляющим. Удушающие миазмы Берика прилипли к ней, пропитали волосы, поэтому купание очищало не столько тело, сколько душу.