знаю, можешь не сомневаться… И все же подозреваю, что с тобой она общалась.

– Нет, Кэти вообще ни с кем не разговаривает.

С осколком плитки у нее решительно ничего не получалось. Робин зажала его крепче. Вдруг на отбитом краешке попадется какая-нибудь особенно острая зазубрина? Досчитала до трех и снова выгнула поясницу, упираясь ступнями ног в дно. Все мышцы заныли от напряжения.

– Значит, она-таки ничего не рассказывала?

– Кэти не разговаривает, – повторила Робин хриплым от запредельных усилий голосом. – Полиция сама тебя вычислила.

– Хочешь защитить девчонку? – ухмыльнулся Кан.

Робин нервно сглотнула.

– Я говорю правду.

– Впрочем, какая разница? – Убийца пожал плечами. – Мне на нее наплевать. Кэти – не более чем глупая ошибка. Ты мне вот что скажи: если она лишилась дара речи, почему копы пристают к тебе с расспросами?

Робин помедлила, пытаясь выровнять дыхание.

– Они… они надеялись, что мне удастся заставить Кэти пойти с ними на контакт. У меня ничего не вышло, только это не важно. Полиции и без того известно многое.

– Сомневаюсь, – Кан покачал головой. – Они и половины не знают.

О чем это он?.. Явно переживает, как бы копам не стала известна определенная информация – поэтому и задает вопросы. Дело точно не в четырех убийствах и не в похищении Кэти. Тут нечто другое. Возможно, последняя по его чудовищному плану жертва? Та самая, которую Кэти оставила напоследок, – женщина с тортом…

Кан приподнял крышку кастрюли. Комнату наполнили ядовитые пары. До того они пробивались через клапан и вроде не были столь токсичными – а может, просто улетучивались через дыру в кровле… Теперь же в помещении стояла жуткая вонь.

У Робин побежали мурашки по коже, горло охватило огнем. Она надсадно закашлялась, и ее вывернуло наизнанку.

– Пожалуй, готово, – хрипло пробормотал Кан.

Робин вспомнилась сценка в кукольном домике, которую Кэти воспроизвела в ее отсутствие: фигурка Чудо-женщины в ванне со слизью.

Значит, Кан собирается вылить на нее свое варево?

Она бешено задвигалась, пытаясь переточить веревку.

Кан снял кастрюлю с плитки и, повернувшись к Робин, ухмыльнулся. Глаза он слегка прикрыл – вероятно, берег их от мерзких испарений.

– Полиции все известно! – закричала Робин. – Они знают о еще одном человеке!

Убийца встал как вкопанный, затем поставил на пол кастрюлю и присел на корточки перед ванной.

– Что ты там болтаешь насчет еще одного человека? – зарычал он.

– Они знают… знают! Ты убьешь меня, а тот человек останется. Ты и его хочешь прикончить? Не выйдет, копы тебе не дадут. Им все известно.

Кан, продолжая сидеть, долго сверлил ее взглядом и наконец, откинув голову, истерически захохотал.

– Ты ведь меня едва не купила! – выкрикнул он. – Нет, девчонка тебе точно ничего не рассказала… Ах, сука! Все-таки ей удалось сбежать!

Он снова расхохотался – смехом человека, балансирующего на грани безумия.

Робин снова изо всех сил налегла на осколок плитки. Веревка который уже раз впилась в кожу, но на сей раз попала на нужное место зазубренной кромки.

И разорвалась.

У нее был всего один шанс на спасение.

Робин перегнулась через край ванны и схватила дымящуюся зловонную кастрюлю. Попыталась швырнуть ее в лицо маньяку, однако не рассчитала вес. Удалось лишь выплеснуть немного содержимого через край, и все же часть ядовитой смеси попала Кану в лицо, остальное же вылилось на ноги.

Безумный хохот перешел в мучительный вопль.

* * *

Натаниэль гнал машину по темной дороге. Двигатель надсадно ревел, по обе стороны проезжей части смыкались призрачные ряды деревьев. Он вцепился в рулевое колесо и стиснул челюсти. Ехал с воющей сиреной и мигающим красно-синим маячком, предупреждая случайных встречных: освободи полосу!

Натаниэль пытался сосредоточиться на дороге и на тех указаниях, что получил от шерифа. Как только отвлекался, сразу невольно представлял себе, что найдет в полуразвалившемся доме. Кан купил щелочь уже несколько часов назад. Значит, Робин может быть уже… уже…

Нет, нельзя поддаваться страшным мыслям. Все внимание на дорогу! Грунтовку, ведущую к старой развалине, в темноте легко пропустить.

Шериф и местная полиция, естественно, тоже были в пути. Однако Натаниэль связался с ними уже после отъезда из хозяйственного магазина, а потому имел приличную фору. Вопрос жизни и смерти – несколько минут могут оказаться решающими.

А могут и не оказаться… Вдруг он опоздал и Кан давно смылся? Тогда останки Робин плавают в искореженной ванне…

Он снова сжал зубы, отгоняя навязчивое видение. Впереди замаячили фары автомобиля, следующего в попутном направлении. Приближались они с пугающей скоростью. Натаниэль ехал слишком быстро.

Но сбавить обороты он не имел права.

Резкий поворот руля – и его машина вильнула на встречную полосу. Натаниэля ослепили фары другого автомобиля – тот летел прямо в лоб. Еще раз бешено крутанув рулевое колесо и раскидав колесами гравий на обочине, он вылетел на свою сторону дороги. Восстановив контроль над машиной, понесся дальше, слыша, как за спиной сигналят ошеломленные водители.

Дорога каждая секунда – вот что сейчас должно было занимать все его мысли.

Если же мгновения уже ничего не решают… Нет, об этом Натаниэлю думать не хотелось.

* * *

Робин, спотыкаясь, выбралась из ванной под ужасающие крики Кана. Она кашляла, ее рвало на ходу; удушливые испарения кипящей жидкости обжигали горло. Глаза слезились, и дорогу она различала с трудом.

Горела кожа на руке – несколько капель варева попали на тыльную сторону ладони. Ощущение было такое, словно к кисти поднесли зажженную спичку.

Робин застонала, с трудом ковыляя по темной комнате. Добравшись до двери, ударила в нее плечом. Наконец оказалась на улице и тут же поскользнулась в грязи. Упала, стукнувшись спиной, и из легких словно вышибло весь воздух.

Дождь лил стеной. Робин вытянула руку: надо промыть ожог. Не помогло – боль не утихла ни на йоту.

Слава богу, что снаружи темно – не видно, во что превратилась ее кисть…

За спиной раздался шум, и Робин, приподнявшись, обернулась.

В свете, падающем из открытой двери ванной, она разглядела смутную тень. Кан… Идет за ней, хромая. Господи, какие нечеловеческие звуки! Нечто среднее между яростным рычанием и предсмертным хрипом – невнятный, неразборчивый крик.

Робин тяжело поднялась с земли. Бежать, бежать отсюда!

В темноте перед ней поднимался почти невидимый забор. Робин бросилась к нему, хлюпая по грязи, и сжала пальцами металлическую сетку. Надо найти дыру, сквозь которую они пролезли сюда с Клэр! Черт, где же она?

Страшно болела рука, и сосредоточиться не удавалось. Боже, как, интересно, этот безумец вообще держится на ногах?

В небе сверкнула молния, осветив забор