Джейсон появился из кухни и обошел стол, держа над выдающимся брюшком металлический поднос с тремя стаканами, бутылкой «Будвайзера» и двумя вазочками. Когда он выставил вазочки на кофейный столик, мы увидели, что в одной — черные блестящие оливки, а в другой — жареные орехи: арахис и кешью. Боутмен отоваривался в студенческом магазине; не исключено, что он даже состоял в продуктовом кооперативе.

— Немножко вкусненького на закуску, — сказал он и поднял бутылку с пивом. — Доброе здоровье, джентльмены.

Мы пробормотали взаимности и отпили из наполненных до краев стаканов.

— Нет, правда замечательно, — сказал Боутмен. — Знаешь, Ли, порой мне хотелось встретиться с тобой, поговорить, повидаться после стольких лет… Я думал об этом. Это приходило мне в голову.

— Что же тебе помешало?

— Ну, прежде всего, до того как мы тогда столкнулись в Милуоки, я понятия не имел, как тебя найти. Твоего имени нет ни в одном телефонном справочнике.

— Зато есть множество издательских и авторских справочников с адресами — моим или моего агента. А в некоторых даже есть номер моего телефона. Мог поискать меня в «Кто есть кто». Там все.

— Такие, как ты, есть в «Кто есть кто». Такие, как я, даже не в курсе, где кого искать. Как он, кстати, выглядит?

— Красный толстый двухтомник, похож на энциклопедию.

— Даже в глаза не видел.

— Мог спросить в местной библиотеке. Вспомни, Ботик, когда я давал тебе свою визитку, разве не сказал, что можешь звонить когда захочешь?

— Сказал, только я подумал, это ты так, из вежливости. Но была еще одна проблема. До этого последний раз я видел тебя, когда вы с Миногой вот-вот должны были уехать в Нью-Йорк поступать в колледж, и все такое. С тех пор ты стал знаменитостью. Твое лицо на обложке «Тайм». И у тебя денег куры не клюют. С какой стати кто-то вроде тебя захочет говорить с таким, как я? Блин, да когда я думал о тебе, я чувствовал себя таким зашуганным.

— Напрасно.

В глубине души, однако, я не особо расстраивался, что Ботик не набрался смелости пойти на сближение. И тут кое-что пришло мне на ум.

— К тому же у тебя был номер моего телефона, его дала тебе Ли, верно? Ты просто не захотел позвонить.

— Нет. Минога никогда не давала мне твоего телефона, только адрес. Но я даже ей писем не писал.

— А что так?

— А оно ей надо? — Он сказал так, будто это очевидно даже для такого олуха, как я.

Джейсон повернулся к Дону Олсону:

— Как ты его нашел?

— Я ж сидел. А в библиотеках многих тюрем есть эти писательские справочники. В нем не было номера его телефона, зато был адрес его агента. Ну, я написал агенту, тот, наверное, позвонил Ли, а Ли сказал: «Это классный мужик», и агент написал мне в ответ, присовокупив нужную информацию. И все дела.

— Ну, я рад, что сегодня это наконец произошло. А вы, ребята, поди, не знаете, что я завязал лет пять-шесть назад.

— Завязал? — переспросил Дон. — Зашибись.

— Мне осточертело воровать всякую дрянь, я начал чувствовать, что моя превосходная репутация вот-вот треснет. И устроил себе маленький тест.

— Что за тест? — спросил я.

— Зашел в канцелярский магазинчик и попытался стянуть степлер, поскольку мой старый сломался. И чуть не попался. Не заметь я менеджера, пялившегося из-за витрины, меня б наверняка сцапали. Вот так я понял, что пора менять род занятий.

Боутмен недолго жил в нищете в поисках себя, читая объявления о работе. Вскоре он понял, что умеет только одно. Конечно, он мог бы показывать владельцам магазинов или менеджерам способы уберечься от таких, как Джейсон Боутмен, и тем зарабатывать. Он мог бы научить людей закупоривать дыры, через которые такие, как он, проползают порой в буквальном смысле слова.

— А дело было так, — рассказывал Боутмен. — Прихожу в университетский кооператив. Говорю менеджеру: стойте и наблюдайте за мной. Вы, черт возьми, глазам своим не поверите. Ставлю его на втором этаже у касс, напоминаю, чтоб глядел в оба, и берусь за дело. Он, значит, глядит на меня в оба, а я брожу туда-сюда, что-то беру, потом кладу на место. У меня на спине рюкзачок, но со стороны не понять, сую я туда что-то или нет. Через пятнадцать минут подхожу к нему и спрашиваю: «Ну как?» «Что «как»? — говорит. — Вы ж ничего не делали». — «Интересно, — говорю, — я ж только что умыкнул вашего хлама на пять сотен баксов». И начинаю выгружать карманы, вытаскиваю товар из-под рубахи, из штанов, носков, башмаков и, наконец, из рюкзачка. Книги по искусству, руководство по отчетности, авторучки, шарфики с барсуком[41], лампа-барсук, галогеновые лампочки: можете пересчитать и вернуть на полки. Возможно, меня больше не хранила магия Спенсера Мэллона, но никто не скажет, что я был плохим вором. «Боже, — говорит этот тип. — Вы украли все это прямо у меня на глазах?» — «Ничего я не крал, — говорю. — Я просто показал, что мог бы. В прежние времена, еще за три менеджера до вас, я частенько выходил из этого магазина с двойным набором того, что сейчас перед вами. И пока я учил вас жизни, приметил двух пацанов, занимающихся тем же, только не так ловко. А еще ваш кассир как-то странно обращался с выдвижным ящиком кассы». И я показал ему, о чем речь. Мы шуганули малолетних воришек из-за стеллажей, подонок-кассир двадцать минут спустя уже двигался в сторону КПЗ, а я получил должность на шесть сотен долларов в неделю. В общем, тот менеджер, вне себя от счастья, написал рекомендательное письмо, выбил мне должность консультанта в большом супермаркете и сети бакалейных магазинов, так что теперь я президент ООО «Держи вора».

Закончив рассказ, Боутмен спросил меня:

— А над чем ты сейчас работаешь?

Самый невинный вопрос, с которым люди обращаются к писателям, когда едва знают их и не имеют ни малейшего понятия, что сказать этим странным созданиям.

— Если, конечно, хочешь говорить об этом, — добавил Боутмен, словно исправляя оплошность.

Что сказать, как ответить? Я выбрал самый простой, урезанный вариант:

— Какое-то время я подумывал написать документальную книгу о том убийце из Милуоки, Сердцееде. Потом пробовал работать над новым романом. Продвигался он с натугой. Наконец произошло кое-что, напомнившее мне о Гути, и прошлое нахлынуло на меня. Случившееся тогда на лугу, по-моему, оказалось настолько жизненно важным для всех нас, что я не могу не заняться этим. Я понял, что обязан разобраться. Очень кстати появился Дональд, едва выйдя из тюрьмы. Мы договорились, что он немного поживет у меня — пока не обустроится, — если расскажет все, что удастся припомнить о том дне. В основном о Мэллоне.

В задумчивости я сделал большой глоток из стакана.

— И Дон очень помог: устроил встречу с бывшей Мередит Брайт.

— О, Мередит, — вздохнул Боутмен. — До сих пор голова кругом, когда думаю о ней.