Правда, Жижич совершенно не ожидал того, что произойдет. Республиканка подошла ближе, взяла у него разряженный пистолет и протянула свой карабин. Прикладом вперед.

Карабин оказался очень тяжелым и, судя по отдаче, не предназначался для стрельбы в вакууме. Командарм успел пару раз промахнуться, прежде чем привык к непривычному оружию. Аптечка снова напомнила о себе, вколов дозу чего-то бодрящего. Жижич успел подбить еще двоих, когда один из «живчиков» выскочил из темноты в шаге от его напарницы…

Напарницы?!

Командарм не успел удивиться собственным мыслям. Девушка оторвала одну ногу от обшивки, присев на другой, резко развернулась, и на носке ее ботинка что-то сверкнуло. В следующий миг «живчик» в распоротом скафандре отлетел от нее, словно мячик.

Краем глаза поймав движение у надстройки, Жижич повернулся и сбил выстрелом еще одного противника. И еще одного…

И понял, что стрелять больше не в кого.

Девушка тоже это заметила, подошла к нему и протянула руку. Хочет получить обратно свой карабин? После всего, что случилось?..

А почему бы и нет? Враг моего врага…

Видимо, в глубине души он надеялся, что девушка оставит ему оружие. Но десантница забрала карабин, перезарядила, хотя в обойме оставалось еще, по меньшей мере с десяток зарядов и, наведя его на командарма, снова качнула стволом: «Идем дальше».

Оставалось только подчиниться. Они шли медленно, избегая резких движений: ни десантница, ни ее пленник не хотели разделить участь «живчиков», чьи тела сейчас уплывали прочь от корабля. Командарм несколько раз оборачивался, надеясь снова увидеть лицо за затемненным щитком гермошлема, но все напрасно. Может быть, тогда ему просто померещилось… Но строгое юное лицо по-прежнему стояло у него перед глазами.

Неожиданно в динамиках послышался мужской голос:

– Париж и кардинал…

Что ответила десантница, Жижич так и не услышал.

* * *

Сначала включился свет.

Драго проснулся, словно его окатили холодной водой. В следующий миг он понял, что не станет делать резких движений. Во-первых, потому, что любое движение отдавалось болью в плече. Во-вторых, стоило притвориться спящим. Он лишь поворочался, высвобождая здоровую клешню. Пусть только сунутся, сволочи…

Сволочей оказалось четверо. Похоже, после побега командарма «живчики» боялись соваться в камеру поодиночке.

«Правильно делают, что боятся, – зло подумал Драго. – Знают, как я ихнего брата ненавижу…»

Один из «тыквоголовых», поигрывая дубинкой, подошел к койке Драго, другой начал исследовать кровавые следы на полу, а потом направился к койке, где лежал труп его сотоварища. Остальные двое остались у дверей.

– Ну, ты как дите малое… – начал «живчик», обращаясь к Драго.

И не закончил.

Клешня распрямилась, и ее острый кончик вошел точно в пах «тыквоголовому». Драго уже имел случай убедиться, что «живчики» бесполы, поэтому эффект оказался не столь внушительным, однако андроид ойкнул и осел. Новый удар – и тощая шея хрустнула, а Драго, спрыгнув с койки, бросился к дверям.

Разряд шокера заставил его подскочить. Впрочем, ничего глупее нельзя было придумать: вместо того, чтобы ткнуть пленника в больное плечо, «живчик» выбрал целью копчик, защищенный мощными хитиновыми пластинами, только разъярив бывшего диктатора. Взмах клешни – и камеру усеяли брызги мозга вперемешку с обломками микросхем. Теперь убрать бы эту парочку при входе…

Внезапно по ошейнику пробежал коронный разряд, и в воздухе запахло озоном. Шевеля обожженными щупальцами, Драго уставился на полупрозрачный лик Древнего, который повис прямо перед ним.

– Ты что, хочешь остаться без головы? – голос бога напоминал шелест сухой травы.

– А не пошел бы ты к…

Речь Драго была длинной, благо его никто не перебивал. Он подробно рассказал о том, что думал о всех Древних и их родословной, восходящей к Лилит, первой шлюхе этого мира, об их матерях, отцах и более дальних родственниках, а также об их любви к животным, растениям и тем, кто скончался давно или несколько раньше.

– Весьма красочное описание, – заметил Древний. – В некоторых отношениях даже не слишком далеко от истины. Теперь, кажется, пора тебя несколько… просветить.

И кто-то невидимый нажал какую-то невидимую кнопку…

Боль была страшной. В первый момент Драго показалось, что его кромсают циркулярной пилой. Лишь когда немного отпустило, он осознал, что валяется на полу, лупит клешней по металлическим плитам и воет дурным голосом.

– Вот видишь? Боль – очень хорошее средство обучения.

– Я…

– Урок можно повторить.

– Угу…

Боль отпустила, и Драго смог подняться на колени, но дар речи к нему еще не вернулся.

– Ну, как ты? – участливо поинтересовался один из «живчиков».

Драго заставил себя разлепить веки. Жалеть он еще его будет… мразь тыквоголовая…

– Да пошли вы все куда подальше, – прошипел он. – Хотите мне голову оторвать – валяйте. Хотя сдается мне, ни хрена вы мне не сделаете… Достало меня по струнке ходить, ясно? Наобещали мне с три короба, вот и отвечайте теперь. Или делайте, как обещали, или так уж и скажите, что кишка тонка.

В эту минуту ему и впрямь было все равно. Допрыгался… Не повезут его ни на какой корабль. Устроят аудиенцию прямо здесь, в камере. А потом головой в шлюз… и до свидания. Приятного полета, счастливых снов.

Но если они думают, что он дешево себя продаст…

– Не тебе дерзить высшим, тварь. И не тебе ставить условия.

– А что, вы мне дерзить будете? Нацепили на меня эту дрянь с бомбой, заставляете делать хрен знает что, а я молчать должен?

– Присягнув нам на верность, ты обещал подчиняться.

– А мне расхотелось. С какой стати мне вам планету отдавать? Вы ее заморозите… а может, и меня заодно. Дудки!

– Да, наши владыки собирались использовать…

– А не пошли бы они!

– Слишком много храбрости или слишком много глупости? Мы милостиво оставили тебя в живых…

– И сделали это совершенно напрасно.

– И тем не менее. Воля богов не обсуждается. Участь смертных – подчиняться.

– Не дождетесь!

Он шагнул к призрачной маске, которая покачивалась в дверном проеме. Сейчас он разнесет эту рожу вдребезги и пополам…. и плевать, что это только картинка. Ненависть переполняла его. Но тут что-то коснулось кожистой складки между хитиновыми пластинами, и Драго ощутил болезненный укол. В следующий миг удар клешни выбил пистолет-инъектор из рук «живчика», но сонная тяжесть уже разливалась по всему телу.