из анальных желез секрецию, обладающую сильным мускусным запахом, при помощи которой метят свою территорию. А также, на случай, если ей вдруг стало неприятно от последнего факта, добавил, что морские выдры иногда держатся за лапы, когда спят, плавая на спине, чтобы не потерять друг друга.

Девушка впитывала каждое слово.

Все больше и больше людей за столом прислушивались к его рассказу. Он подробно рассказал о Коко, Пэдди и питомнике. С гордостью и волнением он добавил, что Коко находится на последней стадии своего содержания в питомнике и вот-вот вернется в дикую природу. Он мог бы продолжать и дальше, если бы в комнату не внесли очень красивый торт, покрытый розовой глазурью, с надписью «С 21-летием, Джулс!»

После торжественного задувания свечей Джулс произнесла речь, в которой трогательно поблагодарила своих замечательных друзей и семью. Вскользь она упомянула и Фиби, выразив искреннее сожаление о том, что ее нет рядом, и, как с удовольствием отметил Эл, лишь с легким намеком на обиду. Трудно было поверить, что его малышке Джулс исполнился двадцать один год. Он сиял от гордости. И всем сердцем желал, чтобы Рут, его горячо любимая Рут, дожила до этого дня. Эл часто чувствовал себя ребенком и на протяжении многих лет не раз спрашивал себя, годится ли он для того, чтобы быть отцом. Но, наверное, что-то он все-таки сделал правильно, если все трое его детей выросли такими умницами… Жаль лишь, что не всем одинаково повезло со здоровьем.

Его мысли постоянно возвращались к Фиби. Он попросил Кристину заглянуть к ней, но она сказала, что планировала этим вечером навестить свою подругу Элли, а позже собиралась встретиться с Рупертом.

Фиби обещала, что напишет ему. Однако когда в девять часов он проверил свой телефон, то обнаружил, что в нем сел аккумулятор. Эл положил мобильный обратно в карман, чертыхнувшись. Он мог позвонить Фиби на городской телефон, но не стал, так как она, вероятно, уже спала.

Гости начали танцевать. Они дрыгались и извивались, прыгали и вращали бедрами. Он не узнавал ни одной песни. Большинство из них были очень энергичными, с пульсирующими басами и текстами, которые постоянно призывали его «двигать телом» или к чему-то подобному. Он бы предпочел что-нибудь из Джорджа Майкла или Билли Оушена, но тем не менее тоже начал пританцовывать, доказывая себе и всем вокруг, что он не совсем уж скучный дед. Эл поймал себя на том, что машинально начал бренчать на воображаемой гитаре.

– Ого, батя танцует! – одобрительно крикнул кто-то.

Обливаясь потом, он отделился от гущи танцоров и опустился на диван со стаканом тоника в руках, надеясь перевести дух. Трое студентов тут же пристроились на свободные места рядом с ним. Они очень активно ерзали, и он обнаружил, что его все больше и больше прижимают к подлокотнику.

Эл кое-как поднялся и снова пробрался сквозь вибрирующие тела к столику с напитками. Об алкоголе не могло идти и речи, так как ему еще предстояло вести машину, но крепкие напитки виделись ему единственным способом пережить эту экзекуцию. Он взглянул на часы. Возможно, сейчас уже можно было уйти. Трое студентов на диване теперь лежали друг на друге, и, перешагнув через парочку, расположившуюся на полу, он отправился на поиски Джулс, чтобы попрощаться.

Он застал ее оттирающей пятно на ковре и параллельно рассказывающей очередную байку компании друзей. Она рассеянно обняла его и пролепетала:

– Папа, ты самый-пресамый лучший-прелучший! Останься еще, пожамста!

Эл заколебался. Большую часть вечера Джулс не обращала на него внимания, и он был уверен, что она едва ли заметит его отсутствие. Впрочем, он позвонит ей завтра, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но не слишком рано. Как и у большинства присутствующих, с утра у нее будет раскалываться голова. Джека нигде не было видно, но его это не беспокоило. Джек мог сам о себе позаботиться.

Каким облегчением было выйти на прохладный ночной воздух. Эл снова машинально проверил свой телефон, прежде чем вспомнил, что тот разрядился.

Полуголая парочка целовалась и курила, прислонившись к наружной стене здания. Кто-то из них крикнул ему вслед:

– Пока, дедуля! – когда он вышел из дома. Это оказалось неприятнее, чем когда его называли Большим Элом.

Обратно он ехал в блаженной тишине, не думая ни о чем. Хотя дорога, казалось, растянулась на целую вечность.

Вернувшись в коттедж, он чувствовал слабость и еле держался на ногах. Он вошел внутрь на цыпочках, полагая, что Фиби давно спит. Все было тихо.

На него навалилась усталость. Он прошел на кухню, налил воды в высокий стакан и залпом выпил половину. Сцены с вечеринки все еще крутились у него в голове. Он снова подумал о Рут. Он знал, что неплохо справился с воспитанием детей в одиночку, но с ее помощью все было бы намного проще. Он смахнул выкатившуюся из глаза слезу и бесшумно поднялся наверх. Перед тем как лечь спать, он хотел ненадолго заглянуть к Фиби. Она, конечно, давно спала, но ему нужно было увидеть ее, чтобы снова дышать свободно. Даже несмотря на болезнь, она всегда становилась для него чем-то вроде якоря, когда эмоции заносили его далеко от берега.

Поднявшись на второй этаж, Эл интуитивно почувствовал что-то неладное. Он велел себе не валять дурака.

Дверь в спальню Фиби была открыта, свет внутри не горел. Он на цыпочках подошел ближе и в свете лампы из коридора увидел, что ее одеяло скомкано и валяется на полу. Это было странно. Фиби часто мерзла, но ей никогда не бывало настолько жарко, чтобы раскрыться посреди ночи. Он осторожно отодвинул балдахин и заглянул внутрь. Кровать пустовала.

– Фиби?

Он проверил свою комнату, ванную и комнату для гостей, затем снова спустился вниз, продолжая звать ее по имени.

Ее нигде не было. Он посмотрел на вешалку в прихожей, где висела их верхняя одежда. Ее куртка исчезла. Ее кроссовки тоже.

Было три часа ночи. Куда она могла запропаститься? Чувствуя, как к горлу подступает паника, Эл распахнул входную дверь и крикнул в темноту, надеясь услышать ее голос. Но ответом ему было только уханье совы, стук дождя и шум ветра в кронах деревьев.

Нужно было стараться сохранять спокойствие, мыслить логически. Но что могло заставить ее уйти, не предупредив его о том, куда она направляется? Да еще в такой час? Это было совсем на нее не похоже. По спине скатилась струйка пота.

Эл бросился к телефону. Перевел дыхание. Дрожащими руками схватился за трубку.

Он уже собирался