— Удача переменчива, — вставил Интош. — Не надо нам действовать очертя голову, будем следовать первоначальному плану.

— Чтобы самоубийцами стать? — заспорил Маггриг. — Аксту мы выбрали с тем расчетом, что Касваллон приведет туда людей королевы. Без них с нами разделаются до полудня.

— Может, Врата еще удастся открыть, — сказал Леннокс.

— По мне, этим друидам и кошелек открыть не под силу! — рявкнул Маггриг. — Какая им может быть вера, коли они так пали духом? Метас собственную задницу от головки сыра не отличит, а прочие и вовсе мечутся, как безголовые куры. Если откроют вовремя — сделаем, как сказал Касваллон. Если нет, надо будет придумать что-то другое.

— Есть новости и похуже, — промолвил Леннокс. — Вчера мы поймали аэнирского лазутчика, так он говорит, что Ларик со своими решил устроить набег на Аэсгард. Орса с двумя тысячами бойцов встретил их в Южном лесу и всех перебил. Голова Ларика торчит на копье. Теперь помощи с юга ждать нечего.

— Все одно к одному, — проворчал Маггриг. — Нам только чумы не хватает для полного счастья.

Все четверо, придавленные отчаянием, умолкли.

— Прибыл лорд-ловчий Дунильда, — доложил молодой паллидский воин.

— Веди его сюда.

— Я не баран, чтоб меня вести, — заявил, ввалившись в пещеру, Дунильд — низенький, но мощного сложения. Бороду он брил, желтые волосы падали на плечи из-под шерстяной шапки с орлиным пером.

— Здорово, браконьер, — с вымученной улыбкой приветствовал его Маггриг.

Дунильд положил наземь свой круглый щит и стиснул ему запястье.

— Постарел ты, Маггриг. И жиру набрал.

— Ничего, кое с кем я еще могу сладить — к примеру, с тобой. Сколько у тебя человек?

— Триста.

— И то хорошо.

— Вам, я слышал, круто пришлось.

— Я знавал лучшие дни, — согласился Маггриг. — Что Григор?

— Знать ничего не знаю про этого вора, — отрезал Дунильд.

— Э, нет, дружище, лукавишь. Будь так, ты не привел бы сюда свой клан и не оставил без защиты долину.

— Он сказал, что придет и будет драться рядом с тобой, — хмыкнул Дунильд, — точно не знает, что я тоже приду.

— Сколько с ним будет войска?

— Он мне нипочем не уступит, поэтому я сказал, что возьму пятьсот человек.

— Надеюсь, вы с ним никого не оставили дома, чтобы пограбить друг дружку.

— Это самое мы и сделали.

— А ты, похоже, прав, Интош, — удача еще может перемениться, — ухмыльнулся Маггриг, и новый соратник подсел к огню.

Уже за полночь к ним присоединился Патрис, лорд-ловчий клана Григор — лысый и тощий как скелет. Мало кто в горах владел мечом лучше этого молчаливого воина. Сел он как можно дальше от Дунильда, и оба за всю ночь не обменялись ни словом.

На рассвете друид Метас сообщил, что с Вратами ничего не получается и в записях Талиесена решения не нашлось. Врата, по его словам, закрылись навеки.

Вожди молчали — каждый переживал потерю родных и крушение надежд по-своему.

— Нам осталось лишь умереть, — сказал наконец Леофас, — и захватить с собой побольше врагов. Пора принимать решение, Маггриг. Об Аксте не может быть и речи — где же мы дадим бой?

Его вопрос повис в воздухе. Маггриг, стараясь не думать о Мэг и о внуке, смотрел на двух лордов-ловчих. Они пришли, чтобы сразиться на стороне других кланов, но не собирались понапрасну жертвовать своими людьми. Маггриг понимал, чем заняты сейчас их хитроумные головы. Воины Фарлена и Паллида лишились своих семей. Если горцы каким-то чудом все же победят аэниров, злополучные бобыли будут вынуждены брать себе женщин из других кланов.

— Мы найдем способ открыть Врата, — произнес Маггриг с уверенностью, удивившей его самого. — Больше того: я не собираюсь, как раненый медведь, попусту махать лапами. Я хочу одержать победу. Видят боги, мы все здесь горцы — братья и родичи. Вместе мы расколотим Асбидага с его шайкой головорезов.

— Славная речь, Маггриг, — промолвил Дунильд. — Только каким же манером ты намерен достичь желаемого?

— Это нам и предстоит решить — здесь и сейчас. Кто начнет?

Вожди стали называть разные места для решающего сражения, но ни одно из них не давало ни малейшей возможности победить. Под конец Интош предложил перевал в двадцати милях к востоку. Этот горный проход назывался Икерном в память о молодом вожде давних времен — тот проявил опрометчивость, преследуя врага, и был разгромлен на перевале.

— Поставим по бокам лучников и заманим аэниров в ущелье, — говорил Интош. — Стены посередине сужаются до двухсот пятидесяти шагов — как раз то место, где малое войско может сдержать большое.

— А если нас оттеснят назад? Перевал с другого конца закрыт — нас прикончат, как скот на бойне, — возразил Маггриг.

— Значит, назад отходить нельзя.

— Можем ли мы победить там? — засомневался Григор. — Не хотелось бы мне положить весь свой клан в одной-единственной битве.

— Можем ли мы победить где бы то ни было? — отозвался Леофас.

— Одно преимущество у Икерна есть, — признал Маггриг. — Наши лучники нанесут врагу страшный урон и могут обратить его в бегство. Аэнирам уже доводилось показывать спину при стычках с Паллидами.

— Пусть так, но разумно ли выбирать для битвы поле, с которого некуда отступать? — колебался Дунильд.

— Другого выбора у нас нет, — не сдавался Интош. — Отступать там некуда, это верно, зато и окружить нас не смогут.

— А если по-прежнему изматывать их набегами? — спросил молчавший все это время Леннокс.

— Таким путем победы мы не добьемся, — ответил ему отец. — Как ни больно мне признаваться в этом, выбора и впрямь нет. Я за Икернский перевал.

Все остальные выразили свое согласие, и только Григор сказал:

— Это твоя война, Маггриг. Не моя. Я пришел оказать тебе помощь, как горец горцу, но смотреть, как моих ребят изрубят на куски, не желаю. Мои стрелки станут на левой стороне перевала, и в случае неудачи мы еще сможем уйти.

— Чего еще ждать от Григоров? — буркнул Дунильд.

Патрис схватился за меч, но Маггриг его удержал.

— Довольно! Он совершенно прав. Ты, Дунильд, займешь правый склон, Патрис левый, Паллид и Фарлен станут посередине. Если нас разобьют, у вас будет время спастись. Идите по домам, но только, во имя всех горных кланов, не враждуйте больше друг с другом. Ваши земли скорей всего станут следующими на пути аэниров.

— Итак, решено? — спросил Леофас.

— Похоже, что так, — сказал Маггриг.

Касваллон впервые заподозрил неладное на четвертый день своего пребывания в Цитадели. Утром, взяв коня, он поехал к Вратам на встречу с Талиесеном. Ему не терпелось услышать новости о наступлении аэниров.