– Зятя? Да я Замрах за него не отдам! – рявкнул Владыка. – Хватит уже. Нажились. Я ее обратно в ад заберу.

– Вот еще! – возмутилась демоница. – То есть все, что сделала Тиана, пройдет впустую? Ну уж нет. Я здесь остаюсь. Домик куплю у реки. Картины рисовать буду. Художницей стану. – Она руки на груди сложила. – В ад не вернусь. Нечего мне там делать. Скучно, серо, пеплом пахнет.

Владыка зубами скрипнул. Но тут Дашраг сделал к нему уверенный шаг и, преклонив голову, произнес:

– Обещаю с этого дня опекать и оберегать вашу дочь. Жизнь за нее положу, но позвольте сделать ее самой счастливой демоницей. Благословите наш брак.

– Я согласия не давала, – отозвалась Замрах.

– Значит, дашь, – хмуро ответил Владыка, по достоинству оценив жест ректора и разом перейдя к дочери на твердое ты. – Хватит мозги и мне, и ему пудрить. Владычицей преисподней быть не хочешь, значит, иди замуж. Слышала же, счастливой сделает, опекать будет. Тебе что еще нужно? Откажешь ректору – отдам замуж за князя.

Замрах так и замерла, несколько раз ресницами хлопнула и встала рядом с ректором.

– Не надо князя. Я выйду замуж за Дашрага.

– Ну уж нет, – возмутился Владыка. – Раз уж решили жить, то пусть все будет по-нормальному. И помолвку необходимо провести официальную, как и полагается дочери Владыки.

– Я согласен, – тут же торопливо возвестил ректор.

– Замечательно! – довольно кивнул Раскаргарон. – Тогда завтра и устройте. – Смерил ректора испепеляющим взглядом. – Не выполнишь обещанного, Дашраг, – помолчал и добавил: – Прокляну. Леди Алину попрошу, она тебя проклянет.

– Как есть прокляну, Владыка, – пообещала бабуля.

На этом и разошлись.

Лиски ушла в обнимку с Аркаром. Дашраг пригласил Замрах в ресторан продолжить их встречу. А Зарана, бабуля и я, на руках у Аша, отправились домой.

Декан приказал слугам проводить гостей в отдельные комнаты, а сам понес меня наверх.

По дороге Аш гладил меня по волосам и приговаривал:

– Темная, исключительно темная ведьма. Точно, запру. Цепи надену.

– В подвал мыть полы отправите?

– Отправлю. Вот честное слово, отправлю.

Внес меня в спальню и усадил на кровать. Я хотела ему рассказать, как была счастлива увидеть его в аду. И что искренне сожалею обо всем, что натворила. Но не смогла. Он накрыл мои губы поцелуем. Горячим, жадным, будто только и ждал, когда же мы останемся вдвоем.

Все произошедшее разом отступило куда-то далеко, словно не было ни князя, ни ада.

Руки декана рвали завязки моего платья. Поцелуи скользили от губ к шее и снова к губам.

– Бабуля не одобрит, – вяло отозвалась я.

– Одобрит, – хмыкнул Аш. – Я с ней уже договорился. Благословит и даже на свадьбе будет присутствовать.

Я уперлась в грудь декана и, строго посмотрев в его лицо, спросила:

– Это когда вы успели?

– Пока за вами в ад шли, – улыбнулся Аш и снова привлек меня к себе.

Я заглянула в его глаза.

А в них мрак, мрак, мрак. Но теперь он ласковый, родной.

И Аш был совсем другим: нежным, трепетным, пылким и вместе с тем властным, умело подчиняющим меня. Куда только делось Его Мрачнейшество? На смену пришли Сама Страсть и Сама Любовь.

Губы, руки, умелые пальцы и движения – все сводило с ума, заставляло изгибаться и желать, чтобы он наконец стал со мной единым целым. Я горела от ярких прикосновений, чувствуя, как по коже прокладывается горячая дорожка от его пальцев и губ.

Выгнулась, с трудом сдерживая крик боли, когда ощутила проникновение в себя. Опаленная его жаром внутри, широко распахнула глаза.

Аш остановился, ожидая, пока я привыкну, и тихо шепнул:

– Хорошая моя, все пройдет. Потерпи.

Начал целовать, заглушая боль. И та медленно отступала, снова поднимая во мне волну желания.

– Моя хорошая. Моя!

– Твоя, – отозвалась я глухо, прикусывая губы от все еще чуть пульсирующей боли, граничащей с таким желанным жаром.

– Моя самая лучшая девочка.

Я прогнулась навстречу его телу.

– Моя лучшая Сама Мрачность.

Проснулась я на груди своего Самого Мрачного и Нежного декана.

Солнце едва начало подниматься. И мне бы еще спать и спать, но кто-то упрямо царапал стекло и очень заунывно произносил:

– Мяу-у-у-у-у!

Я распахнула глаза и уставилась на окно. С другой стороны на подоконнике сидел черный кот.

Да это же кот кикиморы!

Осторожно, стараясь не разбудить Аша, я соскользнула и на цыпочках прошла к окну. Распахнула створки. Начала гладить ласковую животинку.

– Как же я рада тебя видеть. Спасибо тебе за помощь, мой хороший.

Кот стал на задние лапы и вытянул шею. Там висел небольшой мешочек на тесемке. Я аккуратно развязала ее, сняла мешочек. В нем лежал горгалькаль и записка неровным подчерком:

Я несдержанно взвизгнула от радости:

– Передай хозяйке, что я ей вовек благодарна!

Кот мурлыкнул и потерся о мои руки.

– С кем разговаривает моя невеста с утра пораньше?

Я, прижимая колдовской элемент к груди, кинулась к Ашу. Раскрыла ладони, присаживаясь рядом с лежащим мужчиной.

– Что это? – поинтересовался он, смотря на камень в моих руках.

– Это твое спасение от невезения! – радостно сообщила я.

Декан порывисто поднялся.

– Серьезно?

– Да! Поднимайся. – Я начала торопиться. – Сейчас поедем к Лиски и все исправим.

– Мяу-у-у, – раздалось от окна.

Мы с Ашем повернулись.

– О-о-о, – протянул декан. – Старый знакомый. Никак снова ты принес весть, но в этот раз, видимо, хорошую.

Кот растянул рот в подобии улыбки и на меня посмотрел внимательно.

– Хочешь с нами поехать? – обратилась я к животному. – Посмотришь, как мы невезение снимать будем.

Кот уверенно кивнул.

Аш не заставил ждать. Уже через двадцать минут мы вышли из комнаты. На лестнице столкнулись со спускающимися из своих комнат бабулей и Зараной.

– И куда это молодые с утра пораньше? – полюбопытствовала эльфийка.

А бабуля внимательно посмотрела на меня и мягко улыбнулась.

– Я рада за тебя, Тиана. Это хороший дракон. Одобряю.