— Вы моя.

— Да.

Он овладел ею, и она охотно его приняла. Она хотела его, всего, без остатка. Уилл — ее муж. Ее мужчина. Ее сердце.

Его сильное тело напряглось. Дыхание участилось. Эми нравилось за ним наблюдать. Обольстительный мужчина, молодой и прекрасный, в самом расцвете сил. И этот красавец хочет ее, желает ее! Наверное, она никогда не перестанет этому удивляться.

Она видела полоску его зубов. Чувствовала, как усиливается его напор, ускоряется ритм. Она обхватила его ногами и сжала.

— О Боже, да! — выдохнул он, входя в нее до упора.

Она чувствовала, как он содрогается внутри ее лона.

Когда он рухнул без сил, Эми стала гладить влажные волосы на затылке, радуясь тяжести его тела.

— Простите, — пробормотал он, перекатившись на спину.

Потом погладил ее щеку и закрыл глаза.

Двумя часами позже Уилл отправился с Эми на долгую прогулку в лес. Он намеревался обсудить кое-что. И почему это не пришло ему в голову раньше? Наверное, из-за того, что они откладывали первую брачную ночь. Однако поговорить стоило, пока не будет слишком поздно. Или он уже опоздал?

Недалеко от дерева с домиком были старые качели.

— Я вас покачаю, — сказал он.

Эми улыбалась, взлетая все выше и выше. Наконец полет подошел к концу.

— Эми, мне в голову пришла одна мысль, хотя, может быть, запоздалая.

— В чем дело, Уилл?

Она смотрела вопросительно.

— Ну… Знаете ли вы, что любовь может иметь последствия?

— Да, я знаю.

— Мы никогда не говорили о детях, — сказал он.

Эми пожала плечами.

— Я просто знаю, что они появятся. Вы боитесь, что будет как у моих родителей?

— Нет, я не об этом. Я о том, что мы не принимаем мер предосторожности.

— Что вы имеете в виду? — недоумевала она.

Так она не знает, что бывают меры предосторожности! Уилл сел на корточки возле качелей.

— Вы понимаете, что происходит, когда я проливаю в вас семя?

— Да.

Уилл вздохнул.

— Так вот, я мог бы выходить из вас вовремя, и тогда ребенка не будет.

Ее улыбка погасла. Эми отвернулась, и поля шляпки почти закрыли от него ее лицо.

— Я всегда удивлялась, как куртизанки умудряются не понести.

Он подумал, что Эми имеет в виду женщин его прошлого.

— Как же глупо, черт возьми, держать девушек в неведении о таких жизненно важных вещах, тем более что это касается их организма.

— Вас это злит? — спросила Эми.

Но он не стал рассказывать ей об омерзительных случаях, свидетелем которых ему случалось быть в школе и за границей. Он видел, как юные беременные женщины теряли красоту и радость жизни, в то время как негодяи, сделавшие им ребенка, порхали, свободные как птицы. Самому ему повезло, поскольку Хок объяснил брату, как пользоваться кондомами, чтобы предотвратить болезнь или беременность.

Уилл помог Эми встать и задержал ее руку в своей.

— Я только хочу, чтобы вы знали — вам нужно, то есть нам нужно, решить, что делать. С моей стороны было глупо об этом не подумать. Прошлой ночью я больше боялся, как бы не сделать вам больно, чем…

Эми взглянула на него.

— Я знала, что вы не сделаете мне больно, Уилл!

— Вы знаете, что в моей жизни были другие женщины, и знаете также, что это были просто мимолетные связи. Ничего серьезного! Я боялся, поскольку никогда прежде не занимался любовью с девственницей. Я не знал, чего ожидать.

— Вы прекрасно справились.

Уилл слегка улыбнулся.

— Вам виднее. Вы хотите, чтобы все шло естественным чередом, или предпочтете немного подождать, прежде чем обзаводиться детьми?

— А что предпочли бы вы?

— Поскольку мы только узнаем друг друга, может быть, нам стоит пока побыть только вдвоем?

— Да, я согласна, — ответила Эми. — Даже если есть няня, ребенок требует слишком много заботы, тем более что его нужно кормить.

Рука об руку они дошли до своего дома.

— Вы произвели большое впечатление на моих друзей.

— Они мне понравились. Такие разные по натуре. Фордэм — само обаяние, хотя не такой красивый и умный, как вы.

— Иногда он жуткий зануда, зато верный товарищ.

Эми вздохнула.

— А ваш Белл очень загадочный человек. Изысканные манеры, интересный разговор. Но я чувствую, что он многое скрывает. Держит других на расстоянии.

— Вы правильно его поняли. Но довольно о моих холостых приятелях. У нас впереди еще три недели ухаживания.

— Итак, о чем мы поговорим сегодня? — спросила Эми.

— Думаю, нам следует поехать покататься на глазах у светского общества, — предложил Уилл. — Хочу похвастать своей модной супругой.

Эми не хотелось выходить в свет так скоро. По правде говоря, лучше бы остаться дома, в этом идиллическим уголке. Разумеется, возникали и сложности, но они справлялись. Кроме того, у нее отлегло от сердца теперь, когда она решила отказаться от платы за рисунки. По правде говоря, чувство вины из-за того, что она обманывала мужа, портило все удовольствие от рисования. Дни шли один за другим. Эми надеялась, что со временем ее дурное настроение улетучится. Однако сейчас ей хотелось посвятить себя исключительно Уиллу.

Он гордился ею и хотел показать ее свету. Разумеется, ей было приятно его восхищение. Точнее сказать, она была поражена. После стольких лет, что она просидела на скамейке «желтофиолей», считая себя некрасивой, слишком высокой и слишком робкой, чтобы привлечь внимание хоть какого-нибудь мужчины, не говоря уж о таком красавце, как Уилл.

Уилл заставил ее почувствовать себя желанной и привлекательной. Наедине с ним Эми научилась сбрасывать внутренние оковы. Она знала, что достойна любви. Уилл был очень внимательным любовником, однако ни разу не заявил прямо о нежных чувствах к ней. Нужно быть терпеливой, твердила она себе. Уилл говорил, что не уверен сам, способен ли испытывать любовь, но Эми надеялась, что со временем он ее полюбит. И едва удерживалась от того, чтобы не признаться Уиллу в любви! Она осмелилась прошептать, что было в ее сердце, лишь однажды, когда муж спал. А сейчас Уилл ловко правил их двухколесным экипажем, пролагая путь по шумным, людным улицам Лондона. Эми казалось, будто безжалостная рука вырвала ее из уютного мирка, где они наслаждались медовым месяцем, и бросила в водоворот светской жизни. Ей вдруг стало не по себе. Как предполагали многие, их брак затевался из желания замять ужаснейший из скандалов. И Эми понимала, что на них будут смотреть во все глаза и от души судачить. В свете водилось немало циничных, жестоких людей, с удовольствием разжигавших ссору.