– Дорогие телезрители, у меня для вас замечательная новость: Алисе стало гораздо лучше. Ее поразил тот поток любви, который внезапно был направлен на нее, и это естественно, но теперь она пришла в себя и хочет присоединиться к нам.

Зрители громко захлопали.

Рядом со мной появились две женщины, одна приладила мне микрофон, вторая привела в порядок макияж.

– Кандис, может быть, вы приведете к нам вашу подругу? – предложил ведущий.

Я разговаривал по телефону с Филом, когда ведущий объявил, что Алиса выйдет на сцену. Я замер. Она что, все это проглотила? Нет, это не похоже на ту Алису, с какой я общался. Это какой-то очередной трюк, чтобы все поверили, будто жертва рано или поздно смиряется с выпавшей ей судьбой.

– Эй, парень, ты здесь? – поинтересовался мой личный хакер.

– Я здесь, извини.

– Ты просил меня проверить надежность системы защиты информации этой компании.

– Да, но теперь я прошу тебя внедриться в их систему и найти папку, которую я попрошу.

– Ты знаешь, что это взлом?

– Знаю.

– Хорошо. И сколько у меня времени?

– Максимум сведений я хочу получить к завтрашнему утру. Это самое позднее.

– Что-о? Я, по-твоему, супергений? Или ты окончательно потерял связь с реальностью? Ты прекрасно знаешь, что мне потребуется гораздо больше времени.

– А если я достану тебе пароль?

– Тогда это будет совсем другое дело. Вручи грабителю шифр от сейфа, и он станет пользователем.

– Хорошо, постараюсь добыть.

– А с чего вдруг такая срочность?

– Включи телевизор.

– Телевизор? Ты говоришь о штуковине времен наших бабушек и дедушек, в которую они пялились, когда им нечего было сказать друг другу? У меня нет телевизора.

– Тогда выйди в интернет, набери в Гугле слова, которые я тебе скажу, и ты поймешь, в чем дело. Видишь ли, Алиса – моя хорошая знакомая, и она мне очень дорога.

Я повесил трубку и позвонил Самиру.

– Когда вы дежурите на вашей студии?

– Заступаю в понедельник утром.

– Вот черт!

– А в чем дело, патрон?

– Мне была бы очень нужна от вас одна услуга.

– Все что угодно, патрон, но только в рамках законности.

– В том-то и дело, что не совсем.

– Только не говорите, что вы способны на беззаконие, – засмеялся он.

Я объяснил ему причину моей просьбы и чего бы хотел от него.

– Я вас понял, патрон. Поеду навещу коллег, скажу, что кое-что потерял, когда делал обход. И посмотрим, что получится. Много времени это не займет: половина здешних работников пишут пароли рядом с компьютерами. Как только найду, я вас наберу.

– Самир, если что-то пойдет не так, я вас прикрою. И найду вам работу.

– Вы ничего мне не должны, патрон, – ответил он мне.

Я повесил трубку и снова вернулся к телевизору. К моему великому удивлению, на сцене под горячие аплодисменты публики появилась Алиса.

Кандис пошла мне навстречу с довольной улыбкой.

– Алиса! Как я рада! Мне сказали, что ты решила выразить свои чувства.

Я не сопротивлялась ее объятиям, всеми силами подавляя крайнее отвращение. Кандис торжествовала, чувствовала себя на вершине успеха.

– Значит, ты поняла, что мы старались ради тебя? – спросила она, положив руки мне на плечи и глядя в глаза. Ей хотелось убедиться в моей искренности.

– Да… Такого я от вас не ожидала… Такие подарки, такие усилия… – бормотала я.

– Ты это заслужила! – провозгласила Кандис.

– Но… Боюсь, я не сумею говорить перед камерой. Понимаешь, с этой моей застенчивостью, ты же знаешь…

– Не волнуйся. Даже если ты оробеешь, не страшно. Будешь только естественней выглядеть.

Кандис посмотрела на ассистентку, которая стояла позади меня, и сделала ей знак, что со мной все в порядке. Отлично, значит, я сумела ее убедить.

Ведущий объявил о моем появлении на сцене. Кадис взяла меня за руку и потащила за собой. Она видела, что разогреватель старается изо всех сил, он поднял зал, чтобы нас встретили овацией.

Будь я в обычном своем состоянии, я бы оробела, разволновалась, не смогла бы сделать ни шага вперед. Но все происходящее было за гранью нормы, и я была совершенно другой женщиной, неведомая внутренняя сила толкала меня вперед. Кандис усадила меня рядом с собой. Ведущий наклонился ко мне с восторженным выражением лица и медовой улыбкой.

Я позволила ему начать представление.

– Алиса, мы все очень волновались… – заговорил он тем самым тоном, каким его знаменитые предшественники обращались к малым детям, которые пришли спеть своим обожаемым идолам. – Как вы себя чувствуете?

– Лучше. Я пришла в себя.

– Слишком много эмоций?

– Думаю, да. Надо сказать… Такого я не ждала.

– Такой любви, таких подарков, которые вам сегодня приготовила жизнь?

Его приторная улыбка, преувеличенная доброжелательность доводили меня до белого каления. Но я сохраняла ясность мыслей и прекрасно видела, что происходит. И еще то, что собираюсь сделать.

– Такого сюрприза.

– Вы следили за передачей из комнаты, где приходили в себя?

– Да, следила.

– И как вам наш ролик о вас?

– В нем много неточностей. Но в целом да, я и в самом деле та самая размазня, и к тому же еще интроверт. Да, я искренне верю тому, что мне говорят, очень редко куда-то выхожу и по-детски жду прекрасного принца, который избавит меня от одиночества. Да, при этом я не очень-то верю, что реальный мужчина может обратить внимание на такую незаметную женщину, как я. Женщину, которая вдобавок ко всем прочим своим недостаткам не умеет одеваться, причесываться и, как вы любезно подчеркнули, к тому же еще и хромает. Одним словом, я та самая женщина, у которой ни на что нет шансов.

Ведущий не ждал от меня такой тирады и издал нервный смешок.

– Не будьте так жестоки к самой себе, Алиса! Вы такая, какая есть. Как тысячи других женщин, которые не нашли себе места в обществе, где нарушены нормальные человеческие связи.

Кандис хотела в знак поддержки взять меня за руку, но я убрала руку.

– Что вам хочется сказать Кандис, которая приложила столько усилий, чтобы вам помочь?

Я почувствовала: момент настал.

Пришла моя минута.

– Она эгоистка и стерва.