— Ты мне за этим звонишь? Чтобы убедиться, не вся ли дурь вышла из моей головы? — добавляя побольше сарказма в голос, спрашиваю я.

— Хочешь сказать, что тебе это не нравится? — ухмыляется Олег. Плевать ему на мой сарказм, ему вообще плевать на любые мои попытки отбиться или сопротивляться.

— А как ты сам думаешь? По-твоему это нормально, пытаться названивать мне на протяжение стольких лет?! У тебя вообще как с головой?! — не выдерживаю и повышаю голос. Ну вот, а ведь хотела оставаться невозмутимой.

— Если б не нравилось, давно бы номер сменила, — философски замечает он.

— И чтобы это изменило? Ты бы всё равно нашёл, — вымученно замечаю я, но Першину всё равно, он продолжает с ухмылкой и намёками поглядывать на меня, словно всем своим видом говоря, что я могу говорить всё что угодно, но он-то знает… — Олег, мы расстались! — не выдерживаю я, срываясь чуть ли не крик.

— Если чисто технически, то не мы расстались, а ты ушла…

— Да какая разница! Я… мы… Главное, что всё. Два года! Два! Забудь обо мне! Всё кончено, давно! Всё! Баста! Конец! — с пылом тараторю я. — Я не хочу…

Но он не даёт мне договорить, хватая пальцами за подбородок, отчего я пугаюсь и тут же замираю. Нет, он никогда не бил меня, но это властность в его глазах, в его движениях… Его отношение ко мне, как-будто у него есть любые права на меня и мою жизнь, это ввергает меня в ступор, из которого на самом деле не так уж и легко выйти.

— Ну, что ты, малышка, — холодно улыбается он. — Конец наступит только тогда, когда я этого захочу. А я слишком много в тебя вложил, чтоб просто так забыть о тебе, — здесь его пальцы ещё сильнее сжимаются на моём подбородке, заставляя меня наклониться чуть вперёд. — Ты всё ещё мне должна, тебе не кажется? Так меня подставила, так подставила, — я судорожно сглатываю, напуганная ничем неприкрытой ненавистью, которая светится в его глазах. — А я ведь всё для тебя сделал. И чего тебе только не хватило. А, малыш?

Я нервно дёргаю головой, вырывая своё лицо из его зажима, но Олег успевает перехватить меня за руку и снова с силой тянет на себя. Я выбрасываю свободную руку вперёд, упираясь ему в грудь, стараясь сохранить хоть какое-то расстояние между нами.

-Пусти, — прошу отчаянно.

Но Першин продолжает улыбаться и с ленцой тянуть меня на себя.

-Ну что, ма-лыш…

И в этом уродском «малыш» скрыто столько всего, что мне тошно становится. Не знаю, что было бы дальше, если бы в этот момент со стороны входа на балкон не раздалось приказное:

— Руки от девушки убрал.

И моё сердце уходит в пятки. Одновременно я и рада Дамиру, и в тоже время мне хочется провалиться сквозь землю от того, что он стал свидетелем всей этой грязи.

Олег удивлённо поднимает брови, но руку не отпускает, правда, и тянуть на себя больше не пытается.

— Не лезь не в своё дело, — с презрением в голосе требует он у Бероева, добавляя издевательское, — Чурка.

Спокойный Дамир стоит в дверях, переводя свой взгляд с меня на Першина и обратно. Но судя по сжатым кулакам и плотно сжатым губам спокойствие это лишь внешнее. Он делает шаг вперёд, потом второй, и Олег напрягается, больнее сжимая мою руку.

— Я сказал, чтобы ты отпустил девушку, — неведомой мне до этого интонацией требует брат Стаса.

— А я сказал, чтобы ты не лез туда, куда не просят.

— Забавно, — вдруг улыбнулся Бероев, кладя свою ладонь поверх руки Олега, которой он удерживал меня. — Предупреждаю сразу, будет больно. Так что отпускай.

Олег никогда не был силён в физических разборках, он вообще считал себя выше всего этого. Но и отступать ему сейчас совсем не хотелось, ещё и на моих глазах. И он замахивается свободной рукой, целясь в лицо Бероева, видимо рассчитывая на эффект неожиданности. Но Дамир легко уворачивается, при этом, не забывая про вторую Першинскую руку. Не знаю, что он там сделал, но буквально мгновение, и схватившие меня пальцы разжались. Я тут же отскочила в сторону. А Олег издал какой-то звук, очень похожий на стон.

Дамир довольный результатом отпустил своего оппонента и сделал шаг назад. И пока Першин приходил в себя, болезненно потирая обе руки, Дам кивнул мне в сторону выхода и максимально спокойно позвал:

— Вер, пойдём.

Послушно кивнула и двинулась к Дамиру, что видимо в конец разъярило Олега. С ним такое бывало, когда что-то шло не по плану, он терял остатки самообладания.

— Что Никуль… даём всем подряд? Ну, правда, кто ж ещё позарится на то, во что ты превратилась.

Я вижу глаза Дама и мне хочется завыть от того стыда, что затапливает меня изнутри. Ну почему именно сегодня? Почему именно сейчас?

— Пойдём, — хрипло шепчу Бероеву, но он качает головой и опять со всей своей невозмутимостью поворачивается к Олегу.

— Повтори.

— Что тебе, блин, повторить? Объяснить, с какой дрянью ты связался? — слегка истерит Першин, делая и без того некрасивую ситуацию ещё более дерьмовой.

Дамир вздыхает и словно вынужденно возвращается к Олегу.

— Не надо, — вырывается из меня тихая просьба.

Но брат Стаса всё прекрасно слышит, повернув голову ко мне с ободряющей улыбкой. И чёртов Першин опять пытается воспользоваться моментом неожиданности и тем, что Дамир смотрит на меня, во второй раз замахиваясь на моего защитника.

Впрочем, тот этого будто и не замечает, легко уходя в сторону, Дам перехватывает чужую руку, заводя её за спину противника, заставляя Олега согнуться пополам. На его лице тут же расплывается болезненная гримаса. А вот Бероев всё так же спокоен и невозмутим, по крайней мере внешне.

— Сказал же, что больно будет. Но ты на будущее всё равно за языком следи, окей? А то ведь всегда может быть ещё хуже.

С силой отпихивает от себя Першина, из-за чего тот летит на ограждения, чертыхаясь и матерясь. А я думаю о том что даже интеллигентный до мозга костей Олег Иванович теряет весь свой лоск под давлением обстоятельств.

Дамир обнимает меня за плечо и с лёгким нажимом в голосе велит:

— Пошли.

И мы идём, а я стараюсь гнать из себя всё, что только можно: и панику, и отчаянье, и всё тот же стыд, мыслями хватаясь за надёжную ладонь на моём плече. Но меня всё равно трясёт.

Мы доходим до самой лестницы, когда Дамир нарушает тишину.

— Вер, ты в порядке?

Потерянно киваю головой, ища в себе силы, чтобы попросить о том, что пугает меня больше всего.

— Не говори ему ничего, — выходит подавленно и хрипло.

— Почему? — всё правильно понимает он, останавливая меня за плечо и поворачивая к себе.

— Не надо. Пожалуйста, ничего не рассказывай Стасу.

В этот момент что-то неясное отражается у Дамира на лице. Очень похожее на вину, а потом он переводит взгляд мне за плечо, и я тоже всё понимаю.