Плетнев захрустел пальцами, а Всеслав поморщился. Этот звук был ему неприятен.

- Значит, вы подозреваете кого-то другого?

- Подозревают пусть следователи и милиция, - вздохнул хирург. - У меня профессия не та. Я делаю операции.

- Вы знаете больше, чем говорите, - заметил Смирнов. - Почему? Боитесь?

- Чего мне бояться? - возмутился молодой человек. - Просто бесполезно это все. Никого не найдут! И раньше так было, и сейчас. Ничего не меняется! Вроде бы наука идет вперед, новые методы появляются, экспертизы разные проводятся, а преступники гуляют на свободе и безнаказанно убивают людей.

- Послушайте, Максим Сергеевич, я понимаю ваше горе и отчасти с вами согласен: иногда преступления остаются нераскрытыми. Все же, если вам дорога память о Лейле, помогите мне найти убийцу. Я не обещаю вам, что у меня это получится, но я буду очень стараться! Вы что-то недоговариваете?

По глазам доктора Всеслав понял - лед тронулся.

- Может, это только мои домыслы, - нерешительно произнес Плетнев. - Ладно, я расскажу, а вы уж сами разбирайтесь. В ночь убийства меня в клинике не было, я спал дома. Это могут подтвердить мои родители, - предупредил он вопрос сыщика. - Наутро я пришел на работу и услышал страшное известие. Сам не свой, я захотел увидеть тело Лейлы. Его уже увезли в морг. Поехал туда… ужас, конечно. Насколько уж я привык к виду человеческой плоти и крови, но это зрелище привело меня в дрожь. Эта разверстая пустая грудная клетка… словом, не могу описать мое состояние.

Хирург закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул.

- Если бы изъятие органа не было произведено так грубо и нестерильно, - продолжал он, отдышавшись, - на полу, а не на операционном столе, со всеми мерами предосторожности, я бы подумал, что сердце взяли для пересадки. Трансплантация органов сейчас приобретает не столько медицинский, сколько коммерческий характер.

- В данном случае это исключено?

- Что касается Лейлы - совершенно исключено, - твердо заявил Плетнев. - Утверждаю как профессионал. Подобные операции производятся иначе. Однако мысль об изъятии органа для неких медицинских или иных целей пришла мне в голову неспроста.

- У вас есть основания подозревать…

Молодой человек жестом прервал Всеслава:

- Дайте мне закончить. Примерно полгода тому назад, может, чуть больше, чисто случайно я стал свидетелем одного разговора, - он покраснел и опустил глаза. - Уже тогда я настойчиво ухаживал за Лейлой. Вернее, пытался это делать. Теперь мне кажется, что я скорее воображал знаки внимания, которые ей оказываю. В жизни ее всепоглощающее, какое-то рабское влечение к Адамову ужасно бесило меня. Она едва здоровалась со мной, тогда как его провожала скрытыми от всех жадными, долгими взглядами. Я… преследовал ее. Незаметно для остальных! Мне не хотелось прослыть среди коллег свихнувшимся от любви придурком. Но именно так я себя чувствовал. Я пользовался любым удобным моментом, чтобы оказаться с ней наедине. Это удавалось редко. Потом я не мог справиться со своей ревностью, и… Нет, не так! Я просто заболел желанием понять, чем привлек ее Адамов! Как ни стыдно признаваться, я стал следить за ними. Адамов старательно избегал огласки, поэтому застать их вдвоем мне удавалось крайне редко. Я совсем потерял голову… Однажды, проходя по коридору, я увидел Льва Назарыча, который торопливо шагал вниз, в подсобные помещения. Кровь моя закипела, я решил, что он договорился с Лейлой о тайном свидании! В подсобках после восьми вечера никого не бывает. В общем, я бросился за ним. Нет, опять не то. Я крался за ним, как… Боже! Я ненавидел себя в этот миг, но был не в силах остановиться. Адамов был чем-то озабочен и не обращал ни на что внимания. Я, разумеется, решил, что он охвачен страстью, предвкушает любовные ласки. Он скрылся за поворотом, скрипнула какая-то дверь, я задержался и прислушался. Хуже смерти для меня было бы презрение Лейлы! А что бы я заслужил, заметь она меня? Я замер, но, вопреки ожиданию, услышал приглушенные мужские голоса. От волнения я не сразу разобрал, о чем они говорят. Постепенно, по мере того как я успокаивался, до меня начал доходить смысл их беседы. Подслушивать и подсматривать - отвратительно! Мне сие правило внушили с детства. Я рос в семье потомственных врачей…

- Не отвлекайтесь, - мягко вернул его к сути дела Смирнов. - Так о чем они говорили?

- О контейнерах для хранения органов. Незнакомый голос спрашивал, не имеется ли таковых в клинике. Адамов отвечал отрицательно. Они перешли на шепот, и больше мне ничего расслышать не удалось. Когда они замолчали, я поспешил удалиться.

- А почему вы сразу не ушли, убедившись, что Адамова ждала не девушка, а мужчина?

- Хороший вопрос, - смутился молодой человек. - Так мне и надо! Представляю, что вы обо мне думаете. Ну, назвавшись груздем, придется лезть в кузов, - вздохнул он. - Сперва я замешкался от волнения, а потом мне стало любопытно. Знаете, в последнее время в обществе, да и в среде врачей ходят слухи о незаконном изъятии органов, торговле ими и так далее. Вы, наверное, и сами нечто подобное слышали. Об этом фильмы снимают, книги пишут. Дело хоть и опасное, но весьма прибыльное. А мораль и нравственность оставляют желать лучшего: ради денег люди готовы на страшные вещи. Поэтому, когда я сообразил, о чем идет речь, то задержался намеренно - вдруг у нас в клинике кое-кто собирается таким образом заработать? Понимаете, изъятие органа у донора, добровольного или нет, и последующее его хранение должен осуществлять специалист. Хирург. Так что без квалифицированного врача никак не обойтись.

- Но ведь у вас делают пластические операции, они с органами не связаны.

- Да, - кивнул Плетнев. - Однако классный хирург может приобрести любую специализацию, если захочет. К тому же, работая у нас, он остается вне подозрений. Летальных исходов в нашей практике почти не бывает, травмированных людей, у которых можно взять орган, после автокатастроф например, к нам не привозят. В общем, почва для подобных злоупотреблений отсутствует. Это как раз и хорошо! Совершать преступление там, где работаешь, неразумно и опасно.

- Вы намекаете, что кто-то из ваших хирургов замешан в незаконной торговле органами?

- Возможно, - пожал плечами Максим. - Это только моя догадка. Из того разговора сделать такой вывод нельзя. Мало ли о чем люди шепчутся по закоулкам? Я долго обдумывал услышанное, прикидывал и так, и эдак, начал даже присматриваться к коллегам, обращать внимание на разные мелочи. Но ничто не подтвердилось.

- Вы видели мужчину, с которым разговаривал Адамов?

- Нет. Наверное, он вышел черным ходом.

- Кто это мог быть, по-вашему?

Плетнев опять сцепил руки и захрустел пальцами.

- Откуда мне знать? - удивился он вопросу. - Голос вроде бы незнакомый. Но поручиться трудно. Во-первых, я был сильно возбужден, взволнован… а во-вторых, у меня отнюдь не музыкальный слух. Я же не эксперт по голосам! Может, Адамов встречался с кем-то из наших, а может, и нет. Со временем я забыл тот случай и вспомнил о нем только недавно.