– Ты издеваешься? Нож не лучше пистолета.

– А я этого и не говорил. Просто потерпи еще минутку.

Он откидывает спинку сиденья, позволяя автопилоту управлять джипом, и поднимает футболку до груди. От пулевого ранения, которое он получил в шахтах, теперь осталась лишь крошечная серебряная точка на его подтянутом, мускулистом животе рядом с дорожкой темных волос, уходящей вниз. Я чувствую, как начинает гореть шея от одного вида этого зрелища. И стараясь справиться со своими эмоциями, отвожу взгляд.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

Коул прижимает лезвие ножа к своим ребрам.

– Ищу кое-что.

– Что?

Он поворачивает лезвие так, чтобы его острая часть смотрела вбок.

– Это. – Коул вонзает лезвие себе между ребер.

Я упираюсь спиной в дверь, мое сердце пускается вскачь.

– Какого черта ты творишь?

Он, морщась, поворачивает клинок.

– Ох, как больно. Давно я этого не делал.

– Что? – Я прикрываю одной рукой глаза и смотрю на него сквозь пальцы. – Вот черт. Это хранилось в твоей груди?

Коул кивает и, ворча, вытаскивает лезвие. Оно задевает что-то внутри, и раздается металлический лязг. Разрез чистый, и на удивление не видно ни капли крови. Коул прижимает к нему пальцы, и из его груди с хлюпаньем вырывается пучок белых проводов с чем-то на концах.

– Ох, черт возьми. – Я отворачиваюсь к окну и прижимаюсь лбом к стеклу. Меня снова бросает в жар, но на этот раз из-за тошноты. – Так вот зачем ты это сделал.

– Было бы не очень удобно хранить их вне моего тела. Поверь, мне бы не хотелось обнаружить в чрезвычайной ситуации, что я потерял эти флаконы.

Он вытаскивает из разреза между ребрами маленький гладкий черный кулон в виде ампулы, напоминающий отполированный камень. Провода втягиваются обратно в разрез на груди, который тут же затягивается. Коул копается в рюкзаке и вытаскивает оттуда серебряную цепочку, затем надевает на нее черный кулон и передает мне.

– Это дубинка. Носи ее на шее все время, а в случае надобности просто поверни кончик. Поскольку у тебя еще не выросла панель, то это, вероятно, лучшее оружие, которое ты можешь использовать.

Я осторожно беру в руки кулон и надеваю цепочку на шею. Он теплый. Теплый от того, что хранился в груди Коула. Эта мысль должна вызвать у меня отвращение, но почему-то это совсем не так.

– Как она работает?

Он прижимает синюю марлевую повязку к ребрам и тянет футболку вниз.

– Она вырубит людей примерно так же, как ты вырубила меня тогда в хижине. Она воздействует на всех, у кого есть панель, в радиусе шести метров, включая хозяина. Это помогает, когда есть заложники или когда знаешь, что скоро прибудет подкрепление. Эффект длится всего несколько минут, но тебе хватит этого времени, потому что на тебя она не подействует.

– Потому что у меня нет панели.

– Точно.

Я потрясенно киваю.

– Это гениально.

Он улыбается, поднимает спинку сиденья и снова берется за руль.

– И я иногда шевелю извилинами.

Я устраиваюсь поудобнее на своем месте, поглаживая пальцами черный кулон. С его помощью я не смогу их шантажировать, но он может оказаться полезнее пистолета. Какая-то мысль мелькает в голове. Я не смогу воспользоваться дубинкой, чтобы защитить себя. Но могу сделать что-то большее. И пока я не могу понять что.

– Как дубинка воздействует на панели? Она использует электромагнитные импульсы?

– Не знаю. Это скрытый код. Подожди… – Глаза Коула на мгновение стекленеют. – Ты же взломала мою панель, у нас теперь есть к нему доступ. И ты можешь прочитать его.

Гладкое изогнутое стекло приборной панели мигает, и на нем появляются строки белого текста, в которых смешаны обратные слеши и коды цепей ДНК. Код гентеха. Я наклоняюсь вперед и провожу пальцами по приборной панели, прокручивая и раскладывая алгоритм по полочкам у себя в голове.

Код четкий, и в нем нет ни одного комментария, которые обычно встречаются у военных, но я прекрасно знаю тип атаки, который в нем использован. Он отправляет по беспроводному соединению ударную волну, чтобы пробиться в систему управления питанием каждой панели в радиусе шести метров. Он использует слабое место в батареях гентеха, и этот код очень похож на тот, что писала я. Тот, с помощью которого мне удалось взломать панель Коула… я просто сосредоточилась на этой микроскопической слабости. Мой код не так точен, как дубинка, но принцип тот же: разломать кабель питания, вклиниться в появившиеся трещины и отправить нужные команды.

Дубинка отправляет лишь одну команду. И использует другое обозначение, но эффект очень похож на мой «рекумбентибус».

Я поднимаю глаза:

– Ты уверен, что это срабатывает на каждой панели?

– Да, а что?

Я вновь возвращаюсь к коду:

– Потому что он использует слабость батарей гентеха. Если этот код написали кодировщики «Картакса», значит, они знают об этой слабости. Так почему они не исправили ее?

– Может, они хотят оставить ее как запасной вариант?

Это не лишено смысла – каждая панель в мире построена на одной и той же базовой структуре «Картакса», и я уверена, что им нужна запасная дверь для управления панелями без разрешения их владельцев, но эта дверка слишком мала. Это даже не дверь, а окно, трещина в стене. И ее хватает только для отправки одной команды.

Но в то же время это так элегантно, так просто. Трудно поверить, что этим пользуются немногие.

А может, все не так.

Я поворачиваюсь к Коулу:

– А у тебя есть копия алгоритма взлома Цзюнь Бэй?

– Он же написан для систем «Картакса». Вряд ли этот код поможет нам выбраться с базы «Небес».

– Он мне нужен не для этого. Я просто хочу на него посмотреть.

Коул с подозрением глядит на меня, но все же отправляет алгоритм на приборную панель. Я наклоняюсь вперед так, что ремень безопасности натягивается, и, потирая колено, принимаюсь читать код Цзюнь Бэй. Он прекрасен. В нем полно комментариев, полно переменных с безумными названиями и ссылок на собственную библиотеку пользовательских приложений. На его написание потребовались бы годы. Мой живот сводит от ревности. Она умнее, чем я. Беспощаднее.

Она вселяет ужас.

И как я подозревала, Цзюнь Бэй использовала тот же принцип атаки, что и дубинка. Я не понимала, как она так быстро взломала «Хоумстэйк», где на каждом сервере стояла своя система защиты. Это бы заняло несколько часов, но ее коду удалось это сделать за несколько минут. Потому что она не взламывала системы защиты.

Вместо этого она взламывала людей.