— У меня сейчас крыша поедет…

Рустичи не услышал мягких шагов Леонардо. Скульптор увлеченно вырезал из камня небольшую фигурку лошади — копию гораздо большего макета из глины, стоявшего посреди студии. Он был одет в длинный турецкий халат из цветного шелка.

— Это мой Колосс[13]? — изумленно спросил да Винчи.

Франческо вздрогнул и замер. Потом медленно повернул голову. На лице его заиграла странная улыбка. Он отвернулся.

— Я им болен. Несколько лет ушло, чтобы сделать его маленькую копию из глины. Но я не знаю, как его отлить. Поэтому вырезаю вот этих лошадок, — наконец ответил Рустичи.

Снизу раздалось странное похрюкивание. Да Винчи опустил глаза. На него двигалась огромная подушка из иголок. Что-то похожее на большого ежа.

— Это Суджи, дикобраз, — пояснил хозяин, не поворачиваясь к гостю и не прерывая своего занятия.

Леонардо пригнулся, чтобы получше рассмотреть диковинное животное. Потом огляделся. Кое-что в углу мастерской заинтересовало его больше.

На деревянном верстаке лежала глиняная копия раскрытого трупа. Очень реалистичная и искусно раскрашенная. Леонардо согнулся над ней. Было видно, что руки его слегка подрагивают от волнения.

— Удивительно точно… все удивительно точно… — повторял он.

Однако кое-что поразило его еще больше. Разрез! Глиняная кожа была сняла аккуратным лоскутом, обнажив грудную клетку и брюшную полость.

— Я едва не умер от тошноты, пока делал слепки с какого-то бродяги. Он гнил быстрее, чем я успевал готовить глину, — насмешливый голос Рустичи раздался возле самого уха Леонардо.

— Где вы научились этому? — Леонардо провел рукой по сердцу, где аккуратно были раскрашены сосуды.

— Я сам себя научил, — последовал ответ.

Да Винчи обернулся и замер. Рустичи стоял рядом с ним обнаженный. Он сбросил свой халат, подставив совершенное, пропорциональное тело солнечным лучам.

— Я всегда принимаю солнечные ванны, на востоке это считают полезным, — спокойно заявил он. — Не смущайтесь, мессере да Винчи. Я сразу понял, почему и зачем вы пришли. Что отвлеклись на моих лошадок и прочие игрушки — так это просто потому, что не ожидали. Я прав?

В глаза его горел черный, демонический, безумный огонь.

Рустичи подошел совсем близко. Настолько, что Леонардо мог чувствовать жар его тела. Он хотел уйти, но помимо своей воли стоял на месте, словно врос в землю. Он не мог пошевелиться и в то время чувствовал себя так, будто падает в пропасть. Ни тело, ни разум не слушались его, а воля была парализовала полунасмешливым взглядом Франческо.

Их глаза встретились.

— Так я не договорил-то главного! — спохватился вдруг Дик. — Род Меровингов, низложенный в VIII веке, не исчез. Он продолжался по прямой линии — были там Дагоберты всякие, Сигизберты и еще бог знает кто. А все кончилось крестоносцем Годфруа Бульонским, который в знаменательном 1099 году захватил Иерусалим и основал в Палестине Иерусалимское Королевство. Тогда-то на горе Сион в святом городе и возник монастырь, что и значит — «Приорат Сиона», то есть «монастырь Сиона». Королевство просуществовало до 1291 года. Крестоносцев разбил сначала Салалх-ад-дин, а потом добили египетские войска Акры. Приорат Сиона бежал в Европу. С тех пор он, как говорят, и пытается вернуть Меровингов на престол Европы.

— Чушь какая! — разозлился я.

— Ну чушь, конечно, — согласился Дик. — Но когда в 1958 году потребовалось вернуть генерала де Голля в Елисейский дворец, этим занимался месье Плантар, по совместительству магистр Приората Сиона. Это он создал тогда «Комитеты национального спасения»…

— Так они что, реально действуют?! И Меровинги живы? Сколько же их было?…

— Это уж и вовсе загадка, — пожал плечами Дик. — В 1653 году в Арденне нашли гробницу короля Хильдерика I, в ней, кроме оружия, было золотое изображение бычьей головы, какой-то хрустальный шар и 300 миниатюрных золотых пчел из золота. Когда же в 1804 году короновали Наполеона, он отдал распоряжение, чтобы к его коронационной мантии прикрепили золотых пчел Хильдерика. Вот и думай теперь, сколько их было…

У меня жутко разболелась голова.

— Ничего не понимаю… И Наполеон Бонапарт?! Дик, а Рабин? Он то же самое пишет?

— Нет, — замотал головой Дик. — Ты когда-нибудь слышал про протоколы сионских мудрецов?

— Ну, что-то… — я действительно что-то слышал про эти протоколы. — Но они же, кажется, поддельные.

— Они-то поддельные, — возразил Дик, — но ряд исследователей считают, что основаны они на реальных документах.

— А о чем там речь?

— Это что-то вроде манифеста, — объяснил Дик. — Или даже нет… Скорее программа приведения еврейства к мировому господству.

— А цель?

— Цель? — переспросил Дик и посмотрел на меня с некоторым недоумением. — Передать власть потомкам Давида. Мировое еврейское господство?… Не слышал?

— Мировое еврейское господство… — пробормотал я.

— Да, — закачал головой Дик. — Сначала проникнуть в наиважнейшие сферы жизни общества по всему миру — в политику, финансы, образование, права человека там и так далее. А потом основать мировую Церковь во главе с еврейским папой, который будет одновременно и духовным отцом, и властителем мира — Царем Иудейским из рода Давида.

— Понятно…

Я вспомнил, как Рабин давал интервью на радио, и там журналист цитировал письмо Князей Изгнания.

— Да, так вот, Рабин хочет вроде бы того же самого, — продолжил Дик. — Но он как бы заходит с другой стороны. Если авторы протокола сионских мудрецов безапелляционно провозглашают величие еврейства, называя все прочие народы пренебрежительно — гоями, то Рабин идет окольным путем. Он говорит — еврейский народ, конечно, избранный, но и только. Мы, мол, ни на что не претендуем, ни на какое мировое господство и так далее. А проблема в другом…

— И в чем проблема по Рабину?

— Проблема в том… — повторил Дик, потом замолчал и задумался. — Помнишь, я начал рассказывать тебе про манихеев?

— Про манихеев, — обрадовался я, услышав знакомое слово. — Да, что-то ты говорил…

— Манихейство возникло в Вавилонии, — Дик откинулся на спинку сиденья и продолжал говорить с закрытыми глазами. — Со времен, когда Навуходоносор увел в плен иудеев, Вавилония считается их второй родиной. Именно здесь находят приют иудейское правительство изгнания, его патриарх и Князья Изгнания. И именно здесь, в самые тяжелейшие для избранного народа времена, ему открывается истина манихейства — подлинно Божественное, как утверждает Рабин, мистическое Откровение. Народы сменяли друг друга, говорит Рабин, государства и целые империи возникали и уходили в небытие, мир менялся, но манихейство, охраняемое невидимой заботливой рукой, всякий раз возрождалось, словно феникс из пепла. Тайные общества богомилов, альбигойцев, тамплиеров, баптистов, масонов, мартинистов, оккультистов, теософов и многие, многие другие — все манихеи.