С дальнего конца крыши донеслось рычание, затем глухой удар. В лунном свете картинно взлетели вверх обломки люка.

– А здесь приятно, не правда ли? – произнесла матушка. – Свежий воздух, звезды. Я все ломала голову: где? Наверху или внизу? Но там, внизу, только крысы.

В следующее мгновение она уже держала Уолтера за подбородок и резким движением вздернула его лицо к лунному свету. Грибо, гонимый жаждой убийства, выкарабкался наконец на крышу.

– Что ты за человек, Уолтер Плюм? Если бы в твоем доме начался пожар, какую вещь ты вынес бы в первую очередь?

Грибо, глухо рыча, ковылял по крыше. Он любил крыши в целом, и некоторые из самых нежных его воспоминаний были связаны именно с крышами. Но его только что оглоушили ударом люка по голове, и сейчас он искал, кого бы выпотрошить.

Потом он узнал Уолтера Плюма – человека, который его кормил. А рядом с ним стояла вызывающая гораздо менее приятные ассоциации матушка Ветровоск. Однажды она поймала Грибо у себя в саду, когда он кое-что закапывал, и пнула так, что он улетел далеко в огурцы.

Уолтер что-то сказал. Грибо не обратил на его слова особого внимания.

– Отлично, – кивнула матушка Ветровоск. – Хороший ответ. Грибо!

Грибо тяжело хлопнул Уолтера по спине.

– Хочу мммяуллллаакау прямау сейчасссс! Мурр, мурр!

Матушка швырнула маску коту. В отдалении появились бегущие фигуры. Они что-то кричали.

– Ну-ка, надень это! А ты, Уолтер Плюм, сиди тише воды, ниже травы. В конце концов, один человек в маске очень похож на другого человека в маске. А когда они погонятся за тобой, Грибо… заставь их хорошенько побегать. Если сделаешь все как следует, то получишь…

– Дааау, зззннаааюю, – уныло ответил Грибо, натягивая маску.

Похоже, ради одной жалкой копченой селедки придется вкалывать весь вечер.

Из сломанного люка высунулась чья-то голова. На маске Грибо сверкнул отблеск лунного света… и даже матушка признала, что Призрак из него получился первокласнный. Во-первых, его морфогенетическое поле стремилось восстановиться. А его нынешние когти даже с большой натяжкой не могли сойти за человеческие ногти.

Преследователи через люк высыпали на крышу. Грибо плюнул в их сторону, стоя на самом краю крыши, драматически выгнул спину и шагнул вперед.

Этажом ниже он резко выбросил одну руку, ухватился за подоконник и приземлился прямо на голову горгульи, которая укоризненно произнесла: «Больфое фпафибо».

Преследователи, свесившись с крыши, растерянно смотрели вниз. Некоторые все-таки ухитрились где-то найти пылающие факелы. Иногда сила традиционных убеждений сильнее логических доводов.

Грибо вызывающе оскалился и перемахнул с горгульи на водосточную трубу, оттуда – на балкон и так далее. Время от времени он останавливался, чтобы принять драматическую позу и еще раз оскалиться в сторону преследователей.

– Нам бы за ним надо, капрал Шноббс, – сказал один из них, подковылявший к краю крыши позже всех прочих.

– Надо, но лучше нам попробовать спуститься по лестнице. Кроме того, кое-что из выпитого мной очень не хочет оставаться выпитым. Я тебе так скажу: еще немного беготни, и этому миру не поздоровится.

По всей видимости, прочие ополченцы также пришли к заключению, что погоня вниз по отвесной стене вряд ли завершится для них удачно. Дружной толпой они повернулись кругом, кинули пару победоносных кличей и, размахивая факелами, утопали в сторону лестницы.

Крыша быстро опустела. Теперь на фоне неба вырисовывался лишь силуэт нянюшки Ягг с вилами в одной руке и факелом в другой. Она воинственно выбрасывала в воздух то факел, то вилы, периодически восклицая: «Шурум! Бурум!»

Матушка, приблизившись, похлопала ее по плечу.

– Они ушли, Гита.

– Шуру… О, привет, Эсме, – отозвалась нянюшка, опуская орудия праведного возмездия. – Я просто была поблизости, следила, чтобы события не вышли из-под контроля. Это сейчас Грибо был?

– Да.

– О-о, да хранят боги, – отозвалась нянюшка. – Хотя вид у него был несколько раззадоренный. Надеюсь, он ни с кем не случится, мой котик.

– А где твое помело?

– За кулисами, в шкафу.

– Тогда я его позаимствую и послежу за событиями.

– Эй, это же мой кот, это я должна за ним следить… – начала нянюшка.

Матушка отступила в сторонку, и взору нянюшки открылась скрюченная фигура. Человек сидел, обнимая себя за колени.

– Ты лучше последи за Уолтером Плюмом, – сказала она. – Это у тебя получится лучше, чем у меня.

– Привет госпожа Ягг! – скорбно произнес Уолтер.

Нянюшка некоторое время смотрела на него.

– Так он и есть?…

– Да.

– Ты хочешь сказать, он в самом деле совершил все эти уби…

– А ты сама-то как думаешь?

– Ну, если уж на то пошло, я считаю, что нет, – ответила нянюшка. – Дай-ка я тебе кое-что шепну на ушко. Мне кажется, юному Уолтеру не стоит это слышать.

Головы ведьм сблизились. Последовал краткий обмен шепотками.

– Все просто, когда знаешь ответ, – заключила матушка. – Я скоро вернусь.

Она заспешила прочь. Нянюшка слышала, как ее каблуки стучат по ступенькам.

А потом она опять посмотрела на Уолтера и протянула руку.

– Все, Уолтер, хватит рассиживаться. Вставай.

– Да госпожа Ягг!

– Нам, пожалуй, стоит найти тебе местечко поукромнее, а?

– Я знаю местечко поукромнее госпожа Ягг!

– В самом деле?

Уолтер, двигаясь своей фирменной неровной походкой, подошел к незаметному люку поблизости и гордо ткнул в него пальцем.

– Нам туда? – уточнила нянюшка. – Я бы не сказала, что это место слишком укромное.

Уолтер ответил ей озадаченным взглядом, а затем улыбнулся так, как улыбается математик, только что разрешивший особенно заковыристое уравнение.

– Самое укромное место то которое у всех на виду госпожа Ягг!

Нянюшка посмотрела на него пронзительным взглядом, но глаза Уолтера были подернуты глянцем невинности, сквозь который больше ничего нельзя было разглядеть.

Юноша поднял дверцу люка и вежливо указал вниз.

– Ты первая госпожа иначе я увижу твои панталоны!

– Очень… мило с твоей стороны, – ошеломленно ответила нянюшка. Впервые в жизни она слышала от мужчины нечто подобное.

Юноша терпеливо ждал, пока она достигнет конца лестницы, а потом, пыхтя, последовал за ней.

– Это ведь просто старая лестница? – спросила нянюшка, тыкая во мрак факелом.

– Да! Она идет до самого низа! А с низа до самого-самого верха!