– Вряд ли Призрак станет поднимать шум из-за одного-единственного представления, – успокаивающим тоном промолвила нянюшка Ягг. – Шоу ведь должно продолжаться, а? Эй, госпожа Плюм, с тобой все в порядке?

– Пожалуй, я пойду и… – начала та, отступая назад.

– Ты лучше присядь-ка, отдохни. Нянюшка Ягг, ловко поймав ее за руку, заставила госпожу Плюм вернуться на прежнее место.

– Но мне надо сходить и…

– И что, госпожа Плюм?

Пожилая женщина побледнела. Матушка Ветровоск умела быть невыносимой, но эта ее невыносимость всегда была на виду: вы всегда знали, что это блюдо в меню имеется. В то время как резкость со стороны нянюшки Ягг воспринималась как внезапный укус большого добродушного пса. Неожиданность только добавляла эффекта.

– Рискну предположить, что ты хотела пойти и перемолвиться кое с кем словечком, а, госпожа Плюм? – тихо произнесла нянюшка. – И кое-кого известие о том, что восьмая ложа занята, может несколько шокировать. Пожалуй, я даже могу назвать этого кое-кого по имени, госпожа Плюм. А теперь, если…

Рука старой женщины с зажатой в ней бутылкой шампанского поднялась, а затем с силой опустилась в попытке утопить корабль по имени «Гита Ягг» в океане бессознательного. Ударившись о голову нянюшки, бутылка отскочила.

Метнувшись мимо своей жертвы, госпожа Плюм пустилась бежать. Ее черные отполированные туфли так и сверкали.

Нянюшка Ягг, схватившись за дверную раму, слегка покачивалась. Перед ее глазами взрывались сине-фиолетовые фейерверки. Но один из древних Яггов был гномом, а это значит, что яггскими черепами можно было дробить горные породы.

Она одурело разглядывала бутылку.

– Год Оскорбленного Козла, – пробормотала нянюшка. – Отличный год.

Наконец сознание снова взяло вожжи.

Галопом следуя за убегающей фигурой, нянюшка ухмылялась. На месте госпожи Плюм она поступила бы точно так же. Только врезала бы гораздо сильнее.

Агнесса вместе с остальными ждала, когда поднимут занавес. Ей предстояло быть одной из толпы человек в пятьдесят, или около того, которые будут слушать, как Энрико Базилика распевает о своем успехе в качестве мастера перевоплощений. Существенной частью всего процесса являлся здоровенный провал в памяти участников хора. Они будут слушать Энрико, будут даже подпевать, но последующие разоблачения все равно станут для них полным сюрпризом.

По непонятной причине – словно по какой-то молчаливой договоренности – многие постарались добыть шляпы с очень широкими полями. Те, кому со шляпой не повезло, при каждом удобном случае смотрели вверх.

За занавесом герр Трубельмахер подал знак к началу увертюры.

Энрико, который как раз жевал куриную ножку, аккуратно положил кость на тарелку и кивнул. Болтавшийся поблизости работник сцены метнулся прочь.

Опера началась.

Госпожа Плюм сбежала по главной лестнице и, тяжело дыша, повисла на перилах.

Опера началась. Вокруг никого. И звуков погони тоже не слышно.

Выпрямившись, она попыталась восстановить дыхание.

– Э-ге-гей, госпожа Плюм!

Нянюшка Ягг, размахивая, как дубинкой, бутылкой шампанского, к первому повороту перил уже набрала изрядную скорость, но с профессиональной ловкостью наклонилась вбок и удержала равновесие, после чего опять заскользила по прямой, наклонилась на следующем повороте…

…Оставалось миновать только большую золоченую статую в самом низу. Похоже, это участь всех перил, по которым стоит съезжать, – внизу непременно поставят какую-нибудь мерзкую штуковину. Однако и это препятствие нянюшка Ягг взяла блестяще. Подкатив к самой статуе, она ловко переметнула ногу и спрыгнула на пол. Гвозди, которыми были подбиты ее башмаки, процарапали глубокие борозды в мраморе, когда ее акробатический этюд завершился крутым торможением прямо напротив обалдевшей пожилой женщины.

Госпожу Плюм быстренько оторвали от пола и перенесли в тень за другой статуей.

– Не надо пытаться обскакать меня, госпожа Плюм, – прошептала нянюшка, одновременно зажимая госпоже Плюм рот. – Ты будешь просто ждать здесь, вместе со мной. И не думай, что я добрая. Я добрая только по сравнению с Эсме, но по сравнению с ней практически кто угодно покажется ангелом…

– Ммф!

Одной рукой крепко держа госпожу Плюм за руку, а другой зажимая ей рот, нянюшка выглянула из-за статуи. Издалека доносилось пение.

Больше ничего не происходило. Через некоторое время она забеспокоилась. Возможно, она его спугнула. А может, госпоже Плюм все-таки удалось подать ему какой-то сигнал? И он пришел к выводу, что мир сейчас слишком опасное место для Призраков, хотя нянюшка сомневалась, что подобное заключение остановило бы его…

Но первый акт уже перевалил за свою середину, а никого…

Где-то открылась дверь. Долговязая фигура в черном костюме и нелепом берете пересекла фойе и двинулась вверх по лестнице. На верхней площадке человек повернул в направлении лож и исчез из виду.

– Видишь ли, – произнесла нянюшка, расправляя затекшие конечности, – Эсме – ведь она какая, она глупая…

– Ммф?

– …И поэтому она думает, что для Призрака самым естественным будет проникнуть в ложу через дверь. Если секретной панели не видно – так она думает, – то ее, значится, и нет вовсе. Ведь секретная панель, которой нет, это самая лучшая секретная панель. Как раз потому, что ни один умник ее не может найти. Вот у вас у всех мозги работают по-оперному. Вы тут сидите, как куры в курятнике, слушаете свои оперы на дурацкие сюжеты, и вам постепенно начинает казаться, что сюжеты вовсе не такие уж и дурацкие. Люка не видно, и вы восклицаете: о, какой шикарный секретный люк! В то время как нормальный человек, к примеру вроде нас с Эсме, скажет: так, может, там и нет никакого люка? А для Призрака, самый хороший способ расхаживать повсюду незамеченным – это быть у всех на виду. В особенности это удобно, если у него вдобавок есть ключи. Люди не замечают Уолтера. Они смотрят в другую сторону.

Она мягко ослабила хватку.

– Что ж, я тебя не виню, госпожа Плюм, потому что я сделала бы для своей кровинушки то же самое. Но лучше бы ты с самого начала доверилась Эсме. Кто-кто, а она человека в беде не бросит.

Нянюшка отпустила госпожу Плюм, но бутылку шампанского на всякий случай по-прежнему сжимала крепкой хваткой.

– Но как она нам поможет? – с горечью спросила госпожа Плюм.

– Ты думаешь, все эти убийства – дело рук Уолтера?

– Он хороший мальчик!

– Не сомневаюсь. Твой вопрос следует расценивать как подтверждение?

– Его посадят в тюрьму!

– Если убийства совершил он, то Эсме этого не допустит, – ответила нянюшка.

До госпожи Плюм хоть и не сразу, но дошло.