– А есть результаты? – заинтересовался Вейс’сел.

– Можно сказать и так. Я предполагаю, что жизненная энергия твари заключена вот в этом кристалле. И если его уничтожить, она погибнет. Кристалл сам по себе хрупкий, но, вполне вероятно, магически защищен и может располагаться где угодно. Весьма вероятно даже, что он может возвращаться к хозяину.

– Интересное предположение, – задумался Вейс’сел. – То есть, допустим, в тварь попадает пульсар, разрывает ее, и мы считаем, что уничтожили противника. А кристалл находился где-нибудь в хвосте, не пострадал, вернулся к некроманту, и Рох’хриш просто вложил его в другую тварь, оживив ее?

– Примерно так, – согласился я. – Конечно, это только предположение, но было бы логично.

– Но если Рох’хриш позаботился о сохранении кристаллов, значит, их не так много, как ему хотелось бы. Или их воспроизводство связано с определенной сложностью.

– Вполне вероятно. Неплохо было бы выработать более эффективный метод борьбы с тварями. Магическая волна должна прошить все их тело, чтобы разбить кристалл. Снежным эльфам, кстати, в этом плане будет проще, поскольку мы можем заморозить объект.

– Если он не слишком большой, – напомнил Вейс’сел.

– Созданные некромантом твари редко бывают больше эльфа. И они обычно попадаются в одних и тех же местах. Предполагаю, что на этих землях находится нечто, очень нужное некроманту. Какие-нибудь полезные ископаемые, например. Но нам, для начала, с обычными тварями разобраться нужно. Пусть те, кто не владеет снежной магией, сжигает трупы.

– Против самого Рох’хриша это не действовало.

– Не думаю, что кому-то удалось подобраться к некроманту так близко, чтобы попытаться его убить. Полагаю, те существа, которых сжигали и закапывали, такие же порождения Рох’хриша, как и та мелочь, которую я исследую, – поделился сомнениями я. – Скорее всего, они чисто визуально напоминали разумное существо и были похожи между собой. И созданы они были изначально неживыми, потому и могли пережить потерю головы и других частей тела.

– Такой вариант возможен, – нехотя согласился Вейс’сел. – Мысль о том, что до Рох’хриша мы просто не добрались, а на самом деле он вполне смертен, несколько успокаивает. Но как он может влиять на разумные существа, что они перерождаются? В прошлую войну эльфийским магам удалось поймать несколько таких перерожденцев. Рох’хриш сохранял им жизнь, определенную свободу мыслей и поступков, но они были верны именно ему, в ущерб собственной семье и друзьям.

– А в чем это выражалось?

– Перерожденцы сами становились некромантами, сражались против своих сородичей и словно теряли все чувства и эмоции, – пояснил Вейс’сел. – Представь, если бы я неожиданно начал думать не о благополучии ордена или Эйсвира, а о благополучии некроманта. И действовал бы только в его интересах.

– А как можно узнать перерожденцев? Чем они себя выдают?

– К счастью, шпионов из них не получается. Когда разумное существо внезапно теряет интерес к родственникам и друзьям, это настораживает. А когда, вместо того чтобы бороться за свои интересы и благополучие своего рода, начинает действовать как вредитель, тут и вовсе картина ясна. Один из снежных эльфов, попавших под воздействие некроманта, чуть не оставил семью без средств к существованию. Видите ли, Рох’хришу деньги гораздо нужнее.

– И как защищаться от этого влияния, никто не знает, – вздохнул я.

– Никто. Единственное, что можно сказать, что разумные существа с развитой силой воли влиянию не поддаются.

– Не утешает, – тяжко вздохнул я. В этом плане я был не слишком в себе уверен. – А что происходит на материке? Как продвигаются боевые действия?

Ничем хорошим Вейс’сел меня не порадовал. Союз – весьма сырая организация. Входящие в него расы относятся друг к другу как минимум настороженно и имеют кучу взаимных претензий. Это не говоря о том, что кое у кого (типа дроу и орков) исключительно мерзкий характер и очень большие проблемы с дисциплиной.

Похоже, снежным эльфам все-таки придется собирать пополнение. И, скорее всего, возглавлять его буду я. Вейс’сел, наконец, решил, что пришло время продемонстрировать свою силу и показать новое оружие. Люди, которые за время войны уже раз пять сменили лидеров, слабы и разобщены. И если мы хотим действовать, нужно начинать сейчас. А то, кто знает, у людей все-таки появится сильный предводитель.

Идея-фикс снежных эльфов – возврат Большой короны, влияла на умы разных поколений. И была одной из главных причин ненависти к людям. Эльфы даже свое поражение не так остро переживали, как потерю короны. И война с некромантом стала поводом для очередной попытки возврата.

Известие о том, что мне, вполне вероятно, придется тащиться на материк, не радовало. С одной стороны, я подозревал, что это интриги Большого Совета, который хотел порулить страной самостоятельно. Я хоть и был несовершеннолетним, но влиял на конечное решение. А это мало кому нравилось.

С другой стороны, если мы действительно подошли близко к возможности вернуть Большую корону, мое присутствие на материке действительно необходимо. Доверять такую ценность нельзя никому. Да и испытание оружия в боевых условиях хотелось бы проконтролировать. Мало ли какие светлые идеи мне придут в голову!

Начать, конечно, следовало с полигона, куда мы с Вейс’селом и отправились. Паладины тренировались довольно жестко, и их результаты меня очень порадовали. Вооруженные изобретенным мною оружием, они больше походили на современную мне армию, чем на средневековое войско. Все-таки мир, из которого я пришел, действительно жесток. И люди в нем научились убивать с фантазией.

Здешние представители человеческой расы тоже, кстати, быстро прогрессировали. Арбалеты, например, изобрели именно они. А если учесть, с какой скоростью люди размножаются, то думаю, через пару-тройку столетий они вполне могут стать единственной расой в этом мире. Всех остальных они тупо задавят численностью.

Мое перемещение в тело княжича дало эльфам дополнительный шанс. Смогут ли они воспользоваться этим? Кто знает. Паладины, во всяком случае, новое оружие освоили быстро. И орден приложил все усилия, чтобы в чужих руках оно не работало. Подобный секрет следовало хранить как можно дольше.

Между прочим, я и с паладинами не хотел делиться технологией изготовления. Но орудия требовалось много. Столько, сколько я изготовить просто не мог (даже если бы ничем, кроме изготовления, не занимался, а у меня по-прежнему дел было по горло). Пришлось идти по обходному пути. Я заключил магический договор с мастерами-изготовителями.

Не сказать, чтобы Вейс’села это устроило, но это был оптимальный вариант, поскольку я по-прежнему не доверял ордену. Трон подо мной был очень неустойчив, а терять вместе с короной голову не хотелось. Нет уж, пусть хоть кто-нибудь будет заинтересован в том, чтобы я жил. Сейчас это паладины, а потом я и благородные дома прикормлю.

Терс’сел уже получил от меня права на изготовление мороженого и шахмат. Обычно к предприятиям, принадлежащим короне, посторонних не допускали, но тут был особый случай. Терс’сел поставил на меня первым. И договорился на производство мороженого с шахматами тоже первым, еще до того, как предприятия стали княжескими. Так что заслужил. А остальные пусть локти кусают, что вовремя не подсуетились.