— Тьфу. Прекрати это дерьмо… С Китаем у нас был первый звоночек. Видишь ли, сынок, эта дрянь дала нам неправильный сельскохозяйственный прогноз. А мы как раз переходили к системе глобального продовольственного контроля. Им тоже ведала Оболочка, она рассчитывала оптимальные товарные потоки… И мы не могли их развернуть сразу, потому что голод начался бы в других местах! Понимаешь, не могли. И всё тут. Да, мы опоздали с продовольственной помощью. Ненадолго, но там уже началось… сам знаешь что. Китай был просто идеальной мишенью… Ну, понятно, что после такого прокола стёрлась чуть ли не половина модулей Оболочки. Она потом долго приходила в себя. И больше так не делала.

— Но зачем?

— Сынок, для того, чтобы свергнуть власть, нужны недовольные. Очень много недовольных.

— А что было потом?

— Потом были войны. Парагвай, Балканы. Но особенно Африка. Оболочка к тому моменту всё-таки научилась неплохо прогнозировать наши решения. И выдала такое, чего мы испугались. Очень сильно испугались. И послали в Африку войска. Выжигать дотла совершенно мирные деревни. Потому что через двадцать лет оттуда должна была выползти новая мировая религия, сынок. Типа сатанизма, только круче.

— Слышь, дед… а ты уверен, что это была подстава?

— Я до последнего дня ломал над этим голову. Но вот то, что Оболочка не предупредила нас о вашей атаке…

— А вы знали, что мы собираемся?…

— Разумеется, сынок. Мы про вашу организацию знали всё. Вообще-то, в нашем дурацком мире таких, как вы, много. И знаешь, сколько среди вашего брата, борца с мировым глобализмом, африканских ветеранов, и прочих ребят? Которым наш прекрасный мир встал поперёк живота?

— Ну да, этих у нас хватает…

— Понимаешь, в чём дело, сынок… Оболочка не могла не просчитать, что будут чувствовать люди, которых заставили быть убийцами. Не солдатами, а убийцами. И к тому же дали хорошую военную подготовку. Мы должны были бы догадаться сами, если бы не разучились думать собственной головой! А потом, когда началось…

[треск]

— Это что, потолок?

— Может быть.

— Дед, я не очень-то верю в то, что ты тут наговорил, но сейчас нам надо делать ноги.

— Сынок, там робот. Который ждёт не дождётся, как бы угостить нас тёплыми свинцовыми пилюльками.

[тишина]

— Да, мы застряли. Слушай, дед, а если всё было так хреново, что вы-то сами собирались делать?

— Самораспускаться, сынок. Мы сегодня для этого и собрались. Кончить с этим делом. Сложить с себя полномочия, и тихо-мирно разбежаться. Правда, среди нас были такие старые кремни, как генерал Кензо. Кажется, он так и не поверил… Ещё бы. Старик привык воевать с людьми. А тут против нас… непонятно что. И даже нельзя сказать, что Оболочка — враг. Нет, тут другое. Она просто следует алгоритму, который мы же в неё и заложили…

— То есть никто ни в чём не виноват, дед?

— Никто не виноват, сынок.

— Извини, дед, но кто-то всё-таки должен быть виноват.

[выстрел]

— Ещё раз извини, дед… Если встретимся на том свете, я тебе объясню… наверное. А теперь попробуем…

[выстрел]

— Говорит Иеремия Смит, Верховный Координатор Мирового Правительства. Кажется, я застрелил этого террориста. Я не знаю, слышит ли меня кто-нибудь или нет. Если меня всё-таки слышат, что маловероятно, то прошу быть крайне внимательным. Сейчас я сообщу, как уничтожить фрагменты Оболочки на вашем персональном компьютере. По адресу дабл-ю-дабл-ю-дабл-ю-ар-e-эм-эй…

— Нет… я живой…

[выстрел]

[тишина]

Запись 2

— Вот так. Что вы на это скажете, господа?

[тишина]

— Хорошо, давайте по порядку. Генерал Кензо?

— Полагаю, что мы имеем дело с попыткой оказания давления. Впрочем, не слишком изощрённой. Команда хороших армейских психологов…

— Стоп, генерал. Кто или что, с вашей точки зрения, оказывает на нас давление?

— Те силы, которые контролируют нашу прогностическую программу. Либо сама эта программа.

— Оболочка?

— Да, именно.

— Вы считаете это возможным?

— Да. Точнее, я не считаю это невозможным.

— Выражайтесь яснее, генерал…

— Я не знаю, может ли Оболочка рассматриваться как сознательный противник. Насколько мне известно, это всего лишь программа, хотя и достаточно сложная. Скорее всего, ей кто-то манипулирует. Возможно, пресловутый Фронт. Возможно, кто-то ещё. Ну и, наконец, проблема может заключаться в самой Оболочке и её враждебных намерениях.

— Но ведь она всего лишь программа?

— Никогда не надо недооценивать противника. Никогда.

— Хорошо, ваша позиция понятна. Руди?

— Что надо?

— Ох… Манеры, Курц, где ваши хорошие манеры?..

— Что надо-то?

— Что вы думаете по поводу сказанного генералом Кензо?

— Обычная шиза военного. Оболочка, конечно, никакой не противник, и ей никто не крутит и не манипулирует, понимаешь? Это всё равно, что манипулировать лесами Амазонки. Бесполезное дело.

— А что вы думаете по поводу самого прогноза?

— Ничего.

— То есть?

— А что вы хотите? Оболочка видит наше будущее вот так. Дальше что?

— И вы полагаете, оно будет именно таким?

— Хм. Не обязательно… Оболочка ошибается. Ошиблась же она с тем же Китаем.

— Но ведь она призналась?

— В чём?

— В частности, в том, что это была не ошибка, а сознательный саботаж…

— О Господи, я окружён тупицами… Оболочка не может ни в чём признаваться. Это очень по-человечески — признаваться… А человеческого у неё не больше, чем у водоросли. Она просто даёт прогноз. Мы захотели получить прогноз нашего сегодняшнего заседания. Вот она нам и спрогнозировала. Нашу глупость, нашу растерянность. Нашу веру в злокозненность наших собственных инструментов… И всё такое прочее.

— То есть вы считаете, что Оболочка не фальсифицировала прогнозы по Китаю, Африке, и так далее?

— Боже моё, ну конечно!

— Не забывайте всё-таки, что это прогноз сегодняшнего заседания…

— Простите, Смит, что я снова вмешиваюсь в вашу беседу интеллектуалов…

— Да, генерал?

— Насколько я помню, прогноз предполагал нападение террористов?

— Всё под контролем, генерал.

— Мне приходилось слышать эти слова много раз, Иеремия. Иногда я произносил их сам. Обычно после этого начиналось какое-нибудь дерьмо.