Теперь Кавачи был виден куда отчетливее: темный силуэт на фоне золотого шара. Формой он походил на Аквалон – что-то вроде лодки или половинки раковины, – хотя спутник не был симметричным: на одном конце имелось утолщение, словно кормовая надстройка, а под ним из «днища» назад торчала широкая труба, напоминающая рожки улитки, но толще и короче. По бокам от нее виднелись плоские, поблескивающие серебром овалы, будто прилипшие к нижней поверхности Кавачи.

– Давайте облетим его, – предложил Нес. – Пока еще не слишком жарко. Мне кажется, спутник движется так, что к светилу всегда повернут один его бок. Сверху... ну да, там растут деревья. Но я хочу поглядеть и на другую сторону.

– Оставьте трубу, – сказал Тулага и, когда спутник ушел к пульту управления, приник к ней.

Наконец он хорошо различил то, что раньше казалось лишь крошечными закорючками и точками: десяток пауногов, летающих под днищем и вдоль бока Кавачи. Некоторые двигались вяло, другие беспокойно кружили, иногда делая сальто, ударялись о кожистую поверхность спутника и сталкивались друг с другом.

Траки решил обогнуть Кавачи со стороны «кормы». Увеличив скорость, бронг опустился немного ниже. Свет почти слепил, и Гана приложил ладонь козырьком ко лбу. Жара усиливалась, от светила доносилось тихое, но хорошо слышимое гудение.

Положив трубу под ограждением у своих ног, Тулага присел, щурясь, рукавом вытирая пот со лба. Все вокруг сверкало, гудение становилось громче. А потом Кавачи надвинулся сверху, тень его легла на Джонатана, и стало прохладней. Что-то промелькнуло над головой; после яркого света Гана не сразу различил двух пауногов. Остальные продолжали вяло летать вдоль покатой темной поверхности, а эта пара устремилась к Джонатану. Тулага достал крон, быстро прицелился и выстрелил. Световой дротик прошил округлое тело, тут же в него впился другой – и тварь перевернулась вверх тормашками. Качнувшись, стала медленно всплывать под действием наполнявшего тело газа. Второй пауног был уже близко, когда носовое щупальце бронга взвилось и обхватило его. Гана привстал. Зазубренные крючки впились в мягкое тело, конец щупальца изогнулся, сжался... и пауног лопнул, брызнули во все стороны ошметки плоти, крупные пузырящиеся сгустки. Щупальце распрямилось – но больше ни одна тварь не пыталась атаковать, и оно опустилось, исчезнув из поля зрения. Каким бы примитивным, механическим разумом ни обладал Джонатан, он охранял себя и своих хозяев.

Подняв руку, Тулага пригляделся к лежащему на ладони крону. Вжатые в изогнутое брюшко тонкие многосуставчатые ножки живого пистолета мелко дрожали.

– Что с тобой? – спросил Гана, но крон не ответил.

Они неторопливо летели под Кавачи. Льющиеся сбоку лучи светила вновь начали слепить, так что Гана повернулся спиной к ним, присел и, опершись спиной о хитиновое ограждение, стал смотреть вверх.

Днище спутника тянулось во все стороны, покато изгибаясь. Задняя часть напоминала карикатурное великанское лицо: торчащая наискось короткая мягкая труба, слизистая и мясистая, с розовой сморщенной перепонкой внутри – нос; два стеклистых овала по бокам от нее – глаза. На самом деле они являлись чем-то вроде иллюминаторов, только очень мутных. Сквозь них невозможно было разглядеть находившееся внутри, хотя Гане показалось, что он различает какие-то серебристые тени, переливающиеся в утробе Кавачи.

Труба заинтересовала его. Чем-то она напоминала приспособление, при помощи которого Тулага когда-то в провале напитал паунога энергией, воспользовавшись желейной тумбой с клубком зеленого света. Хотя этот стержень был во много раз больше, к тому же в его очертаниях присутствовало нечто угрожающее. Казалось, что, подобно ножке, на которой расположен глаз улитки, он может двигаться из стороны в сторону, поворачиваться. Грубая шкура Кавачи вокруг основания трубы шла складками.

Теперь от низкого гудения светила дрожал воздух. Тулага через голову стянул рубаху и услышал донесшийся с кормы голос бултагарца:

– Совсем жарко! Сейчас будем взлетать.

Они достигли обращенной к светилу стороны спутника, разительно отличающейся от того, что Гана видел раньше: не покатая, но отвесная, а еще – темная, словно обугленная... Весь этот бок Кавачи обгорел и спекся.

Джонатан стал подниматься вдоль крошащейся черной скалы, состоящей, как показалось Гане, из такого же, что и в провале, алмаза – однажды в разговоре, еще на «Дали», Траки Нес назвал его алмазоидом. Бронг летел возле самого склона, лучи светила теперь били в спину, тяжелое гудение лилось сзади.

С этой стороны на поверхности Кавачи был высокий и узкий скальный выступ, бросавший тень на все, что лежало за ним, защищавший поверхность от прямых лучей, на таком расстоянии почти смертельных. Вскоре Джонатан поднялся над темно-коричневым гребнем, и Тулага увидел каменистый мирок. В густой тени пряталась жизнь. У основания скал рос вьюнок, на засыпанных щебнем склонах виднелись кусты, а там, где тень гребня заканчивалась, зеленела небольшая рощица, над которой порхали птицы. Вдоль рощи тянулась цепь полувысохших заболоченных озер, в носовой части была пустыня, а в кормовой – алмазоидная гора, наклонная, но с горизонтальной плоской вершиной.

А потом Гана заметил человека.

Он помнил слова Фавн Сива и не удивился, увидев невысокого смуглого мужчину. Они с Молчуном были похожи, хотя и не близнецы. Брат Фавна, хромая, бежал по камням со стороны горы, размахивая руками и крича. Тулага указал на него Траки Несу, и тот кивнул, направляя бронга к поверхности Кавачи. Гана перегнулся через борт. Он пока не доставал крон, но был готов сделать это в любой миг.

Тланч Сив споткнулся и упал, скрылся за приземистым холмом, конической насыпью из щебенки, но тут же показался на ее вершине, – вновь споткнувшись, покатился по склону вместе с небольшим оползнем. Бронг летел, цепляя днищем кусты: Нес выискивал место, свободное от камней, где можно было бы остановиться, не рискуя повредить брюхо Джонатана.

Достигнув основания холма, Тланч Сив вскочил и побежал дальше, хромая сильнее прежнего. По лодыжке текла кровь, на скуле багровел синяк.

Бронг качнулся и замер, немного накренившись.

– Быстрее, быстрее! – донесся до палубы всполошенный голосок. Обменявшись взглядами с бултагарцем, Гана перемахнул через ограждение, оттолкнулся ногами от мягко спружинившего бока, скользнул вдоль него и приземлился на согнутые ноги, ударившись ступнями.

Стало темнее: тень гребня, протянувшегося вдоль одной стороны Кавачи, накрыла его. На поясе что-то задергалось. Пока коротышка приближался, Тулага вновь достал из кобуры крон. Пистолет трепетал, лапки то крепко прижимались к брюшку, то расслаблялись. Несколько мгновений Гана разглядывал его, затем шумное дыхание раздалось совсем близко.

– Синий так растревожил сестру! Вы должны прогнать его!

Он сначала оглянулся – Траки, неловко дергая ногами, сползал вдоль бока Джонатана, сопя и морщась, – а затем посмотрел на пришельца.

– Я знал, что Большой пришлет кого-нибудь!