— Чего? Удовольствия? — обреченно уточнил Берт.

— В том числе, кстати.

— Нет, ты серьезно? — отстранился от нее он. — Как ты можешь сейчас шутить?

— Ты же молчишь, поэтому кто-то в нашей семье должен взять на себя тяжкое бремя отпускать пошлые шутки, — криво улыбнулась она, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Почему-то слова «наша семья» ощущались на языке поразительно вкусно.

— Корделия! — прорычал Берт. — Я только что взял тебя силой, а ты смеешься?

— Если ты не заметил, я не сильно-то сопротивлялась.

Он начал отстраняться, но она подняла ноги и крепко обвила ими его талию. Движение отозвалось болью между бедер, и Корделия тихо зашипела. Тем не менее член внутри нее немного смягчился, и жжение пошло на убыль.

— Стоять! — строго приказала она. Корделия не хотела разрывать болезненную и навязанную, но все же утешительную связь с другим человеком. К ее изумлению, он замер и не задавал вопросов. — Давай полежим так.

— У меня нога болит, — откашлявшись, признался Берт с явной неохотой. — Не возражаешь, если я нас переверну?

Поняв его задумку, Корделия пятками подтолкнула его штаны вниз, и он скинул их.

— Держись крепче, — предупредил Берт. Она снова обвила его ногами, также обняв руками за шею. Теперь они оказались накрепко прижаты друг другу и стали ближе, чем за все время их знакомства.

Оттолкнувшись от пола, Берт привстал на колени и, перевернувшись, уселся на пол, усадив Корделию на себя. Он попятился к стене и привалился к ней.

— Удобно? — обеспокоился Берт.

— Удобно, — довольно выдохнула Корделия, прижавшись щекой к его груди. Из-за разницы в росте ей даже не пришлось пригибать голову, чтобы улечься на самое удобное место. Берт несмело обнял ее и положил подбородок ей на макушку.

Отчасти Корделия сожалела, что осталась в футболке, из-за которой они не могли прижиматься кожей к коже. Тем не менее она не была готова обнажаться, хоть Берт уже и видел ее всю. Ранее его властность лишила ее шанса прикрыться, но добровольно демонстрировать свое тело ей пока не хотелось. Корделия понимала, что отличалась от красавиц, конечно же, вившихся вокруг Берта.

Она всегда смотрела на других женщин с завистью. У них были округлые груди и бедра, стать, длинные ноги и густые волосы. Сама она чувствовала себя неловким угловатым подростком. В ту пару раз, когда Корделия втайне подпускала к себе мужчин — выбрав самых красивых и вежливых из имевшихся вариантов, — все закончилось быстро и прошло не очень хорошо. Ей хотелось узнать, вокруг чего столько шума, и найти немного радости, чтобы раскрасить скучные будни в лабиринте подземных тоннелей.

Вместо этого она лишь разочаровалась в сексе… до появления Берта.

Словно почувствовав направление мыслей Корделии, он начал гладить ее по волосам — едва ощутимо скользить по затылку кончиками пальцев.

— Почему ты назвал Феликса стражем? — шепотом спросила она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Потому что он страж. Мой страж, — вполголоса ответил Берт, снова поцеловав ее в макушку. Казалось бы, незначительный жест, но он вызвал у нее волну нежности.

— Вроде телохранителя?

— Не совсем. Страж… это… даже не знаю, как объяснить. Статус, наверное.

— Военное звание? Вроде офицера?

— Нет. Стражами становятся по желанию. Если ты особенно близок с кем-то и хочешь его защищать, можешь стать его стражем.

— Все же телохранителем?

— Больше, чем телохранителем. Это и доверенное лицо, и правая рука, и брат, и друг. Стражи приравниваются к членам семьи. Например, если раненый солдат лежит в реанимации, к нему пустят только родных… и стража. Такой статус не дают кому попало. Стражей очень мало, и есть они только в нашей локации. Этакое ноу-хау.

— Поясни.

— На самом деле трактовка очень вольная. Если вкратце… когда началась война, мой дед еще даже подростком не был. Мой прадед Александр забрал его и еще несколько детей из интерната. Ну и леди Кэт, мою прабабку, куда же без нее…

Несколько секунд Берт помолчал, собираясь с мыслями.

— Так вот… В числе тех детей был друг моего деда. Слабый болезненный мальчик, поэтому о воинской службе не могло быть и речи. Но он все время крутился возле моего деда и однажды спас ему жизнь, вот только в больницу его к нему не пустили. Не родственник же… Александр тогда пошутил, что парень — настоящий страж, достойный всегда быть рядом…

— Твой прадед разрешил ему навестить друга в больнице? — живо заинтересовалась Корделия продолжением истории.

— И не только, — рассмеялся Берт. — В те годы военная мощь была только у нас, и как раз начались нападения на конвои с провиантом, поэтому слово Александра в совете было… мягко говоря, весомым. Он учредил самое настоящее звание. Как-то так сложилось, что оно не ушло дальше нашей семьи. Сейчас в локации лишь трое стражей — Феликс, Дог и моя мама.

— Твоя мама? — изумленно приподнялась Корделия, но он притянул ее обратно. Она хорошо запомнила изящную женщину в черной военной форме, стоявшую позади Филиппа. Неудивительно, что Дог стал стражем. Но первая леди локации!

— Что я могу сказать? Не все в нашем мире используется по прямому назначению, да? Мама стала папиным стражем, чтобы присутствовать там, куда обычную жену не пустят. Например, на заседания совета.

— Если Феликс мог тоже быть на заседании, почему сегодня ждал снаружи? — нахмурилась Корделия. — Зачем тогда становился стражем?

— Он сам захотел. Я отговаривал, пока не понял, что только обижаю его отказом, — повел Берт плечом. — Да и как-то спокойнее, когда человек, которому безоговорочно веришь, имеет все полномочия вытащить тебя из любого дерьма. Обычно Феликсу это удавалось. До недавнего времени. Теперь у него комплекс из-за того, что меня умыкнули прямо у него из-под носа. Думаю, он считает, что облажался как страж. Опять же, я могу только предполагать.

— И страж служит своему господину до конца жизни?

— Нет. Он может уйти. Поэтому-то я сегодня и поставил вопрос ребром: либо уходи, либо смирись. Не будь у Феликса выбора, я бы никогда так с ним не поступил. В первую очередь мы с ним просто друзья. Почему-то он упорно верит, что именно благодаря мне стал тем, кем является сейчас, — Берт едва заметно пожал плечами. — Ему иногда кажется, что быть друзьями — недостаточно, что быть телохранителем — значит иметь больше возможностей в случае, если мне вдруг понадобится помощь. Что ж… Раз для него важно таким образом зацементировать нашу связь, пускай.

— И что же у вас за связь? — пробурчала Корделия, не обрадовавшись тому, что у Берта были особые отношения