как мерзкая черная тварь норовит сесть на тарелку, а когда ее прогонишь, сядет рядом на хлеб и лапы потирает от удовольствия. Тьфу! Раздражение нарастало в Патроныче с каждым шагом. И источник его был не только внутри головы, но и снаружи.

Начальник охраны снова приближался к рекреационной зоне, где по-прежнему вопили дети и играла мерзкая музыка. Патроныч взглянул с ненавистью на клоуна-аниматора: «Сейчас бы взять этого раскрашенного мудака и в кутузку! Да! В кутузку! Посмотрел бы я тогда на него! Он бы у меня по-другому запел!» Видео с поющим клоуном, дрожащим от страха в кутузке, прокрутилось в голове Антона Петровича Мотыля и доставило ему злорадное наслаждение. Тут в кутузку вваливается начальник Патроныча майор Мухин: «Мотыль, что у тебя за вопли Видоплясова?» «Вот, товарищ майор, оформляю правонарушителя», – бодро докладывет молодой Антон Мотыль, тогда еще не Патроныч. «Молодец, нам план по административным правонарушениям выполнять надо. Набирай побольше таких клоунов.Премию получишь! А на суде разберутся, виноват или нет», – похвалил Мухин Мотыля и исчез.

– Мля! – очнулся Патроныч от сладких грез.

«А Муха, старый хрыч, земля ему пухом, прав! Вот ведь старая школа! Возьму этого клоуна и приведу Феличите! Чем не Стас?! А если еще Таракана найдут, то, вообще, двойная выгода – будет из кого Стаса выбрать. Пусть Феличита сам разбирается, кого в Москву отправлять».

– Дядя, те чё нада? Чё вылупился? Ты на мне дырки просверлишь, – развязно заговорил клоун с задумавшимся Патронычем.

– Концерт окончен. Снимай маскарад, вытри моську и со мной на гауптвахту, – как можно суровей скомандовал начальник охраны.

– А в ЗАГС с тобой не пойти, дядя? – огрызнулся клоун.

– Ты не в моем вкусе, кукла ряженая. Болтаешь много. Лавку, я сказал, закрываем и на пункт охраны.

– Да, кто ты такой, что б командовать? – перестал шутить клоун. Явное беспокойство проступило у него через грим.

– Я начальник охраны торгового центра, шут гороховый. Встал и пошел со мной. – Патроныч сказал это максимально суровым тоном, какой был в его распоряжении.

– Ааа! То есть ты тут главный сторож? Понятно. Только знаешь, дядя, без погон ты сам – шут гороховый! Понятно. Нет у тебя ни каких прав и полномочий! Так что иди в свою сторожку один. Удар пришелся по самому больному месту Патроныча. Отсутствие погон воспринималось им как самый главный минус гражданской жизни. «Погнался за рублем, – с горечью думал бывший участковый, – теперь каждая обезьяна смеет тебе тыкать!»

– Да я тебя… – оскорбленный Патроныч рванулся в сторону наглеца.

– Я просто выполняю свою работу! Меня директор торгового центра сам лично нанял! Не порть праздник людЯм! – завопил клоун, отшатываясь от охранника.

Толпа мамаш загудела как стадо пингвинов и стала наступать на Патроныча.

– Оставьте аниматора в покое! Да как вы смеете вмешиваться! Мы специально с детЯми пришли! Нашелся тут начальник. Ишь, выискался.

– Спокойно, товарищи. Расходитесь, – попытался старомодно утихомирить мамаш бывший мент. Однако его слова произвели противоположный эффект.

– Ты сам успокойся. Ты сам отсюда двигай! Мы на тебя жалобу напишем.

Патроныч растерялся от натиска грудастых матрон. Он оглянулся в поисках поддержки и перехватил взгляд мужика, который стоял в стороне. Взгляд был сочувствующий, но недолгий. Мужик стушевался и юркнул в магазин от греха подальше. Клоун, подлая рожа, почуял, что перевес на его стороне и ехидно заблеял:

– Дети! А дети! Знаете что? А давайте сыграем в игру! Кто быстрее и выше залезет на дядю! Готовы?! На старт. Внимание. Марш! Мелюзга с визгом рванула на штурм дяди. Хаос и бардак снова побеждали человека порядка. Чтобы не предпринял Патроныч, какое бы решение проблем не находил, все вязло и гибло в окружающем бардаке, как в болоте. Все сносилось каким-то броуновским вихрем окружающих идиотов. «Если бы я остался в милиции, ничего этого со мной не произошло!» – снова укорял себя Патроныч, в то время, как орава детей уже карабкалась по нему со всех сторон. Клоун злорадно торжествовал победу.

– Ну, кто же первый? Приз победителю вот эта кукла!

Барби с головой пупсика приветливо замахала руками разной длины и разного цвета.

– А откуда она у вас? Откуда у вас эти куклы? – вдруг раздался требовательный голос.

Клоун нервно и как-то натужно захихикал.

– Ах, ты, моя пышечка, тоже куклу хочешь? Как тебя звать, красавица? Какие у тебя глаза красивые.

– Меня Лиза звать. Мне не нужна кукла, у меня такая же есть. Вот! Я хочу узнать, где вы взяли эти куклы?

Лиза решительно раздвинула кордон из мамаш и шагнула к аниматору.

– Спонсоры выдали, моя красавица. Спонсоры. Хочешь автограф дам?

– Автографы будешь в милиции раздавать. Эти куклы с нашего склада! Тебе их никто не давал. Ты их сам взял!

Лиза подошла поближе и заговорила дальше взволнованным шепотом:

– Что ты делал ночью на нашем складе? Отвечай прямо, ты – маньяк?

Тем временем Патроныч освободился от последнего малыша и оказался с другой стороны от аниматора.

– Ну, что шутник, доигрался? Проникновение на склад, кража – это уголовные статьи. А ты говоришь, что тебя не за что задерживать. Кто теперь шут гороховый, а?

Поникшая фигура начальника охраны снова надулась важностью.

– Ну, что, гражданочки, – торжествующе обратился Патроныч к мамашам, – будете проходить свидетелями по уголовному делу. Давай запишем ваши имена, фамилии и координаты.

Мамаши быстро похватали своих детей и заспешили по магазинам. Когда толпа рассеялась, Патроныч повернулся к Лизе.

– Благодарю за проявленную бдительность, так сказать. Затем помявшись, начальник охраны продолжил менее официально:

– Спасибо, тебе дочка. Ты не представляешь, как мне помогла. Только теперь расскажи мне все по порядку. А ты, клоун, пошли, куда сказали. Теперь тебе бежать некуда.

20

«Ну, все! Не носить мне платье от Кальяно ни при жизни, ни в гробу. Сейчас он меня выследит и грохнет в чем есть: в новых кроссовках, старом пальто, перешитых маминых брюках и в трусах с дыркой. Я же не знала, что так все обернется. Может, приоделась бы, если бы знала», – Вика Клюева затравленно смотрела на маньяка и не могла оторвать от него взгляд, как кролик не может оторвать взгляд от ползущего к нему удава. Маньяк, можно сказать, тоже полз, только без смертельного изящества хищной рептилии.

– Ну, мне поможет кто-нибудь встать? – пьяно ворчал он, обводя пространство мутным взглядом. «Змеиное коварство! Обвел охранников вокруг пальца. Притворился пьяным или специально напился для правдоподобия. Кто на пьяницу подумает, что он опасный, как его там, психопат? Да он хитрее их всех вместе взятых! Что же мне делать? Бежать? Так почему