девственность? Бросят жребий, кому стать счастливым обладателем эффекта Элейны?

Впервые задумываюсь о том, как это было у той, что дала название научному явлению? Все случилось по обоюдному согласию, или ее приковали к кровати, подключили десяток другой датиков в лаборатории, а в процессе ученые мужи делали замеры и глубокомысленно комментировали процесс?

 А ведь теперь становится понятным внезапное появление отпрысков Прайма в академии. Итан нашел меня первым и пригласил на танец. Решил меня очаровать, что называется «по классике», а его бесцеремонный блеклый братец действовал куда более радикальным способом – попытался забраться сразу в постель. Значит ли это, что прайму все равно, кто станет сильнее?

Никогда бы не подумала, что окажусь в подобной ситуации. Долбаные Солары, чтоб их только астральные твари любили!

На душе муторно, и тянет пообщаться с Рейном, но я не знаю, как начать разговор. Записав и удалив три проекции и два текстовых сообщения, решаю, что не стану его тревожить. Все равно завтра увидимся, тогда и поговорим. Или нет?

Что если Рейн не отважится пойти против Соларов? Вдруг откажется исполнить контракт? Он, хоть и Звезда Смерти, но не всемогущий и не бессмертный.

Контракт…

Решено! Мы просто исполним его в ближайшее время. Прямо завтра. Я сделаю это и не потому, что надо. И даже не во имя спасения нашей галактики. А потому, что все слова давно уже сказаны, и игра затянулась. Мы оба знаем, кто из нас чего стоит, мы оба на грани т оба желаем этого. После сегодняшнего знаменательного обеда, для меня окончательно все встало на свои места.

Теперь я точно знаю: мои родители любят друг друга, как бы не выглядели со стороны их отношения. И, мне кажется, я тоже люблю Рейна…

Просто раньше я не знала, как выглядит любовь, и какие причудливые формы способа принять. Отец любил маму, потому и искал столько времени. И мама любила его, хоть и была ужасно обижена. То, что чувствую я к Аделхарду, и он ко мне, тоже очень похоже на…

Голова кружится от подобных мыслей.

Отец любит и меня и сделает все, чтобы защитить. Почему я не замечала этого раньше? Считала, что он задался целью меня доконать. Думала, за что-то мстит, подвергая смертельным испытаниям. Но именно благодаря его науке, я выросла смелой и сильной. Благодаря ему смогла сегодня выжить. Смогла не растеряться и продержаться до подхода подмоги. Даже пилотирую я виртуозно благодаря ему. И если придется бежать и скрываться, смогу это сделать. А живи я как тепличные цветки других ленов Совета Пяти, и сегодня меня отскребали бы от парковки…

И это отец выбрал для мне Рейна фон Аделхарда в мужья, наплевав на систему контрактов. Теперь я уверена, что никто другой мой контракт попросту даже не видел. К этому я пока не знала, как относиться. С одной стороны он не дал мне шанса, отдать свое сердце кому-то другому, а с другой избавил от претендентов вроде Дастина Солара, и за это я должна быть ему благодарна.

Но не стоит забывать, что это серьезное преступление, и Прайм это так не оставит. Похоже, дом Кастильеро ждут непростые времена…

Сны мне снятся тяжкие. Итерра подвергается орбитальной бомбардировке, и огненные шары на моих глазах превращают в руины целые города, а среди разрушенных зданий открываются тысячи астральных окон, через которые валят полчища монстров. Я стою одна посреди этого безумия и, точно маленький потерянный ребенок, зову родителей, Рейна, Бреха. Никто не откликается, лишь наполненный гарью ветер треплет мои волосы. И вдруг все ужасы скрывает пелена мрака. Ничего не вижу, лишь чувствую, как меня целует Рейн…

Просыпаюсь от влажных прикосновений языка каниса. Брех, который не отходит от меня даже ночью, слизывает струящиеся по щекам слезы.

– Фу! Перестань! – кривясь, бегу в ванную, на ходу вытирая обслюнявленное лицо.

Захлопнув двери прямо перед мордой недовольно скулящего друга, умываюсь под краном. Еще рано, но ложиться больше не хочется. И я, приняв бодрящий душ, собираюсь в академию. Быстро позавтракав в комнате, отправляюсь в сопровождении каниса на поиски отца. В это время Адолфо Кастильеро обычно занимается в тренировочном зале.

– Папа, доброе утро! – едва ли не впервые я ему улыбаюсь.

– Доброе утро, Ари. Собираешься в академию?

Ари? Не помню, называл ли он меня когда-либо подобным образом. Да и этот взгляд? Словно… Словно весь суровый образ Главы Совета Пяти был лишь голографической маской, или это я стала замечать больше?

– Да, – я замялась, не зная, как продолжить разговор.

Спрашивать разрешения, как-то глупо, но не спросить нельзя, учитывая обстоятельства. Да и вид отца немного вводит меня в ступор.

– Как насчет спарринга для разминки? – предлагает вдруг он.

У меня еще есть время.

– Почему бы и нет?

Встаю напротив и сосредотачиваюсь, концентрируя пси-энергию. Отец проецирует две катаны, поэтому без раздумий выбираю длинный шест. Мне нужно оружие, которое позволит удержать более сильного противника на почтительном расстоянии. В глазах Адолфо Кастильеро мелькает одобрение.

Традиционный поклон, и мы принимаем боевые стойки. Я не спешу, и папа нападает первым. Делает обманный выпад, но я не реагирую. Следующий пробный отбиваю концами и тут же контратакую, заставляя его высоко подпрыгнуть, чтобы уберечь колени от торцевого удара.

Еще несколько раз мы сходимся и расходимся, обмениваясь сериями стремительных ударов. Счетчик на большом табло фиксирует очки и концентрацию пси-энергии, за которую накидывает дополнительные баллы.

– Неплохо! А так?

Отец делает выпад, и одна из его катан распадается на несколько метательных клинков. Резким поворотом шеста, образую щит и, приняв клинки на него, поглощаю энергию. Прием не из легких, но я много тренировалась. Красивыми размашистыми движениями и игрой с клинками, отец пытается меня запутать, но я смотрю исключительно ему в глаза. К броску я готова. Прием смертельный, но я успеваю взмыть в воздух, и, кувыркнувшись усесться ему прямо на плечи. Одновременно мой шест укорачивается, превращаясь в удавку, захлестнувшую его горло.

Катаны Адолфо тоже пропали, он хватает меня за ноги увенчанными тонкими длинными шипами перчатками. Но я успеваю окутать себя щитом Базеля, таким же, какой защищает его горло. Ситуация патовая, и я соскакиваю, снова принимая нижнюю стойку. Красуюсь, выполняя движения картинно и четко, точно героиня кинофильма.

– Молодец! На сегодня достаточно, – отец выпрямляется, и мы оба смотрим на табло.

Разница в счете – десятые доли. Она была бы больше, не останови он бой. И больше точно не в мою пользу. Развеяв защиту и оружие, папа сам подходит ко мне.