контрабандистах. Парни из той деревушки за хорошие деньги что угодно вывезут из Аршмира. Или ввезут, лишь бы заказчик не скупился. Надо будет – за море переправят статую с Фонтанной площади. Но не женщину. Никакую. Ни старую, ни молодую, ни красавицу, ни уродину. Даже младенца в пеленках не возьмут, если девчонка. Такой уж на Устричную Отмель положен запрет. Говорят, какой-то лесной колдун им так велел.

Ларш не успел ответить. Над зверинцем прокатился густой раскатистый рев. Тут же откликнулись пронзительные крики неведомых птиц, вопли обезьян, верещание каких-то зверушек.

– Кто это? – выдохнул Ларш.

– А тигр, – безмятежно отозвался сторож. – Сердится.

– Тигр?!

– Ну да, – подтвердил горбун. – Сегодня и доставили.

Ларш сдержался, не выругался.

От ручья вернулись Авита и Жайла. Спасенная девушка выглядела получше, даже пыталась улыбнуться.

Ларш прикинул, что ей уже можно, пожалуй, задать пару вопросов.

Жайла отвечала хоть и подрагивающим голосом, но разумно и связно. Да, ее силой привели сюда трое мужчин. Нет, вот этих, что стоят здесь на коленях, не было среди той троицы. Нет, ей не причинили вреда, только заперли... а нельзя ли маме с папой об этом не говорить?

– Нельзя, – строго сказал Ларш. – Ты соврала родителям – и попала в беду. Ничего не поняла, второй раз хочешь соврать? Сядь пока вон там, на бревно. Потом отведем тебя домой... А вы, «лисы», идите-ка сюда. Есть о чем поговорить.

Говорили о даме, сопровождавшей Шерката. Дружно решили, что она и есть «надежный человек, без которого нельзя», как было написано на украденном обрывке бумаги. Правда, Сверчок уточнил, что колдовской обряд Шеркат проводил сам, дама только стояла и смотрела. Алки возразил, что они не знают точно, как должен проходить обряд. Может, надежному человеку как раз нужно стоять и смотреть.

Остался пустяк – найти эту женщину...

– Скорее всего, любовница, – рассуждал Даххи. – Надо же целиком ей довериться!

– Довериться можно не только любовнице, – хмыкнул Алки. – Верной может быть, скажем, старая кормилица, для которой он как сын.

– Нет, та молодая, – замотал головой Сверчок. – Держалась прямо. И платье слишком нарядное для старухи.

– Ты и платье разглядел? – вскинулась Авита. – И молчишь, балбес... Какое оно?

– Красивое. По подолу зеленые стебли вверх, а на них то ли искры, то ли мелкие цветки.

– Оранжевые?

– Да.

– Модная материя, из нее многие горожанки платья шьют. Ты прав, не для старух...

– Все-таки любовница, – стоял на своем Даххи.

– А если любовница, – прищурилась Авита, – то это Джалена.

– Джалена? – изумился Ларш. – С чего ты взяла? Он с нею в компаниях почти не разговаривает...

– А если бы ты был преступником, стал бы свою сообщницу перед всеми светить?

Ларш озадаченно примолк.

Авита продолжала всё увереннее:

– Мне кажется, умный преступник, если ему для дела нужна женщина, выберет не ту, которую любит, а ту, которая его любит. Так надежнее. А Джалена его любит.

– Почему ты так думаешь?

– Она его ревнует, это заметно. На морской прогулке Нуроса крутилась вокруг Шерката. Джалену это ужасно злило. Не веришь мне – спроси Милесту, она тоже заметила. А потом, в театре, Джалена ни с того ни с сего затеяла с Нуросой ссору. А та ее поддразнила: мол, ревнуешь! Это было заметно, этого не спрячешь, я знаю, каково...

Авита вдруг замолчала, побледнела еще больше, чем обычно. Ларш не обратил на это внимания, он привык к резким перепадам ее настроения. Не понял, не уловил, что рядом с ним плеснула самым краешком ее сердечная тайна.

– Джалена, значит... – протянул он. – Интересно, есть ли у нее такое платье, со стеблями?

Авита коротко кивнула: мол, есть. У девушки был такой вид, словно ей до смерти надоел этот разговор.

– Тогда проще, – зло ухмыльнулся Алки. – Есть подозреваемая – будем работать. Прежде всего допрашиваем слуг Шерката. Джалену им для опознания!

– Живьем или на портрете? – уточнил Даххи.

– На портрете, – решил Ларш. – Авита, нарисуй.

Девушка опять кивнула.

– Ладно. Мы пока уходим, – распорядился Ларш. – Вернемся уже хорошим отрядом и перевернем тут всё как надо. Этих, – показал он на сторожа и служителя, – запрем, допустим, в сторожке. Авита, поработай над дверью. И над калиткой.

– А над теми местами, где ручей под стеной бежит, можно поработать? – уважительно спросил Авиту Сверчок.

– Сделаю, – коротко отозвалась Авита.

6 (5)

* * *

– Джалена, глупо запираться. Слуги из особняка Шерката подтвердили, что именно ты приходила по вечерам к их господину.

– Да? – спокойно, учтиво спросила Джалена. – И что?

Они сидели в комнатке Джалены – чистенькой, прибранной, пахнущей сушеными розовыми лепестками. Кружевные салфетки на комоде, кружевная скатерть на столе, кружевные занавески на окне... И сама хозяйка комнаты, сидящая в широком кресле, казалась кружевной: изящной, изысканной и такой непрочной, что тронь неосторожно – и порвется. Золотые волосы убраны в домашнюю прическу – широкую мягкую косу. Голубые глаза смотрят доброжелательно, с легким интересом, словно Ларш рассказывал Джалене городские новости, а не пытался доказать ее участие в серьезных преступлениях.

У окна, чуть откинув кружевную занавеску, стояла Авита. Она глядела на улицу и, казалось, не интересовалась беседой десятника с подозреваемой.

– Я актриса, – мягко сказала Джалена. – У меня нет мужа, которого разгневало бы мое поведение. Почему я не могу навестить мужчину, который мне нравится?

– И стать для него надежным человеком, без которого не обойтись, – сказал Ларш задумчиво – вроде бы не собеседнице, а самому себе.

И успел заметить, как взгляд женщины из безмятежного стал острым, тревожным. Актриса на миг вышла из роли.

Но тут же Джалена улыбнулась:

– Ты так странно произнес эту фразу, Спрут... словно сказитель начал старинную сказку!

– А что? Пожалуй, и расскажу тебе сказку, только не старинную. Жили-были двое сыновей Клана Лебедя, двоюродные братья, назовем их Старший и Младший, последние в своей Ветви...

– И были они дружны и неразлучны, как гром с молнией, как клинок с рукоятью, как правое и левое птичьи крылья, – подхватила актриса голосом доброй бабушки, которая рассказывает внукам древнюю легенду.

– Дружны? Я бы так не сказал. Оба были наследниками богатого