«Проклятые якудза! Проклятый Тори! За кого он себя принимает? Попытка убийства, драка на границе, прямо перед объективами видеокамер! Безумие! О чем он думал?!» Наката на секунду остановился у дверей в здание аэропорта, вытер пот и направился к своему «Лексусу», припаркованному на платной стоянке.

«А хорошенькие могли быть заголовки в газетах: „Управляющий „Таперши Индастриз“ задержан полицией по подозрению в сотрудничестве с гангстерами“. Кошмар! Нет, надо серьезно поговорить с оябуном, пусть делает, что хочет, но я в этих делах больше не участвую!»

Наката бросил металлический чемоданчик в багажник, захлопнул крышку и вздрогнул: прямо около него, тяжело опираясь на тонкую бамбуковую трость, стоял Тори.

— Добрый вечер, Мицуки-сан, — вежливо, как будто ничего не случилось, поприветствовал он бизнесмена.

— Д-добрый. — Наката с трудом сдержал крик. — Добрый вечер, Тори-сан. Рад вас видеть.

— Взаимно. — Вакагасира чуть пошатнулся, но его голос звучал ровно и спокойно.

— Ваш костюм, Тори-сан, — пробормотал Мицуки.

И дорогой пиджак, и белоснежная сорочка вакагасиры были наискось разорваны на груди, так, словно перенесли рубящий удар мечом. Порез, разумеется, бросался в глаза, но Наката никогда бы не заговорил о нем… если бы знал, что еще сейчас сказать.

— Спасибо, что предупредили, — улыбнулся Тори. — Я этого не заметил.

Управляющий окончательно смутился, отвел взгляд, но машинально отметил, что крови под порезом не было.

— Мы договаривались… — Наката откашлялся. — Я забронировал два номера в «Метрополе», Тори-сан, как вы приказали… И сейчас я готов…

— Вы должны были заметить, что обстоятельства изменились, — мягко произнес вакагасира.

— Да. Я как раз думал об этом…

— Номер в гостинице мне не понадобится. — Тори помолчал. — Мицуки-сан, вы сможете добраться до дома на такси?

— Вполне.

— В таком случае, я буду признателен, если вы отдадите мне ключи от машины.

— Вам потребуются еще документы на машину, местные полицейские обычно спрашивают их. — Наката покорно опустошил карманы.

— Хорошо. — Вакагасира небрежно взял ключи и бумаги. — У меня есть американские водительские права. Этого будет достаточно?

— Да.

— Тогда до свидания, Мицуки-сан. Поезжайте домой и постарайтесь забыть о нашей встрече.

* * *

— Не шевелиться! Буду стрелять!!

Рослый полицейский навел на американцев штатный «ПМ». Еще трое здоровяков в форме бежали от служебного входа, и это обстоятельство прибавило стражу закона уверенности.

— Вы арестованы!

— Это невозможно! — Балдер с трудом улыбнулся, но руки поднял. Вольф понимал, что заварушка взвинтила русских, и не хотел нарваться на пулю.

Стриженые ребята из группы прикрытия медленно положили пистолеты на пол и угрюмо таращились на подбегавших полицейских. Свою роль они сыграли, теперь настало время других спецов. Сквозь толпу протиснулся полный черноволосый мужчина, размахивая на ходу какой-то бумагой:

— Господин полицейский! Господин полицейский! Я Майкл Левин из посольства США.

— Тогда вы можете быть свободны, — машинально буркнул крепыш, не отводя дуло «ПМ» от Балдера.

— Вы не поняли, офицер, — дружелюбно, но несколько нервно рассмеялся толстяк. — Эти люди работают на госдепартамент, они дипломаты.

— Неужели?

— Точнее, дипломатические курьеры.

— Мы везем очень важный груз, — подключился Балдер. — Если вы позволите мне опустить руки, я покажу документы.

— Ваше правительство в курсе.

Полицейский мрачно переводил взгляд с Вольфа на Левина.

* * *

Тори терпеливо дождался, пока перепуганный Наката сядет в такси, и только после этого открыл дверцу «Лексуса».

— Рахим, старый бродяга, я думал, ты еще в Лондоне! — К вакагасире, широко разведя руки, подошел высоченный румяный здоровяк в щегольском плаще. — Не ожидал…

Здоровяк осекся.

— Кажется, вы ошиблись, — вежливо улыбнулся Тори. По-русски он говорил даже лучше, чем по-английски. Безо всякого акцента.

— Да. — Здоровяк смущенно рассмеялся. — Извини, братан, но ты вылитый Рахим. Тоже из Ташкента?

— Нет, — покачал головой японец. — Я из Душанбе. Всего хорошего.

Он сел в «Лексус» и медленно поехал к воротам стоянки.

* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк, 7 сентября, суббота,

21.27 (время местное)

— Хоть что-нибудь осталось? Хоть какая-то возможность восстановить данные? — Гинзбург с надеждой посмотрел на программиста.

Тот бесцельно — в который уже раз! — пробежал пальцами по клавиатуре и покачал головой:

— Ни малейшей возможности, босс.

— А зачем я вас держу?!!

— Сэм, — Голд, начальник технического отдела, осторожно дотронулся до локтя Гинзбурга, — поверь, сеть была прикрыта очень надежно: все антивирусы, постоянный контроль за ситуацией, защита от дурака. Все было на высочайшем уровне.

— И что?

— Парень, который разработал программу-убийцу, — крутой хакер. Она преодолела все наши блоки, вползла в систему и уничтожила информацию. Вот и все. После этого она уничтожила саму себя.

— Ей потребовалось на это меньше десяти минут, — угрюмо добавил программист. — Ни одна из существующих программ не смогла бы пробить нашу защиту за такое время.

— Но ведь она не пришла извне, — пробормотал Гинзбург. — Программу запустили с одной из наших станций.

— Это неважно, — покачал головой Голд. — Наши системы жестко контролируют поступающую информацию и всегда блокируют подозрительные файлы. Даже если бы они пропустили вирус, они бы узнали об этом и отформатировали бы рабочий сервер, сохранив всю информацию на резервном.

— Вирус мог пройти и на резервный сервер, — махнул рукой Гинзбург.

— В обычном случае это невозможно, — ответил Голд. — Но сейчас он прошел.

Самуэль отвернулся и в отчаянии оглядел лабораторию.

— Все пропало! Все!!

Еще не пришедшие в себя яйцеголовые горестно бродили по помещению, натыкаясь друг на друга, но практически не разговаривая. Они были похожи на шокированных моряков, блуждающих по обломкам разбитого корабля. Изредка кто-то из них резко выхватывал с пола или из ящика какой-нибудь листок, но тут же бросал его, сопровождая это действие коротким или длинным, в зависимости от темперамента, ругательством. Компьютеры умерли, все данные таинственным образом пропали, а о том, что они были, свидетельствовали лишь следы торопливого обыска. И, самое страшное — стеклянный куб пуст. Монстр исчез!