Хорошо еще, что Эрит явился не во фраке. После визита к Монтджою он вихрем помчался домой и сменил одежду на дорожный костюм, более подходящий для долгого ночного путешествия верхом.

Слабый голосок осторожности шепнул ему, что не следует властно требовать встречи с Оливией.

— Миссис Уэнтуорт уже встала?

— Да, сэр.

— Возможно, она будет настолько любезна, что не откажется побеседовать со мной. Вы не могли бы доложить своей госпоже, что ее спрашивает граф Эрит?

Девушка побледнела и сделала неуклюжий реверанс, держа перед собой словно щит тяжелый белый кувшин.

— Ага, милорд. Сейчас, милорд. Может, вы войдете и подождете в доме, милорд?

— Спасибо. — Эрит вошел вслед за девушкой в кухню и направился к очагу. Служанка стремглав бросилась за хозяйкой. Возле старого потертого стола месила тесто грузная пожилая женщина. При виде вошедшего она не проронила ни слова, лишь наполнила кружку элем и молча протянула графу.

Эрит с благодарностью взял кружку. Накануне вечером он едва притронулся к ужину, а пустившись на поиски Оливии, ни разу не остановился, чтобы перекусить и освежиться.

Он с трудом сдерживал нетерпение. Его одолевало острое желание перевернуть вверх дном этот сонный дом.

Услышав, как кто-то вошел в кухню, Эрит поднял голову. Он ожидал увидеть кузину Оливии, но наткнулся на пронзительный взгляд Леонидаса Уэнтуорта. В темно-карих глазах юноши читалось подозрение и враждебность.

— Лорд Эрит, — холодно произнес Лео, коротко поклонившись. Его наряд составляли кожаные бриджи и простая белая рубашка. Длинные изящные пальцы были измазаны в чернилах.

— Лео. — Эрит вскочил на ноги, поставив на стол, пустую кружку. — Я надеялся повидаться с вашей матушкой.

— Она еще не одета. Матушка просила узнать, что вам угодно. Я не ложился, занимался всю ночь.

— Ах да, Оксфорд.

— Да. — Последовала пауза, затем юноша отступил, жестом указав на дверь, в которую только что вошел. — Перейдем в гостиную. Едва ли вам захочется разговаривать в кухне.

На самом деле Эриту хотелось одного: вцепиться в мальчишку и трясти, покуда тот не скажет, где его мать. Настоящая мать, а не женщина, что называет себя ею. Чувствуя, как в ушах отдаются бешеные удары сердца, граф последовал за юношей в маленькую, но чистую комнатку, где в этот час было холодно и темно.

Оказавшись в гостиной, Эрит резко обернулся и уставился в глаза Лео.

— Где она?

Мальчишка не выказал удивления или замешательства.

— Полагаю, вы говорите о моей крестной, мисс Рейнз?

— Разумеется. У Монтджоя ее нет. Она здесь?

— Нет.

Эрит гневно рубанул рукой воздух.

— Я вам не верю.

— Можете обыскать дом, милорд. — Эрит тотчас узнал знакомый насмешливый тон. — Мы, конечно, не в силах вас остановить.

Граф почувствовал, что оскорбил мальчика. Недостойно вымещать на Лео свой гнев. Не его вина, что Оливия скрылась.

— Я здесь не для того, чтобы угрожать вам.

— Странно. Я подумал как раз обратное, милорд.

— Вы знаете, где она?

— Нет. Мисс Рейнз была здесь вчера, но уехала. — В глазах Лео мелькнула догадка. — Она оставила вас.

Эрит устало пригладил ладонью волосы. После долгого дня и бесконечной ночи, полной тревог, он чувствовал себя вконец измученным и опустошенным. Разочарование оставило горький вкус во рту. Он видел, что Лео, не лжет. Оливия не стала бы искать убежища у своей кузины. Это было бы безрассудно. Подобный поступок мог бросить тень на доброе имя Лео.

— Да. — Признание далось Эриту нелегко: мешала уязвленная гордость.

— Хорошо.

Короткий суровый ответ прозвучал неожиданно весомо. Вскинув голову, граф испытующе посмотрел на Лео.

— Вы знаете, не так ли?

Юноша пересек гостиную и облокотился на каминную решетку. В полутемной комнате с задернутыми шторами и незажженным камином Эрит не мог разглядеть выражение его лица. И все же что-то подсказывало ему, что его догадка верна.

— Что мисс Рейнз — моя настоящая мать? Конечно, знаю.

— Она думает, что это тайна. Когда вы узнали правду? Юноша пожал плечами.

— Я всегда знал. Мое сходство с лордом Перегрином слишком бросается в глаза. И почему бы еще такой человек, как он, стал интересоваться моей жизнью?

Эрит предпочел не разубеждать юношу. К чему раскрывать тайну его истинного происхождения? Пусть лучше Лео думает, что его отец Монтджой, а не тот подлый растлитель детей, что в действительности дал ему жизнь.

— Вы не сожалеете об этом?

— Нет. Я люблю их обоих: и мисс Рейнз, и лорда Перегрина. — Эрит заметил, что Лео говорит о любви с легкостью, явно не унаследованной от Оливии. — Они всегда заботились обо мне. А мои приемные родители с любовью и великодушием воспитали меня.

— Вы гордитесь ею, — медленно произнес Эрит, осененный внезапной догадкой.

Лео вскинул голову, и граф заметил, как сверкнули его глаза в полумраке комнаты.

— Конечно, я ею горжусь. Она замечательная женщина, что бы ни говорили о ней досужие сплетники.

— Да, это правда. И она любит меня.

— Это вы так думаете.

— Она сказала мне.

Лео шагнул ближе, и Эрит увидел, наконец, его лицо. Юноша казался потрясенным и опечаленным.

— Да поможет ей Бог.

— Я хочу увезти ее в Вену.

— Как сувенир, в память о поездке в Лондон?

Лео был остер на язык. Если бы Эрит не знал, чей он сын, то догадался бы после этой беседы.

— Вы дерзкий щенок, — сказал он без злобы.

— Собираетесь бросить мне вызов?

— Нет. Не спешите заговаривать о дуэли. Если с вами что-нибудь случится, это разобьет вашей матушке сердце.

— А я думал, это вы решили разбить ей сердце, черт бы вас побрал.

— Нет, вовсе нет. — Слова Эрита прозвучали как клятва. — Так вы скажете мне, где она?

— Не могу. — Она покинула этот дом вчера, а о ее лондонской жизни мне ничего не известно, если не считать скудных сплетен, что временами докатываются и до нашей тихой заводи. — Лео злорадно ухмыльнулся. — Похоже, она от вас сбежала, милорд.

— Ну, нет, — уверенно возразил Эрит, расправляя плечи. Решимость придала ему сил, заставив забыть об усталости и подавленности. — Я разыщу ее, даже если придется потратить на поиски целую вечность.

— Лорд Эрит? Что привело вас сюда в этот час?

Мэри Уэнтуорт одевалась в спешке, ее седеющие каштановые волосы, наскоро стянутые в узел на затылке, казалось, вот-вот рассыплются по плечам. Войдя в гостиную, она присела в реверансе. С трудом верилось, что этот скромный серый воробушек — кузина великолепной, блистательной Оливии Рейнз. Странно, что такая женщина могла убедительно играть роль матери красивого молодого человека, занявшего теперь место рядом с ней, чтобы защитить ее от грозного графа.