Я много раз просил Эрешкиль рассказать, кто ее заточил, но каждый раз Великая Мать отвечала, что я все узнаю в свое время, когда буду готов. А пока должен учиться и становиться сильнее. Но этот вопрос не давал мне покоя. Ежедневно я становился вынужденным свидетелем ее страданий. Невозможно было не заметить, на какое жалкое, одинокое существование обрекли великую магичку. И я твердо решил найти способ ее освободить.

Ведя отшельнический образ жизни, скитаясь по миру, я обучался магии и скрывал, что оборотень. Я прошел от горного хребта Баэрдаль и до самого моря Райли и за это время успел познакомиться с разными народами, наблюдая и изучая их, а главное – ища ответы на свои вопросы. И единственным спутником в моем странствии была узница, заточенная во межвременном разломе. Там, где нет времени, тепла, жизни – ничего, кроме охранявшей ее тьмы, ставшей для нее надзирателем. Один раз в большой круг ненадолго я мог приходить, все остальное время мы общались мысленно. Прекрасная, одинокая, чарующая, божественная, такая далекая… моя Эрешкиль.

И вот однажды Первомать сообщила, что мое обучение закончено и я могу отправиться за ответами в лабиринт Оникса. А вопрос был всего один: как вызволить ее из временной петли.

По старому поверью, чтобы Оникс отворил путнику ворота, надобно два дня и две ночи идти по пустыне, не используя портальные переходы. Обычно паломники добираются до города Ашадан, расположенного в самом большом оазисе пустыни Излимор, а оттуда как раз два дня пути до руин древнего храма. И хотя Излимор – земли демонов, в Ашадане можно встретить представителей почти любого народа. Говорят, те, кто после ответа Оникса боятся своей судьбы, узнав страшное, могут поселиться в Ашадане и, помогая другим путникам добрыми делами, избежать своей участи.

В этом городе можно купить все необходимое для перехода. Ашадан живет за счет путешественников и паломников, проходящих через оазис. Тут я передохнул пару дней, пополнил запасы и купил специальное масло, которое надобно добавлять в костер для отпугивания пустынных охотников. Огромное насекомое с жалом вместо хвоста любит охотиться на спящих путников.

Многие жители Ашадана удивлялись, узнав, что я иду в лабиринт, и отговаривали. Объясняли, что в сезон пробуждения природы Оникс спит и ворота закрыты. Но Эрешкиль велела мне идти именно сейчас. Он знает, что я приду, и захочет со мной встретиться, заверила меня магичка. Она также велела передать, что ответ на мой вопрос будет его платой за старый долг. Что именно имела в виду узница, выяснить не получилось. Чем ближе я подходил к лабиринту, тем сложнее становилось мысленно разговаривать с Эрешкиль. Я больше не слышал ее. Меня одолевала тоска, я так привык к нашему единению душ и мыслей, что даже пара дней без мелодичного, успокаивающего голоса казалась мне жестоким испытанием.

Два дня и две ночи я шел по пустыне Излимор до лабиринта знаний. Пустынные охотники встречались мне даже в дневное время. Сейчас не сезон путников, и, учуяв мой запах, они выбирались из своих нор. Но масло делало свое дело, отпугивало насекомых. И там, где горячие песчаные волны встречаются с раскаленным камнем руин древнего храма, я увидел остроконечную одинокую гору. По засыпанным песком и потрескавшимся от жары ступеням поднялся на самый верх и остановился у выбитых в камне двухстворчатых ворот, которые украшала старая фреска, напоминавшая голову животного наподобие козла. Не успел я даже дух перевести, как створки с ржавым скрипом отворились, приглашая войти.

За воротами пустыня не имела власти, здесь было темно и прохладно. После зноя я вдохнул с облегчением. Шаги гулким эхом отражались от древних пыльных стен запутанных коридоров. Но я не плутал по лабиринту, не выбирал, куда идти, меня вели. Впереди зажигались факелы, уводя все дальше вглубь. Я шел уверенно, готовый принять любые испытания Оникса, которым подвергаются маги, чтобы он ответил на мой главный вопрос. Огонь факелов вывел в круглый, совершенно пустой каменный зал, где меня ждал сам Оникс. Облаченный в черные просторные одежды от макушки до пят, он сливался с темнотой стылого зала, не желая выходить на свет. Рассмотреть его я не мог.

– Готов пройти испытания, – решительно начал я.

Оникс сделал пару шагов мне навстречу, и вместо поступи я услышал стук копыт о каменный пол.

– Все испытания ждут тебя впереди, и не я стану им причиной, – далеким голосом, будто он находился не в этом зале, ответил Оникс.

– Я пришел, чтобы узнать…

Не до конца доверяя ему, я замолчал, подбирая слова.

– Тебя прислала она? – с интересом спросил Оникс, и его шея вывернулась вбок неестественным для живого существа образом.

– Кто? – притворился дурачком я.

Сквозняк пронесся по залу, развевая мою одежду, но ни одна ниточка не качнулась на одеянии Оникса.

– Эре-е-ешкиль… – зашелестел развеваемый ветром песок под ногами.

– Моя сестра. Я вижу в тебе ее силу, – произнес хозяин лабиринта.

Я изумился. Кто он, раз называет ее сестрой?

– Ты же видишь будущее, значит, должен знать, как она, – ответил я, пытаясь скрыть свое смятение.

Снова зашелестел ветер, но в этот раз песок молчал.

– Будущие изменчиво. Я вижу его, только когда меня о нем спрашивают. А об Эрешкиль давно никто не спрашивает, ее забыли.

– Я хочу спасти ее. Ты знаешь, как это сделать?

Шея Оникса вновь вывернулась неестественным образом. Я пытался себя уговаривать, что мне это чудится, здесь темно, а я пару дней ходил под палящем солнцем.

– Знаю-ю-ю… – прошептали мне пески, и вдали в коридорах завыли и застонали сквозняки. Я надеялся, что это стонет гуляющий по пустым переходам ветер, а не что-то или кто-то еще. Решительность таяла на глазах, я хотел убраться отсюда поскорее.

– Ты знаешь, что за каждый вопрос о будущем я требую плату? И за каждый следующий плата выше.

– Она велела передать, что требует свой долг, и он будет уплачен, если ты ответишь на вопрос.

Оникс словно прислушивался и затем тихо ответил, даже не мне, а куда-то в сторону:

– Хорошо, сестра, да будет так. Но тогда пусть он услышит всю правду.

Показалось, что эльфийка в моей голове зарычала. Но этого не могло быть, я не слышал ее пару дней.

– Давным-давно, когда стены этого храма еще не иссохли от старости, а пески под нашими ногами были плодородной землей, – начал Оникс голосом, от которого по спине пробежал мороз, – Эрешкиль открыла порталы в другие миры, чуждые этому. По ее вине в этот мир пришли не только демоны, но и драгоны. Это привело к войне, затяжной, кровавой, страшной войне. Много душ погибло по вине моей сестры. Ее поступок чуть не погубил весь мир, который ты знаешь. В наказание ее было решено убить. Эрешкиль, невообразимо сильный маг-пространственник, успела улизнуть от своих мучителей, создав межвременной разлом, где и спряталась. Но ее предал близкий человек, рассказал, где искать. И хотя без ее желания попасть в разлом никто не мог, маги наказали ее по-иному, запечатав выход. Они не могли к ней войти, но теперь и она не могла выйти. Чтобы уберечь мир от новых бед и чудовищ из других миров, было решено навсегда стереть магию времени и пространства из рунного алфавита и запечатать ее в потомках. И у них получилось. С того времени и до сих пор больше не родилось ни одного мага-пространственника. Но для этого всему племени оборотней пришлось пожертвовать своей магией.