Когда Бритт поравнялась с ним, он окинул ее критическим взглядом. Ни о каком инкогнито речь идти не могла. Бритт так и выглядела знаменитой суперкрасоткой, просто напялившей бейсболку, может, потому, что не успела помыть голову.

Отсутствие макияжа не делало ее незаметной. Идеальное строение лица, составляющее суть ее телегеничности, скрыть было невозможно. Еще Рейли подумал, что джинсы и футболку следовало бы купить на размер больше. Белая хлопковая ткань обтягивала ее грудь, а штаны слишком плотно облепляли попку. Потрясающее зрелище! Но эта одежда явно не для той, которой следовало бы оставаться незамеченной.

— Помните, если он вас узнает, убираемся немедленно. Никаких «если», «и» или «но». Не говорите ничего, что может выдать нашу базу. Не…

— Рейли, мы все это уже проходили.

— Да, но все это мне по-прежнему не нравится.

— Я не идиотка. Не проболтаюсь.

— Остались бы в машине.

— Я лучше вас умею задавать вопросы. — Это был ее главный аргумент в споре о том, следует ли ей присутствовать при беседе Рейли с Джоунзом.

Рейли настаивал, чтобы она сидела в машине, где Джоунз не смог бы ее разглядеть.

— Интервью — мой хлеб, — спорила Бритт. — Я умею вытягивать из людей информацию, с которой они зачастую не желают расставаться.

— Я тоже вытянул информацию из вас.

— Привязав меня к стулу! — На это ему нечего было возразить. — И, кроме того, вы быстро теряете терпение. Вы просто разозлите Джоунза, и он ничего вам не расскажет.

Он на собственной шкуре испытал ее умение развязывать языки. Бритт знает, какие вопросы задавать и как именно это сделать, чтобы получить в ответ не только краткие «да» или «нет». Один ее искренний взгляд, взмах ресниц, обрамляющих голубые глаза, горящие неподдельным интересом, и жертва начинает болтать без умолку.

А самое главное — он боялся, что, если оставит Бритт без присмотра, она просто исчезнет, и он никогда ее больше не увидит. Перед его мысленным взором все время всплывала ее ладонь, беспомощно прижатая к автомобильному стеклу.

Вот так Бритт и оказалась рядом с ним.

Они поднимались по ступенькам, но еще не успели приблизиться к двери трейлера, как она резко распахнулась под свист вырвавшегося изнутри порыва воздуха и мужской рев.

— Заткнись, мерзкая тварь. Ты сводишь меня с ума!

Мужчина швырнул собаке нечто, похожее на жирный кусок консервированной свинины, облепленный фасолью. Едва не задев Рейли за ухо, угощение шлепнулось в грязь. Собака набросилась на него так, будто ее не кормили уже несколько дней.

Подпирая распахнутую дверь могучим плечом, хозяин указал на табличку «Частная территория», прибитую к столбу линии электропередачи у угла трейлера.

— Вы, что, читать не умеете?

— Льюис Джоунз?

— Там другое написано.

Бритт была права, подумал Рейли. Всего три реплики, а великан уже на взводе.

— Льюис Джоунз? — снова повторил он свой вопрос.

— Кто вы? Что вам надо? — Мужчина обращался к Рейли, но его крохотные, близко посаженные глазки буравили Бритт.

— Я Рейли Гэннон. Помните меня?

Стальной взгляд вонзился в Рейли.

— С чего бы это?

— Я расследовал пожар в полицейском участке. Нам не удалось встретиться, но я разговаривал с вами по телефону о Кливленде.

Глазки-пуговки сощурились.

— Имя я помню. Смутно. Говорил вам тогда и говорю сейчас: я не желаю разговаривать о Кливленде. Он мертв. Все. Больше толковать не о чем. А теперь проваливайте.

Джоунз отступил в трейлер и потянул на себя дверь.

Бритт бросилась через две ступеньки и уцепилась за край металлической двери.

— Простите, что мы явились без телефонного звонка, обещаем, мы не займем много вашего времени. Пожалуйста, мистер Джоунз, не могли бы вы уделить нам всего несколько минут?

Джоунз не закрыл дверь, но смотрел на них настороженно.

— Зачем? Это случилось давно. И вообще, вам-то какое дело, дамочка?

— Бритт Шелли.

Она назвала Джоунзу свое имя! Рейли не мог поверить своим ушам, тем более что велел ей соблюдать анонимность! Да еще, к его великому замешательству, она протянула верзиле правую руку для рукопожатия. Рейли с трудом подавил порыв оттолкнуть ее прежде, чем Джоунз к ней прикоснется. Однако Бритт знала, что делала: ее прямота обезоружила мужчину.

Джоунз вытаращил глаза, явно обескураженный ее дружелюбным жестом не меньше Рейли, затем обтер ладонь о штаны, пожал протянутую руку и недовольно проворчал:

— Ну, что ж, у меня найдется пара минут.

Он повернулся спиной, и они последовали за ним в трейлер. Бритт обернулась и дерзко улыбнулась Рейли. Он нахмурился.

Изнутри трейлер производил еще более гнетущее впечатление, чем снаружи. Джоунз махнул в сторону дивана, и — из-за наклонного пола — им пришлось словно карабкаться в гору. Бритт без колебаний опустилась на грязную обивку, Рейли неохотно присел рядом с ней.

Кроме дивана шириной почти с весь трейлер, обстановку помещения составляли круглый приставной столик под яркой гавайской скатертью и придвинутый к стене и отделяющий кухню от гостиной обеденный стол с двумя стульями.

Телевизора Рейли не заметил. Не заметил он и газет. Теперь было понятно, почему Джоунз не отреагировал на имя Бритт.

Похоже, этот человек полностью отгородился от внешнего мира. Все окна были закрыты черными плакатными щитами, так точно пригнанными к рамам, что они совершенно не пропускали дневной свет. Из потолка торчал единственный патрон с электрической лампочкой без абажура. В ее желтом свете все присутствующие казались больными желтухой. На бритой голове Джоунза проступала примерно трехдневная щетина.

Джоунз был одет в камуфляжные штаны, обрезанные прямо над коленями; из-под обтрепавшихся штанин свисала мешковина карманов. Черные солдатские ботинки, начищенные до блеска, но расшнурованные, были надеты прямо на босые ноги. Потускневшая майка оливкового цвета обнажала мускулистые руки и грудь, покрытые затейливыми татуировками.

На большей их части изображалось либо смертельное оружие, либо символ смерти. Самая детальная картина красовалась на бицепсах и плече: «беспощадный жнец» с оскаленным черепом вместо головы — образ смерти в плаще и с косой — в одной руке держал потрепанный флаг Конфедерации, а в другой саблю, с которой капала кровь.

Джоунз зацепил мыском ботинка хромированную ножку стула, подтащил его по кочковатому линолеуму к дивану, уселся напротив гостей и уставился на них, скрестив на груди руки и теребя армейские жетоны на серебряной цепочке.

— Вы служили в армии, мистер Джоунз? — вежливо поинтересовалась Бритт.