Ольга с презрением посмотрела на мертвого мужа.

– Но как?! – с удивлением спросил Артем.

– Каким образом? – эхом откликнулась Прасковья Федоровна.

– Разумеется, я не знала о его планах. О вечеринке, о том, что Даниил решил избавиться от шантажистки, причем чужими руками. У меня был свой план. Я решила обставить все как самоубийство. Я знала, что у Дани есть цианистый калий. Ампула давно уже лежит в буфете. Я даже спросила мужа: «Зачем?» Но он таинственно улыбнулся и сочинил какую-то небылицу. И запер буфет на ключ. На всякий случай я сделала слепок и заказала второй ключ. Муж последнее время был какой-то странный. И этот яд… Я ведь хотела, чтобы Даня жил долго и счастливо! А вчера ночью решила его убить. Мятный ликер, эту гадость пил только мой муж. Я хотела тайно приехать сегодня ночью, когда он будет спать, и насыпать в бутылочку с ликером цианистый калий. Завтра перед обедом он непременно выпил бы рюмочку. Я прекрасно знаю его привычки! Все было бы кончено. Вечером приехали бы мы с Максимом и нашли в кабинете труп хозяина дома. Я специально послала к нему психотерапевта. Того самого, что консультирует мою маму. С одной-единственной целью: спровоцировать мужа, чтобы он сорвался и накричал на врача. Я знаю, как Даня к ним относится!

Ольга достала из сумочки диктофон и нажала на кнопку. Раздался голос Даниила Грушина, то и дело срывающийся на крик:

– Я устал, слышите?! Устал от того, что меня постоянно контролируют! Следят за каждым моим шагом! Это не жизнь – пытка! Каторга! Я так больше не могу!

И другой голос, мягкий, тихий:

– Ну-ну, успокойтесь…

– Я так больше не могу! Не хочу! Вы слышите? Не могу! Так! Жить!

Ольга нажала на кнопку и сказала:

– По-моему, достаточно. Человек устал от жизни. Запасся ядом, делал намеки. И то, что он покончил с собой, не удивительно. У меня есть свидетель: психотерапевт. Ему хорошо заплатили. Он подтвердит. Я неоднократно жаловалась на состояние мужа. На то, что он находится в глубокой депрессии. И попросила ему помочь. Врач приехал, попытался поговорить с Даниилом. Разговор записан на пленку. Очевидно: человек не в себе. Психотерапевт подробно опишет состояние, в котором Даниил находился сегодня утром. То есть уже вчера. И то, что ночью он покончил с собой, никого не удивит. Ампулу с ядом доставал он через знакомых. Они это тоже подтвердят в кабинете у следователя. У меня железное алиби: я всю ночь была в загородном доме у своих родителей. О том, что я здесь, не знает никто. Машина оставлена на шоссе, далеко от дома. Я так же тайно уеду, и никто ничего не узнает. Родители и прислуга подтвердят мое алиби… Даня, Даня, – Ольга с сожалением покачала головой. – Я ведь дала тебе время до полуночи! Чтобы ты хорошенько все обдумал и признался мне. Если бы ты позвонил и рассказал правду, все было бы по-другому. Мы просто развелись бы. Ты остался бы ни с чем, но жив. Но ты был занят своими планами. Бедный, бедный… Наполеон…

– Но… – сообразила вдруг Прасковья Федоровна. – Все это замечательно. Однако теперь у нас, кроме трупа вашего мужа, еще четыре! Как быть с ними?

– Да? – спросил Валентин. – Допустим, Грушин покончил с собой. А остальные?

– Да, я в шоке, – сказала Ольга. – Когда открыла дверь своим ключом и вошла, пробило полночь. На втором этаже послышались шаги. И я замерла в прихожей.

– Теперь я сообразил, что это за звук! – хлопнул себя по лбу Валентин. – Входная дверь открылась!

– Потом шаги затихли. Я воспользовалась потайной лестницей и поднялась в кабинет Дани. Бутылочка с мятным ликером, как правило, стояла там, возле стола, на котором он раскладывал пасьянсы. И тут…

– Я представляю, что вы там увидели! – всплеснула руками Прасковья Федоровна. – Милочка, я вам не завидую!

– Да, это было потрясение, – согласилась Ольга. – Сначала шок. Хотелось кричать. Я с трудом удержалась. Из-за стены доносились голоса. Я поняла: в доме гости. Мой муж что-то задумал. И я осталась в кабинете до того момента, как раздались выстрелы. Признаюсь: это были самые ужасные минуты моей жизни. В одной комнате с трупами… До сих пор мороз по коже! Но я это пережила. А после выстрелов… Я даже вскрикнула от неожиданности! Все вскочили и кинулись вниз. Я нажала на рычаг и оказалась в каминном зале. Тогда я открыла буфет, достала ампулу, высыпала цианистый калий в бутылочку с мятным ликером. И спряталась за портьеру. Я слышала все, что говорил мой муж. И не жалею, что отравила его. Это был страшный человек!

И Ольга с ужасом посмотрела на мертвеца.

– Подумать только! Он втянул вас всех в свою страшную игру! И если бы не я, ему удалось бы выйти сухим из воды! Если бы не Инга, которая передала мне записи! Когда папа их прослушает, он меня поймет. И мама тоже. Они нам всем помогут. Сейчас мы выработаем версию происшедшего. Чтобы все говорили одно и то же. Итак…

– Итак, – эхом откликнулась Прасковья Федоровна.

Ольга подошла к трупу мужа, нагнулась и сунула ему в карман пустую ампулу из-под цианистого калия. Распрямившись, сказала:

– Мой муж покончил с собой. Поскольку Кира умерла, ее можно объявить убийцей. Следователь ее шантажировал. Вы узнали об этом от Грушина, когда все уже случилось. То есть когда нашли труп. Это Кира его зарезала. А потом повесилась. Испугавшись разоблачения.

– А две борозды на шее? – мрачно спросил Сид.

– Я уже все продумал, – вмешался Артем. – Я скажу, что случайно заглянул в кабинет и увидел ее висящей под потолком. Кинулся, чтобы помочь, снял, но потом понял, что уже поздно. И, испугавшись, что заподозрят меня, повесил труп обратно. У меня нет мотива, чтобы убивать Киру. Мы не знали друг друга до этого вечера, ни разу не пересекались. Нигде. Мне поверят. Но взамен…

– Взамен Сид скажет, что Ингу застрелил Грушин, – сообразила Прасковья Федоровна.

– Совершенно верно, – подтвердила Ольга. – Инга его шантажировала, и Даниил ее застрелил.

– Так же, как и Ваню, – вмешался вдруг Валентин. – Он тоже был шантажистом. Это легко доказать. Жил не по средствам, девушку свою отправил в Италию. Шубку ей беличью прикупил.

– Ваня стал случайным свидетелем, когда поднялся в кабинет хозяина дома, – подбросил идею Артем. – Я его вызвал, поскольку выпил лишнего и хотел, чтобы шофер отвез меня домой. А он случайно толкнулся в кабинет Грушина. И увидел трупы. Нас Грушин пытался запугать, чтобы мы молчали. И вообще: он был не в себе. Психотерапевт это подтвердит. Увидев Ваню за открывшейся потайной дверью, он сорвался, кинулся к буфету, схватил пистолет и три раза выстрелил.

– Точно! – оживленно откликнулся Валентин. – Все так и было!

– Кстати, вы помните? – спохватилась Прасковья Федоровна. – После убийства Инги он взял из рук этого господина пистолет!

И она указала на Артема.

– Да, да! – заорал Валентин. – Значит, на пистолете отпечатки пальцев Грушина! Поверх всех остальных! Это он застрелил шофера и Ингу!