– Ничего страшного, – отозвалась она, – спасибо, Сашка, идём скорее, хочу в метро.

В метро, когда мы бросили пятаки в турникет и вошли, Таня огляделась почти разочарованно, не найдя эскалатора, но я пообещал, что на станции прибытия он точно будет.

– Чувствую, вниз идём, к центру Земли! – сказала она мне на ухо в самом начале пути. Медленный спуск продолжался до «Технологического института», где мы перешли на другую ветку, и дальше, до самой «Петроградской».

– Теперь твоя душенька довольна? – спросил я, когда ступенчатая лента медленно и неотвратимо понесла нас вверх.

– Сбылась мечта идиота, но пока лишь одна, – ответила Таня и, развернувшись против движения, посмотрела в глубину, похожую на муравьиный ход.

– Осторожнее, – придержал я её за талию. Таня только улыбнулась и провела пальцами по моему лицу.

– Всё, поворачивайся, приехали.

То, что ни один путеводитель не сравнится с живой картиной, стало ясно уже на площади Льва Толстого. Едва увидев дом Розенштейна с его шестиугольными башнями и канканом оконных проёмов, Таня остановилась, приготовила к бою фотоаппарат и вновь стала понемногу двигаться, но не в нужную нам сторону, а взад-вперёд, ища лучшую точку для съёмки. Глядя на неё, и я достал из футляра «Зенит». Такими темпами дорога к Первому Медицинскому институту заняла у нас не три минуты, а добрых двадцать, но всё-таки мы добрались и вошли на территорию. Таня, сверившись с картой, разыскала административный корпус и перед дверями повесила на меня «Лейку»:

– Не скучай, не мёрзни, я быстро!

При восьми градусах не замёрзнешь, особенно когда такое любопытство греет изнутри. По первому впечатлению этот институт был значительно больше всего нашего посёлка вместе с госпиталем. Целый город в городе! Или даже страна в городе, – решил я, глядя на двух высоких, тонких, с кофейно-шоколадными лицами, африканок. Они напомнили сенегальских красавиц из книги Владимира Корочанцева «Бой тамтамов будит мечту», только те, на цветной фотографии, были обнажены выше пояса – и страшно признаться, сколько доставили волнующих минут! – эти же проплыли мимо, закутанные в пальто, шапки, шарфы, зато улыбнулись моему «здравствуйте» и ответили по-русски, блеснув идеальными зубами. Надо понимать, они и живут где-то здесь недалеко, будущие авиценны, гиппократы, парацельсы.

Вскоре из дверей выскочила Таня, сказала на ходу: «Ещё немного, ещё чуть-чуть!» – и понеслась в соседний корпус. Разогнавшись, она так лихо прокатилась по тёмному ледяному языку, что несколько парней, куривших неподалёку, разом, как по команде, повернули головы. Таня, будьте уверены, заметила это движение, я так и представил её хитрющий взгляд… «А ты меня к кому-нибудь ревнуешь? – спросила на осенних каникулах. – Непорядок, надо срочно дать тебе повод…» Не то чтобы я сейчас приревновал её к завтрашним светилам, да и вряд ли назовёшь это ревностью, – просто осознал каким-то морозным озарением, насколько веселее, труднее и увлекательнее будет её жизнь по сравнению с нашей, как легко она может заполнить все мысли, чувства, не оставив места для прошлого. Но ты уж, Танюха, не сдавайся один год, какой-то маленький год, а там я приеду и снова буду в настоящем…

Курильщики ушли, и я сам, придерживая на груди два фотоаппарата, проехал по ледяному языку.

– Ты живой, бедняга? – спросила Таня минут через пятнадцать, подойдя с неожиданной стороны.

– В порядке, – и в подтверждение коснулся её щеки.

– Всё узнала, всё достала. Требования, вопросы, список литературы, летом ещё успею отзаниматься на подготовительных курсах. И, знаешь, все такие приветливые, как будто на самом деле рады, что ещё одна козявка хочет к ним поступить.

– Я бы тоже радовался.

– Сань, ты как будто расстроен?

– Вовсе нет. Может, эта козявка станет новым Павловым.

– Хотела бы… А ты не переживай, скоро приедешь, покажи лучше самый-самый главный университет.

– Пешком пойдём?

– Конечно.

И мы двинулись – по Каменноостровскому до Петропавловской крепости, прошли её насквозь, и Таня на полпути перезарядила фотоаппарат.

– Тридцать шесть кадров как с куста. А будь моя воля, уже бы сделала триста шестьдесят.

Вышли к Биржевому мосту, перебрались на Стрелку. Лёд на Неве был непрочным даже на взгляд, с длинными промоинами посередине.

– Раньше было не так, – сказала Таня, – на льду устраивали ярмарки, гулянья, пускали конку по рельсам и даже трамвай.

– В путеводителе прочитала?

– Да. Думаешь, врут?

– Не врут, моя прабабушка, мама бабушки, ездила в этом трамвае.

– А ты её застал?

– Застал, но не помню, салага был, два года с небольшим.

Таня сверилась с картой:

– А вот Институт русской литературы, Пушкинский дом.

– Тот самый? «Имя Пушкинского дома в Академии наук»?..

– Как бы да, но Академия наук в другом месте, вот что странно.

– Может, он во времена Блока был в Академии наук, а теперь здесь?

– Наверное… Обалдеть, Сашка! Сойти с ума, ты такой счастливый, всё это видел и знаешь!

Щёки у неё так и горели на балтийском ветру. Южанка, прирождённая и потомственная!..

– Теперь и ты знаешь, – сказал я.

– Так мне сколько лет и я впервые вижу, а ты всегда знал. И как тебе после этого живётся в Солнечном?

– У нас тоже нормально и Севастополь рядом. Не замёрзла, Тань?

– Нет, мне даже жарко. Одета как вчера, а сегодня теплее.

– В Солнечном можно жить, во Фронтах, думаю, было бы нелегко… Менделеевская линия, если не путаю?

– Да, – кивнула Таня.

– Вот Двенадцать коллегий, главное здание нашего университета уже, кажется, не имени товарища Жданова. Летом загляну туда и всё возьму, как ты сегодня.

– Представляю, как тут здорово летом.

– А немного впереди увидим памятник.

– Хочу памятник.

– Вот он. Сейчас обойдём и посмотрим в лицо.

– Постой. Менделеевская линия, а памятник Ломоносову?

– Верно. «Муму» Тургенев написал, а памятник… Ты не устала ходить?

– Да я сутки могу ходить без перерыва, а здесь вообще неделю. Здравствуйте, дядя Миша, Михал Васильевич, позвольте сохранить вас для истории!..

– И к Зимнему?

– Давай.

С Дворцового моста нас чуть не сдуло на хрупкий лёд, но мы всё же остановились и сменили плёнку: первая катушка закончилась у меня, у Тани – вторая. Снимали мы разное: Таня – архитектуру, я – в основном Таню на фоне прекрасной архитектуры. Линия дворцов, Адмиралтейство, купол Исаакия; с другой стороны – василеостровское учёное царство, а правее и дальше – крепостные стены, золотой шпиль… Не понравилось мне только здание Академии наук.