– Недолго ему осталось, – ответил невысокий. – Кончается ведь.

– Он еще нас с тобой переживет. Гляди, какой здоровый.

Невысокий Довгуш хмыкнул и покачал головой:

– Ты, Паркун, видать, недолго в подземелье-то. Здоровые, они раньше других кончаются. Это мы с тобой, как мышки малые, нам зернышко брось – мы и сыты, лоскутком укрой – мы и согреты. А этакому верзиле без хорошего куска мяса и недели не протянуть.

Лязгнул железный засов, и дубовая дверь распахнулась. В подземелье, пригнувшись, чтобы не расшибить головы о притолоку, вошли трое охоронцев.

– Который тут урод? – рявкнул один из них.

– Да вон он, – кивнул на Бычеголова Паркун.

Охоронцы подошли к нелюдю, подхватили его под мышки и потащили к выходу.

– Куда вы его? – спросил Довгуш.

– На кудыкину гору, – мрачно ответил охоронец и захлопнул дверь.

* * *

– А ну-ка, Драный, вжарь ему еще десяточек!

Драный был кат опытный, бил толково, с оттяжкой. На десятом ударе сморился и вытер потное лицо тряпкой.

– Уф-ф… Умаялся совсем. Здоровый бык. Такого плетью не перешибешь.

Бычеголов висел на дубовых подлокотках, не произнося ни слова.

– Слышь, нелюдь! – окликнул его княжий дознаватель. – Как тебя там… Бычеголов! Для тебя, я чай, наша плеть – навроде щекотки? Можь, тебя чем другим пощекотать, а?

Кат прищурил раскосые глаза, оглядел изорванную в клочья спину Бычеголова и небрежно осведомился:

– Что, ежель ему спину водкой взбрызнуть?

– Водкой? – Дознаватель хмыкнул. – Жирновато будет. Водка – продукт дорогой.

– Зато развлечемся. Говорю тебе – весело будет.

– Это ты так говоришь, потому что водка моя. А была бы твоя, только б я ее и видел.

Драный хохотнул:

– Верно. У меня б не застоялась.

Спина Бычеголова была сплошь иссечена железным оконечником плети. Под ногами у нелюдя набралась лужица вязкой, темной крови.

– Кровь-то его собери, – сказал дознаватель, – зря же пропадет.

Кат взял со стола специальную вбористую, как губка, тряпицу, нагнулся и тщательно промокнул кровь Бычеголова. Затем выпрямился и выжал кровь из тряпицы в глиняную кубышку.

– Ну, вот! – засмеялся дознаватель. – Крови, что в кубышке, тебе на дюжину кувшинчиков водки хватит! А ежели у барышников, то и того больше.

Драный внимательно посмотрел на дознавателя, облизнул губы толстым языком и мрачно проговорил:

– А я, слышь, у барыг-то не покупаю. Я княжьи указы чту.

Дознаватель согнал улыбку с лица.

– Я тоже, – дрогнувшим голосом промолвил он. – А это я только так… шутки ради сказал.

– Шутки? – Кат прищурил глаза. – Гляди – дошутишься.

Дознаватель побледнел.

– Что ты, Драный, – поспешно промолвил он. – Нешто я из противленцев?

– А кто тебя знает? – с угрюмой насмешливостью ответил кат. – Кабы подтянуть тебя чуток на дыбке, вот тогда бы правду и выложил.

Дознаватель побледнел еще больше. Он попробовал улыбнуться, но улыбка его вышла кислой.

– Какой ты, право, смешной, – сдавленно проговорил он. – Городишь, сам не знаешь, что. Ну, хочешь, я тебе водки налью?

– Что ж, налей.

Дознаватель достал из кармана маленькую крынку, пододвинул к себе оловянный стаканчик, стоявший на столе, и плеснул туда водки из крынки.

– Чего жмешься? – хмуро усмехнулся Драный. – Барыжья водка-то?

– Тьфу на тебя! – Дознаватель плеснул еще немного. – Столько хватит?

– До краев, говорю, лей.

Дознаватель вздохнул.

– Супостат ты, супостат… Разорить меня решил?

Однако водку долил. Драный взял стаканчик, набрал немного водки в рот, повернулся к Бычеголову и, надув щеки, выплюнул фонтан водки на окровавленную спину урода.

Бычеголов дернулся, но не застонал и не зашипел.

– Это ему, как нам с тобой дождичек, – заметил дознаватель. – Зря только водку перевел.

Кат выплеснул в рот остатки водки и передернулся.

– Эй, нелюдь! – окликнул он. – А что, ежели я тебе эту водку в одно место впрысну и лучинку горящую поднесу? Тоже молчать будешь?

И вдруг Бычеголов дернулся в цепях. Мышцы его вздулись, из глотки вырвался натужный хрип. Кат удивленно вскинул брови и отвел руку для удара, но тут железная цепь лопнула.

Бычеголов сбросил с себя оковы, схватил ката за голову и с хрустом свернул ему шею. Отшвырнул от себя обмякшее тело и, пригнув рогатую голову, двинулся на обомлевшего дознавателя. По пути он сгреб со стола кувшин со своей кровью и сунул его в лицо изумленному и растерявшемуся дознавателю.

– Пей! – рявкнул Бычеголов.

– Н-не могу, – проскулил дознаватель, с ужасом глядя на кувшин.

– Пей – убью.

Дознаватель поднес кувшин к губам и послушно отхлебнул. Сморщился, но грубого слова сказать не посмел. Бычеголов усмехнулся.

– Ты – упырь, – пробасил он. – Кровь пьешь. Скажи это!

– Я упырь, – слабо пробормотал дознаватель.

Бычеголов прищурил глаза:

– А что делают с упырями?

– Убивают, – выдохнул дознаватель. Лицо его сморщилось, и он плаксиво проговорил: – Пожалей, прошу…

Бычеголов схватил дознавателя за тощие плечи, выдернул его из-за стола и с силой швырнул об стену. Раздался хруст ломающихся костей, и мертвое тело дознавателя рухнуло на земляной пол.

Бычеголов плюнул на труп, повернулся и вышел из пыточной палаты.

Навстречу Бычеголову выскочили два охоронца. Бычеголов, не останавливаясь, схватил их за волосы и хрястнул друг о друга головами, потом отбросил в стороны и, не оглядываясь, двинулся дальше по коридору.

Из-за угла вывернул еще один охоронец – Бычеголов молниеносно схватил врага пальцами за шею и вырвал ему кадык.

Еще трое охоронцев появились у него на пути. Бычеголов пригнул голову и устремился на них. Бедолаги не успели даже вынуть мечи из ножен. Одному из них Бычеголов расшиб лбом лицо, а двум другим сломал черепа ударами своих крепких и тяжелых, будто кузнечные молоты, кулаков.

Минуту спустя Бычеголов, убив по пути еще четырех охоронцев, вышел из темницы, остановился и вгляделся в темноту.

– Диона! – негромко позвал он.

Из-за дерева выступила стройная, темноволосая девушка.

– Как все прошло? – тихо спросила она на темном языке нелюди.

– Нормально, – ответил Бычеголов.