– С тех пор как я начал работать у вас, вы уже несколько раз пытались уйти в отставку, – заметил Лайон.

Ему не терпелось услышать рассказ Ричардса и узнать как можно больше об отце Кристины, но он достаточно хорошо знал своего гостя, чтобы понять, что тот, как обычно, будет нетороплив.

– Я словно старая гончая, – сказал Ричардс. – Запах неладного по-прежнему будоражит мое воображение. Брисбен был англичанином, – наконец перешел он к сути дела. – Можно даже сказать, что он был нашим Бенедиктом Арнольдом . Брисбен стал предателем, выдал несколько секретов, но потом его начало мучить чувство вины перед семьей. У него была жена и четыре дочери. Он пришел к нам и рассказал о своем проступке. Мы, вернее мои предшественники, добились от Брисбена обещания. С его помощью мы организовали ловушку, чтобы поймать тех, кто стоял над ним. Понимаешь, нам нужна была крупная добыча. Барон Ста-лински был нашим посредником. Я не помню, как он оказался в этом деле. Барон сделал все, что мог, предпринял все предосторожности, как мне рассказывали, но план все равно с треском провалился.

– Каким образом? – спросил Лайон.

– Жена Брисбена и дочери были убиты. Им перерезали горло. Все было сделано так, словно Брисбен убил их, а потом зарезался сам.

– Но вы не верите, что именно так оно и было?

– Нет, конечно, нет. Я думаю, одному из начальников Брисбена стало известно о ловушке, – ответил Ричардс. – Либо случайно, либо они подкупили кого-то из наших.

– А что барон Сталински? Он продолжал работу с правительством?

– Нет. Вскоре после дела Брисбена он женился и вернулся к себе домой. Та картина, свидетелем которой он оказался, произвела на него ужасное впечатление. Понимаешь, он первым обнаружил тела и после этого наотрез отказался помогать Англии. Не могу его за это винить. Меня там не было, но несложно представить, что это было за зрелище.

– С тех пор вы поддерживали связь с бароном?

– Нет. Но несколько его старых друзей получили от него сообщение, что он вскоре приедет в Англию.

– Интересно, знает ли он о том, что у него есть дочь?

– Бог ты мой! Ты хочешь сказать, он может не знать?.. – воскликнул Ричардс.

– Отец и дочь никогда не видели друг друга. Думаю, он считал, что его жена и дочь погибли много лет назад. Кстати, все, кого я спрашивал, полагали, что и барон давно умер. Сэр Рейнольдс говорил об этом.

– Да, его письма стали для всех неожиданностью.

– Интересно, чем занимался барон все это время?

– Я слышал, что примерно год спустя после тех событий барон потерял свое королевство. А потом исчез. У нас не было никаких оснований разыскивать его, – добавил Ричардс и нахмурился. – Что-то беспокоит тебя. В чем дело?

– У вас есть какие-либо основания не доверять барону?

– Ах вот в чем загвоздка, да?

– Расскажите мне все, что вы знаете об этом человеке, – попросил Лайон. – Все, что можете о нем вспомнить. Я понимаю, что это было давно…

– А рассказывать особенно нечего. Я тогда был молодым и впечатлительным, но помню, что благоговел перед ним. Барон был ненамного старше меня. Вид у него был внушительный, и я завидовал ему. Лайон, черт побери, теперь я сгораю от нетерпения. Рассказывай мне все, что знаешь о бароне! – приказал Рейнольдс.

– Да, собственно, и нечего. Я никогда не видел его, и Кристина тоже, но она боится своего отца. Когда вы познакомитесь с моей женой, то поймете, насколько это странно. Кристину очень нелегко испугать.

– Это я уже о ней знаю,

– Откуда?

– Но она же вышла за тебя замуж.

Лайон ухмыльнулся.

– Да, вышла, – сказал он. –Без особого желания, но…

Ричардс фыркнул.

– Возможно, она просто испытывает страх перед столь необычными обстоятельствами, – сказал он, чуть помедлив. – Никогда не видеть отца и вдруг встретиться с ним…

– Нет. – Лайон покачал головой. – Причина ее страха кроется в чем-то ином. Она назвала его шакалом. Будьте начеку, Ричардс, когда встретитесь с бароном. Мой инстинкт и страх Кристины – этого вполне достаточно, чтобы у меня возникли сомнения.

– Ты настолько встревожен?

– Да.

– Почему же Кристина не объяснила тебе причину своих страхов?

– Она очень упрямая, – сказал Лайон с улыбкой. Ричардс понял, что он считает это достойным качеством. – И она только начинает доверять мне. Ее доверие еще слишком хрупко. Поэтому я не собираюсь торопить ей. Кристина расскажет мне, когда сама, захочет этого, и ни секундой раньше.

– Но ты доверяешь ее мнению? – спросил Ричардс. – Ты доверяешь ей?

– Доверяю, – ответил Лайон, ни секунды не колеблясь. И только тут до него дошел смысл сказанного им, и он принял это умом и сердцем. Да, он действительно доверяет ей. Полностью. – Во всем, – сказал Лайон тихо. – Одному Богу ведомо почему, но доверяю, – добавил он и засмеялся.

– И это тебя так забавляет?

– О да. Мы с моей маленькой женой вели игру друг с другом, – признался Лайон. – И видите ли, это забавно, потому что ни один из нас не осознавал этого.

– Не понимаю, – сказал Ричардс.

– Я и сам только сейчас начинаю понимать. Кристина скрывает от меня свое прошлое… точно так же, как и я скрывал от нее свое. Думаю, она считает, что, если я узнаю о ней, это ее каким-то образом принизит в моих глазах. Разумеется, это не так, но ей нужно самой научиться достаточно доверять мне, чтобы раскрыться.

– Я с удовольствием разузнаю для тебя о прошлом твоей жены, – предложил Ричардс.

– Нет. Я отправил моих людей во Францию, чтобы они там собрали необходимые сведения, но сейчас собираюсь отозвать их домой. Я не буду без ее ведома изучать ее прошлое и не хочу, чтобы это делали вы, Ричардс. Со временем она сама расскажет мне все, что сочтет нужным.

– А ты раскроешь ей свои секреты? – тихо поинтересовался Ричардс. – У тебя нет причин тревожиться, Лайон. Я никому никогда не доверял так, как тебе. Твоя верность стране всегда была абсолютной. Поэтому тебе всегда и поручались самые сложные дела.

Лайон удивился горячности друга. Не в привычках Ричардса было делать комплименты. За все годы их совместной работы Лайон никогда еще не слышал такой похвалы.

– А теперь ты заставил меня беспокоиться по поводу Сталински, – продолжил Ричардс. – Я немедленно займусь им. Однако есть еще одна проблема, – добавил он. – Департамент надеялся, что ты устроишь прием в честь тестя, когда он приедет. Господи, уже идут разговоры о рыцарстве! Некоторые из пожилых джентльменов вспоминают с преувеличенным пылом благородные дела, совершенные бароном Сталински на благо Англии. Я непременно изучу и эти дела, – добавил он, энергично тряхнув головой.