– Не знаю, – сказал он, подумав, – а догадываешься ли ты, что значит появление Сантера?

– Когда выяснилось, что мы избегли ловушки, и киовы обнаружили твое присутствие в их селении, он понял, что мы не успокоимся, пока не достигнем своей цели, струсил и решил дать тягу.

– Есть и другое объяснение, – возразил Виннету. – Сын вождя исчез, и это связали с нашим появлением. Тангуа, вероятно, излил свою ярость на Сантера, как на виновника всех бед, и затем отпустил его на все четыре стороны. Он избрал водный путь, чтобы мы не могли напасть на его след, лодку же он получил, по всей вероятности, в обмен на своего коня. Сантер не знал, конечно, что мы остановились на острове, и стал жертвой своей собственной осторожности. Теперь он знает, что мы начнем погоню, и гребет изо всей мочи, уносимый к тому же течением. Но мы сможем догнать его, если поскачем напрямик, выигрывая на изгибах реки.

– Как бы этот способ преследования не оказался ошибочным.

– Почему?

– Сантеру легко может прийти мысль оставить лодку и продолжать путь пешком. И так как вы не знаете, на какой берег он высадится, вам лучше всего было бы разделиться на два отряда и продвигаться по обоим берегам реки.

– Мой брат совершенно прав. Мы так и сделаем.

– При этом вы должны соблюдать величайшую осторожность и внимательно наблюдать за берегом, чтобы не пропустить того места, где он выйдет из лодки. Вам придется обследовать все изгибы реки, и это займет немало времени.

– Да, ты прав, и поэтому нам нельзя медлить ни минуты. Мы все же могли бы встретиться через несколько дней, – сказал Виннету.

– Где?

– Возьми направление к слиянию этой реки с Рио-Боско. Там, на левом берегу после слияния рек ты увидишь моего воина, если наша встреча будет возможна.

– А если я там никого не увижу?

– Это будет означать, что я продолжаю преследовать Сантера. В этом случае отправляйся со своими спутниками в Сан-Луи к бледнолицым, которые строят дорогу для огненного коня. Но я прошу тебя потом вернуться к нам. Ты всегда будешь желанным гостем в пуэбло у Рио-Пекос, и там тебе скажут, где я.

Пока мы разговаривали, апачи уже собрались в дорогу. Виннету пожал руки Дику Стоуну и Вилю Паркеру.

– Мой брат знает, – сказал он, снова обращаясь ко мне, – как радостны были наши сердца, когда мы покидали берега Рио-Пекос. Кто бы предвидел тогда гибель Инчу-Чуны и Ншо-Чи? Когда ты вернешься к нам, ты не услышишь голоса прекраснейшей из дочерей апачей. Вместо города бледнолицых она узрела страну навсегда ушедших от нас. Долг мести уводит меня прочь, но любовь снова приведет тебя к нам. Я очень хотел бы вскоре дать тебе знать о себе, но, если это не удастся, не оставайся долго в городах Востока! Ты знаешь, кого ты должен заменить мне. Обещаешь ли ты, что вернешься скоро, мой друг, мой любимый брат Чарли?

– Обещаю. Мое сердце будет повсюду сопровождать тебя, мой брат Виннету! Ты знаешь, какой обет я дал умирающему Клеки-Петре, и я исполню его.

– Да направит шаги твои великий Маниту! – торжественно произнес вождь. – И да хранит он тебя!

Он обнял и поцеловал меня; бросил отрывистое приказание своим воинам и, вскочив на лошадь, погнал ее в воду. Апачи разделились на два отряда, из которых один двинулся по правому, а другой, во главе с Виннету, по левому берегу реки. Мы смотрели вслед молодому вождю, пока он не исчез в тумане. Мне казалось, будто я теряю часть себя, но и ему было, по-видимому, нелегко расстаться со мною. Стоун и Паркер заметили мое настроение, и первый из них сказал своим обычным дружеским тоном:

– Не принимайте этого так близко к сердцу. Мы скоро снова встретим апачей, ибо помчимся за ними вслед, как только освободим Сэма. Когда вы думаете приступить к обмену пленными?

– Я желал бы знать ваше мнение на этот счет, мой милый Дик, вы опытнее меня.

Польщенный этим замечанием, он погладил свою бороду и сказал:

– По-моему, проще всего было бы тотчас же отправить пленного киова в селение, чтобы сообщить Тангуа, где находится его сын, и на каких условиях он может быть освобожден. Что думаешь об этом, Виль.

– Гм… – промычал Паркер, – ты никогда еще не говорил таких глупостей, как сегодня.

– Глупостей! Это я-то? Черт подери! – воскликнул Дик.

– Если мы откроем наше убежище, Тангуа пошлет сюда своих воинов и отобьет у нас Оленя, не возвратив Хоукенса. Нет, я бы сделал все это иначе.

– Как же именно?

– Мы покинем остров и выйдем в прерию, чтобы у нас был свободный обзор. Затем мы пошлем киова и поставим условием, чтобы к нам пришли два воина, не больше, и чтобы они привели Сэма в обмен на Оленя. Если придет больше воинов, чтобы напасть на нас, мы увидим их уже издали и сможем принять меры предосторожности. А вы, сэр, какого мнения? – обратился он ко мне.

– По-моему, будет вернее вовсе не посылать гонца.

– Но как Тангуа узнает, что его сын…

– Он узнает, – сказал я.

– От кого?

– От меня.

– От вас? Вы сами хотите пойти в селение киовов?

– Да.

– Бросьте! Это опасное дело. Вас сразу же возьмут в плен.

– Не думаю.

– Это случится наверняка.

– Тогда погибнет Олень! Во всяком случае я не хочу потерять ни одного заложника.

– Я с вами согласен. Но зачем же именно вам идти в селение киовов? Уж лучше пойду я, – сказал Паркер.

– Я верю, что вы достаточно храбры для этого, но лучше все же я сам переговорю с Тангуа.

– Разве вы забыли, как он ненавидит вас? Он намного скорее примет наши условия, если увидит меня.

– И все-таки я пойду к нему! Пусть он придет в ярость, увидев, что я осмелился явиться к нему, пусть он почувствует свое бессилие! Если же я пошлю к нему другого, он может подумать, что я боюсь его.

– Делайте, как знаете, но где останемся мы? Здесь на острове? Или поищем лучшего места?

– Лучшего не найти.

– Прекрасно. И горе пленникам, если с вами что-нибудь случится! Когда же вы пойдете?

– Сегодня вечером.

– Не будет ли это слишком поздно? Если мы поспешим, то к полудню может произойти обмен, и мы тотчас помчимся за Виннету.

– А киовы помчатся за нами и перебьют нас…

– Выдумаете?

– Тангуа охотно выдаст нам Сэма, чтобы вернуть сына, а потом сделает все, чтобы нам отомстить. Поэтому обмен должен произойти вечером, после чего мы немедленно уедем, чтобы за ночь ускакать как можно дальше. К тому же страх Тангуа за судьбу сына только усилится к вечеру, и это сделает его более сговорчивым.

– Это правда, а что если нас раньше обнаружат здесь?

– На остров они не придут. А если на берегу заметят следы Виннету, то подумают, что скрылись и мы, захватив с собой Оленя. Это причинит Тангуа еще больше забот… Слышите!