У меня сразу же прибавилось сил и даже появилась какая-то уверенность. Я довольно быстро закончил плетение моей сложной магической паутины, но не торопился активизировать ее. У меня было еще чуть больше минуты, и я решил еще раз проверить архитектонику полученной магической конструкции. Моя осторожность оказалась совсем не напрасной – в двух местах готовое заклинание пришлось поправить и приплести еще два дополнительных маячка.

Я коротко выдохнул и произнес формулу активации заклинания. Над синим горшочком, над кроваво пузырящейся пеной возникла и начала быстро наполняться плотью… черная петушиная голова – точное подобие головы петуха, сидевшего в клетке.

Тетушка Арина тихо ахнула, а я быстрым шепотом проговорил:

– Смотрите внимательно! Если увидите отличие от оригинала, немедленно мне скажите!..

Секунду спустя, раздался ответный шепот:

– Я не вижу никакой разницы!..

– Тогда… – отозвался я…

И в этот момент сила заклинания «Долгого Мгновения» иссякла! Петух в клетке дернул головой и… мигнул. И черная петушиная голова, висящая в воздухе над горшочком также дернулась и мигнула!.. Тут же тетушка Арина выбросила перед клеткой ладонь с насыпанными на нее зернами пшеницы. Петух мгновенно наклонил голову, впился горящим, немигающим взглядом в эти зерна, и точно также широко раскрылись глаза у магической копии петушиной головы!.. А в следующее мгновение я убрал магическую опору, черная, с черным же хохолком голова рухнула вниз, в пузырящуюся кровавую пену и пропала в ней без звука, без плеска!

Арина Световна подхватила горшочек руками и быстро прошла к печке. Через секунду наше зелье стояло на огне, а травница махала рукой, требуя меня к себе.

Я попытался сделать шаг в направлении печки и вдруг обнаружил, что стою, вцепившись обеими ладонями в кромку верстака, и только это удерживает меня в вертикальном положении. Колени мои подгибались от слабости, внутри все дрожало, глаза закрывались сами собой!

Однако травница продолжала призывно махать рукой, требуя чтобы я подошел. Собравшись с силами, я оторвался от верстака и сделал первый шаг… Второй шаг дался даже немного легче, так что скоро я оказался около печки, где и присел на пол, прямо возле топки.

– Как только я скажу, ты должен будешь немедленно погасить пламя! – потребовала Арина Световна.

– Попробую… – едва слышно прохрипел я.

Травница метнула в мою сторону яростный взгляд и буквально прошипела:

– Ты что, хочешь пустить насмарку всю нашу работу?!! Ты должен будешь обязательно погасить пламя, но оставить тлеющие угли!!

И в этот момент над печкой прозвучал чистый и совершенно отчетливый писк!.. Я бы сказал, отчетливый мышиный писк!

Тетушка Арина не успела ничего сказать – мои руки совершенно самостоятельно скрестились, пальцы развернулись широким веером, после чего обе ладони резко и синхронно вывернулись наружу, посылая в закрытую топку поток только что сотворенной углекислоты и захлопывая поддувало!

Этот последний жест окончательно доконал меня – повалившись на бок я потерял сознание!

Умный в нору не пойдет,

Умный нору обойдет!

(Шутка спелеологов)

Не рой другому яму,

она может стать твоей могилой…

(…ская народная мудрость)

Пять раз обмерь, один раз обвесь!

(Рекомендация начинающему приказчику)

Проснулся я в полной темноте и не менее полной тишине. Широко открыв глаза, я довольно долго вглядывался в эту темноту и совсем уж собрался затлеть хотя бы малую искорку, чтобы оглядеться, но в это самый момент совсем радом со мной кто-то вдруг шумно вздохнул, зачмокал, после чего, мои уши начали различать и другие звуки… Их словно включили!

С другой стороны от меня кто-то тихонечко дышал – так дышат во сне совершенно здоровые дети. Затем в комнате что-то неслышно переместилось – я это перемещение не услышал, а скорее почувствовал, и вслед за этим нечто едва слышно заскрипело. Скрип этот, донесшийся, как мне показалось, совсем уж издалека, был похож на… повизгивание панцирной сетки под нетяжелым телом – мне достаточно часто приходилось ночевать в многолюдных номерах дешевых гостиниц, чтобы мгновенно распознать сей специфический звук.

Я откинул короткое, легкое одеяло и сел на своей постели. Оказалось, что лежал я на довольно толстом тюфяке, положенным прямо на дощатый пол…

«Куда ж это меня занесло, что мне даже нормальной постели в гостинице не смогли заказать?..» – Мелькнула в моей странно тяжелой голове несуразная мыслишка, но я тут же вспомнил где находился и чем занимался перед своим «обмороком». И почти сразу же раздался тихий шепот, с той же самой стороны, откуда вначале донесся скрип кровати:

– Что, молодец, уже пришел в себя?..

Голос, без сомнения, принадлежал тетушке Арине и был до предела благожелателен.

– Пришел… – хрипловато прошептал я в ответ и в свою очередь поинтересовался. – А долго я… без памяти-то был?..

– Так ты и не был «без памяти», – усмехнулась в ответ травница. – Ты просто заснул… на рабочем месте. Правда, всю работу, что тебе полагалась, ты успел выполнить.

– Значит, зелье получилось?! – Обрадовано переспросил я.

– А это мы поутру узнаем, – снова усмехнулась Арина Световна, а затем совершено серьезным тоном спросила. – Ты ведь прямо утром и пробовать его будешь?..

– Да уж, тянуть не стану! – Ответил я чуть ли не в полный голос, за что сразу же получил тихий, но грозный «шик»:

– Тихо!.. Товарищей своих разбудишь!..

Я, сконфузившись, замолчал, и на несколько минут вокруг опять воцарилась полная тишина.

И снова эту тишину нарушил едва слышный шепот Арины Световны:

– А ты, парень, молодец… Кто тебя Искусству учил?..

– Никто, – тихо и с некоторой угрюминкой в голосе ответил я, – самоучка…

– Самоучка!.. – Удивленно протянула тетушка Арина. – Впервой я таких-то самоучек встречаю!.. А товарищ твой… этот, длинный, с длинным языком, он тоже самоучка?..

– Он вообще – неуч! – Мстительно прошептал я. – Навязался мне в помощники!..

– Неуч… – С непонятным удовлетворением повторила травница, довольно хмыкнула, и добавила, – так зачем же ты его с собой взял?

– Так попробуй его не взять!.. Это ж танк!.. Решил помогать, вот и… помогает. – Я вздохнул, а потом, для ради справедливости, добавил, – Да нет, иногда он действительно бывает полезен!

– А почему он себя так странно называет – «старший лейтенам», виночерпием что ли у кого служил?..

– Это его так Володьша прозвал, – теперь уже улыбнулся я, – а вообще-то у Макаронина звание такое – старший лейтенант, а должность – старший оперуполномоченный. Он у себя дома занимается тем, что служит в… как бы это получше объяснить…