– Да на тебя вообще не угодишь, – отрезала Эш.

– Я серьезно, – произнес я, не обращая внимания на ее слова. – Если мне придется идти вас разнимать, едва ли мне это понравится.

Эш поджала губы.

– Хорошо же ты обо мне думаешь, – она вырвала руку. – Ничего я ей не сделаю. Я пить хочу.

Меня так и подмывало пойти следом за Эш, но Мэтью уже буравил меня таким взглядом, словно я вот-вот наделаю с Кэт детишек, хотя я даже не знал, возможно ли такое. С кухни не доносился визг или гневные вопли, но я все равно прислушивался к тому, что там происходит, пока остальные продолжали обсуждать произошедшее.

Вообще все прошло куда лучше, чем я рассчитывал, как-то даже слишком гладко. И от этого во мне зародилась и начала расти тревога. Я не мог усидеть на месте, встал, подошел к окну, отдернул занавеску и уставился на улицу. Уж не знаю, что я надеялся там увидеть.

Мэтью заявил, что возьмет на себя общение и с Министерством обороны, и с жителями колонии. Поврежденный вчера ночью участок дороги наверняка обнаружили, и военные уже проверяют данные по энергетической активности. Лаксены подрались с Лаксенами. Именно это мы решили им сказать. Власти же толком не знают, на что мы способны, не знают всех наших возможностей, но в курсе, что мы сильнее людей. Так что, возможно, купятся на то, что двое Лаксенов устроили весь этот бардак. Может быть. Если нам очень-очень повезет, они поверят в это.

Кэт вернулась в гостиную с бутылкой воды. На мгновение наши взгляды встретились. Она быстро отвернулась и присела на край дивана – девушка была бледной, нижняя губа нервно прикушена. Эш явилась с пустыми руками, и я мог лишь догадываться о том, что она наговорила Кэт на кухне.

– Можно тебя на два слова? – тихо сказал мне Мэтью.

Я кивнул и посмотрел на Ди. Она улыбнулась, видимо, догадавшись, о чем я хочу попросить. Она присмотрит за Кэт. Мы с Мэтью вышли на улицу.

– В чем дело? – спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем пойдет разговор.

– Давай пройдемся, – предложил Мэтью.

Мы спустились с крыльца и направились в противоположную от дома Кэт сторону. Я решил не тянуть резину.

– Я знаю, ты беспокоишься из-за Кэти, но она никому ничего не расскажет. – Я засунул руки в карманы. Мы уже дошли до рощи. – Я понимаю, в это трудно поверить, но у нее была масса возможностей все разболтать. И вспомни: вчера ночью она спасла мне жизнь. Я не преувеличиваю. Мне удалось прикончить одного, но двое оставшихся загнали меня в угол. Тот, которого убила Кэт, хотел отнять у меня силы.

Мэтью судорожно вздохнул.

– Значит, ты подошел слишком близко.

– Да, – быстро произнес я и пригнулся, проходя под низко росшей веткой. – Больше такое не повторится.

Мэтью ничего не ответил, и я продолжал говорить:

– Видел бы ты ее! Я ей велел бежать и спрятаться, а она вернулась. – Я коротко рассмеялся: та сцена стояла у меня перед глазами. – И пырнула Аэрума обсидиановым клинком, как будто делала это миллион раз. Это было… офигенно.

– Похоже на то. – Мы шли бок о бок. – Немногие люди на такое способны. Смелая девушка.

– Да, – я подавил улыбку. – Очень.

Мэтью замедлил шаг и остановился.

– Но я беспокоюсь не из-за нее.

Я нахмурился, остановился и посмотрел на старшего Лаксена.

– А из-за кого же?

– Из-за тебя, – прямо признался он.

– Из-за меня? – я снова рассмеялся. – Что-то я не понимаю. Объясни.

– Мне все это очень знакомо. Нет, дай мне договорить. – Он предупреждающе поднял руку, когда я открыл рот. – Я знаю, что ты – не Доусон и все не так, как тогда, но Кэти тебе явно не безразлична. Она не похожа на других девушек из числа людей, с которыми у тебя были… отношения.

Гм. Вот уж не знал, что Мэтью так пристально следит за мной.

– Когда ты рядом, Кэти меняется, и ты тоже меняешься при ней. Ты угрожал нам, чтобы защитить ее. Мне этого достаточно, чтобы понять: ни к чему хорошему это не приведет. В свое время мы упустили ситуацию с Доусоном – сам знаешь, чем все закончилось. Я не могу допустить, чтобы такое случилось с тобой.

Я отвернулся и медленно покачал головой, глядя, как по тоненьким веткам прыгает какая-то коричневая птичка. Да, Кэт действительно не такая, как все. Не буду спорить.

– Я не могу запретить Ди с ней общаться.

– Дело не в Ди, – ответил Мэтью.

У меня на скулах заиграли желваки, и я рассмеялся – в третий раз.

– Я подумывал о том, что нам с Ди лучше было бы уехать. Найти другую колонию, перебраться туда. Ди это не понравится, но…

– Я не это хотел услышать, и надеюсь, ты не настолько… привязался к этой девушке, что единственный выход для тебя – уехать отсюда, бросить нас. Если так, значит, уже ничего не сделаешь, а это на тебя не похоже.

Неужели наш отъезд – действительно единственный выход? А если да, о чем это говорит? Я покачал головой.

– Нет.

Мэтью положил руку мне на плечо и легонько сжал.

– Ты мне как брат. Я бы тебе жизнь доверил, и я знаю, что ты разберешься и все сделаешь правильно. Ты поможешь как можно скорее вывести с нее этот след, причем любыми способами, – он впился в меня взглядом. – Ты обо всем позаботишься, и никому из нас не придется беспокоиться, что история может повториться. Мы забудем об этом и займемся Аэрумами, и все… все будет в порядке. Сделаешь? Ради Ди? Ради нас всех, но самое главное – ради себя и нее.

– Я не…

– Не ври мне. Не надо ни подтверждать, ни отрицать того, что начинается между тобой и Кэти, но тебе известно – причем лучше, чем кому бы то ни было, – что если так будет продолжаться, ты обречешь на верную смерть не только себя. Но и ее. – Мэтью убрал руку и хмуро посмотрел на меня. – Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя Кэти пропала без вести или погибла? Я знаю, ты этого не хочешь. Так позаботься о том, чтобы этого не произошло. И как можно скорее.

Слова Мэтью не давали мне покоя всю субботу и утро воскресенья. Да уж, он попал не в бровь, а в глаз. Ситуация выходит из-под контроля, а ведь между нами с Кэти еще ничего и не было. По крайней мере, в физическом смысле, если не считать вчерашнего утра. Но между нами уже что-то происходит.

И ни мне, ни ей это не нравилось.

Я много думал, даже когда в субботу ночью был в патруле. Мэтью прав. Надо как можно скорее убрать этот след с Кэт, а потом заняться последним оставшимся Аэрумом, и тогда… тогда все будет хорошо.

Все непременно будет хорошо.

Уехать – не выход, по крайней мере, пока: едва ли Министерство обороны это одобрит. Значит, надо мне самому обо всем позаботиться. Я не мог себе позволить думать о чем-то другом.