Начальник охраны не преминул этим воспользоваться и позвонил Эми. Та радостно пообещала, что вырвется на часок. Вероятно, она рассчитывает на любовное свидание.

– Тебя ждет сюрприз, крошка, – пробормотал Лавров, связываясь с Рафиком.

Тот подробно доложил о своем разговоре со Светланой Артыновой. По всему выходит, у декораторши нет алиби, чему Роман не удивился. Он почти не сомневался: художника прикончила бывшая жена. Пока Рафик бессовестно дрых, она проникла в мастерскую и зарезала новоявленного гения. Возможно, они повздорили, нож был под рукой, и Светлана пустила его в ход.

После Артынова наступит очередь Ложниковой. В этом нет сомнений. Возмездие настигло сначала Ольгу, потом Алину, и Эмилия не избегнет их участи. Уж если наказывать, так всех.

Сейчас Светлана начнет ломать комедию, усыпит бдительность окружающих и расправится с последней соперницей, когда никто не будет этого ожидать.

– Меня ты вокруг пальца не обведешь, – пригрозил Лавров, словно она могла его слышать.

Он хотел самостоятельно вычислить убийцу и поймать его за руку. Без Глории. Без ее подсказок и «видений». Исключительно благодаря собственной интуиции и опыту бывшего оперативника. Он тоже кое-что умеет.

Сюрприза не получилось. Лавров застал Эмилию в сквере бледной и трясущейся, как осиновый лист. Она набросилась на любовника с упреками.

– Зачем я только тебя послушалась? Артынова убили! Идет расследование! Теперь правда выплывет наружу, и мне конец! Конец! Понимаешь?

– Тише, тише. Успокойся. Какая правда?

– Что я позировала ему для Джоконды! Меня будут склонять на все лады, обольют грязью. Туда, небось, уже журналюги понаехали, охотятся за жареными фактами. Что я скажу Метелкину? Ты меня подставил!..

Лавров взял ее за плечи и легонько встряхнул. Эми вытаращила глаза, замолчала.

– Откуда ты узнала о смерти Артынова? – спросил он.

– Светлана позвонила… буквально пару минут назад. В слезах, расстроенная. Сказала, Артынов мертв. Следующей могу быть я.

– Так и сказала?

– Может, другими словами, но смысл понятен. При чем тут я, Рома? Я ни в чем не виновата. Мне не надо было соглашаться на его дурацкое предложение! Если бы не ты…

Она судорожно принялась разматывать шарф. Ей было нечем дышать. С деревьев осыпался снег, серебряной пылью кружился в воздухе. Несколько снежинок застряли в короткой челке Эмили.

– Не паникуй раньше времени. Я обещал тебе помочь и помогу. Зачем я здесь, по-твоему?

Лавров отдавал себе отчет, что своими действиями запутывает официальное следствие. Но как он должен был поступить в сложившейся ситуации? Сначала втянуть Рафика и Эми в авантюру, а потом бросить на произвол судьбы?

– Что мне делать? Сидеть и ждать, когда за мной придут? Полиция все свалит на меня! Не дай бог, Артынов солгал и оставил себе запасные фотки, которыми он меня шантажировал. Припрятал где-нибудь дома или в мастерской. Их могут отыскать. Разве это не мотив? Я последняя видела его живым. Ведь так?

– Не факт, – мотнул головой сыщик. – Последним художника видел живым убийца.

– Допустим. Только кто он? Его еще найти надо. А я вот она, прямиком на свежем полотне. «Обнаженная Джоконда»! Мне никто не поверит, Рома. Никто!

– Тебе не обязательно признаваться, что вчера вечером ты позировала Артынову.

– А Рафик?

– Он будет молчать. Это в его же интересах.

– А Светлана?

– Думаю, она тоже будет держать язык за зубами.

– А портрет? На нем меня без труда узнает любой, кто…

– Потрет я забрал, – перебил ее Лавров. – Не бойся. Я все предусмотрел. Ночью я вывез картину на пустырь и сжег.

Он вспомнил, как разводил огонь на пустыре, как бросил полотно в костер, как языки пламени лизали грудь и волосы Джоконды с лицом Эмилии, как в ночи вдруг раздался протяжный тоскливый крик. Будто кричала женщина.

На пустырях водились совы. Лавров понимал, что кричит одна из них. Но не мог отделаться от чувства, что сжигает Джоконду живьем. Когда огонь пожирал ее лицо, он отвернулся.

У Эми дрожали губы, подбородок нервно подергивался. Слова любовника не успокоили ее. Она была сама не своя.

– Если Метелкин узнает, что я… что я замешана…

– Как он узнает? От кого? За Рафика я ручаюсь. Светлана вряд ли станет наушничать твоему мужу. Ей-то какой резон?

– Я запуталась, кто мне враг, кто друг, – ломала руки Эмилия. – Мне страшно!

Она зашагала вперед, поскользнулась и потеряла равновесие. Лавров успел подхватить ее, не дал упасть.

– Невозможно представить, что он мертв… – бормотала Эми, задыхаясь. – Невозможно. Картина тоже погибла. Вместе с ним…

– Не вместе, – поправил ее сыщик. – Порознь. Артынов был убит в мастерской, а Джоконда сгорела на пустыре.

Он поймал себя на том, что в сознании уравнял человека с портретом, и поразился ощущению вины. Словно он тоже убийца.

– Черт!

– Что с тобой? – покосилась на него Эми.

– Да так… накатило.

– Вдруг ко мне придут с вопросами? Что делать?

– Ни в чем не признавайся, – отрезал он. – Ни про сеансы, ни про шантаж. Авось Артынов тебя не обманул и компру не припрятал. А если припрятал, с таким рвением, как у наших пинкертонов, ее не обязательно найдут.

– Я бы хотела тебе верить…

– На самый крайний случай я готов подтвердить твое алиби, – добавил сыщик.

– Не вздумай! – вскинулась она. – Метелкин меня убьет!

– Кстати, вчера, когда ты вернулась, он был дома?

– В клубе. В бильярд заигрался. Потому и не встретил меня.

– В клубе? – задумчиво повторил Лавров. – Это меняет дело. Ты смело можешь твердить, что провела вечер у телевизора.

– Ты не представляешь, как я обрадовалась, что не застала его. Спокойно переоделась, помылась, выстирала одежду. Он явился поздно, сильно под мухой. Завалился спать, ничего не спрашивая. Утром еле встал.

– Почему он не брал трубку, когда ты ему звонила?

– Телефон в машине забыл. Валера жутко рассеянный.

– В каком клубе он играет в бильярд?

– В «Белом волке».

Метелкин мог следить за женой, ревновать и отправиться к Артынову выяснять отношения. Хотя… если бы они ссорились, Рафик бы проснулся. Значит, не ссорились. Все произошло тихо. Странно только, что художник не оказал сопротивления.

– Запомни, ты вчерашний вечер провела дома, – сказал сыщик.

Эмилия нервно кивнула.

– Вероятно, твои показания не понадобятся. Но надо быть готовой ко всему.