Айс склонился над Татьяной и, взяв ее за руку, полоснул по коже. Татьяна закричала, пытаясь вырваться.

— Не трогай ее! — взревел Эд.

Перед ним оказался Валик, в руке поблескивал шприц.

— Кто у нас тут бунтует? Больному не сменили вовремя памперс? — зло произнес он.

Эд замолчал и как-то вяло сгорбился. Валик немного успокоился и, потеряв бдительность, стал смотреть, как Айс сцеживает у визжащей Татьяны кровь в чашку.

Эд шагнул вперед и, отклонившись, с размаху ударил Валика в лицо головой. Валик пискнул и, выронив шприц, схватился за лицо. От удара лопнули очки, и осколок стекла вошел ему в левый глаз.

— Стоять, — страшным шепотом проговорил Айс и поднес нож к горлу обмякшей Татьяны. — Замри, Рэмбо гребаный.

Эд застыл на месте, тяжело дыша. Он был всего в паре метров от них и, пусть даже у него скручены руки, мог бы без труда вырубить этого психа в чалме. Но Айс уже нажал на лезвие, и по изящной шее Татьяны потекла кровь.

— Нет! Все, я стою! Не надо, не трогай ее! — закричал Эд, падая на колени.

— Сука! Тварь, ты мне глаз вышиб! — брызгая слюной вперемешку с кровью, стонал Валик. Он сорвал с окровавленного лица разбитые очки и поднялся на ноги.

— Отойди. Три шага назад! — приказал Айс, и Эд нехотя подчинился.

Валик с кулаками накинулся на него. Его удары были слабыми и неточными, и Эд покорно позволял ему пинать себя, даже не пытаясь увернуться.

Татьяна тихо плакала. Айс отставил чашку в сторону и направился к Эду.

— Теперь твоя очередь, каратист, — сказал он. — Не бойся, мне просто нужно немного твоей крови.

— Я убью тебя, — сказал Эд.

Айс был настолько быстр, что Эдуард даже не понял, что произошло, а в следующее мгновение уже лежал, корчась от боли. Айс подул на костяшки пальцев, подражая ковбою, сдувающему дым со ствола револьвера.

— Не бойся, — повторил он и, схватив ногу Эда, резанул его по ахиллесову сухожилию. Эд вздрогнул и попытался ударить Айса, но тот ловко перехватил его вторую ногу и проделал с ней то же самое.

— По крайней мере, теперь ты не будешь таким резвым, — назидательным тоном сказал Айс, подставляя кружку под ногу Эда.

Когда она наполнилась, он повернулся к Валику, который держался за лицо, повизгивая от страха и боли.

— Не бздите, пан Шмаков.

— Я… не могу вынуть… стекло, — проблеял Валик.

Айс вздохнул и, убрав руки юноши, точным движением выдернул осколок. Валик снова закричал.

— Ни хрена без меня сделать не можете. Наверное, приведу этого профессора. Он ведь такой путь проделал, — с задумчивым видом сказал Айс. — Будет обидно, если он не увидит самого интересного.

Акулы все прибывали. Их тела, попадая в озеро, тоже начинали издавать голубоватое свечение. Они плавно рассекали воду, не суетясь, будто чего-то ждали. Так бродят приглашенные на банкет в ожидании главного гостя.

Айс взял чашку и осторожно вылил кровь прямо на каменную поверхность. Невзирая на боль, Эд вытянул голову, стараясь рассмотреть, что происходит. К его безмерному удивлению, кровь с шипением впиталась в камень, оставив после себя лишь едва различимое серое облачко.

— Ты оставишь меня с ними? — спросил Валик, продолжая всхлипывать.

— Они уже ничего не сделают, — бросил Айс. Он протянул Валику нож. — Держи. Если что, режь, но только там, где нет вен и артерий.

Валик неуклюже взял тяжелый нож и с ненавистью посмотрел на Эда. Тот усмехнулся.

Айс ушел.

— Валентин, быстро развяжи меня и Таню. И тогда я оставлю тебя жить, — тихим голосом произнес Эд. — А потом мы убьем Айса, и я сделаю вид, что ничего не произошло.

Валик приблизился к Тане и поднял вверх нож.

— Я никого. И никогда. Не развяжу и не отпущу отсюда, — членораздельно сказал он. — И я заберу у тебя глаз. Или у твоей бабы.

* * *

— Вячеслав, — позвал Сема.

Впереди что-то зашевелилось.

— Вы живы? — снова спросил он.

— Пока… да, — хрипло ответил Бравлин. Он прерывисто дышал, наклонившись вниз. Послышался слабый треск.

— Они убьют их? — вполголоса спросила Катрин.

— Не знаю. Я же говорю, все зависит от того, что им больше всего дорого, — сказал Сема.

В пещеру вошел Айс.

— Я за тобой, профессор. — Он принялся разматывать скотч. — Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. А она у тебя будет долгой, аж целых десять минут.

Он развязал Сему, оставив связанными только руки, и посмотрел на Катрин.

— Я бы трахнул тебя, Катрин. Еще никогда не дрючил хиппи. Было с одной неформалкой, она была байкершей. У нее такие сисяндры, скажу я тебе! Вырубить могла сиськой, как Валуев. А у тебя они мелкие, прикольные. Слышал, хиппи это хорошо делают, особенно после травки. У меня, кстати, кое-что есть в мешочке. Когда все закончится, погремим костями?

С губ Катрин было готово сорваться ругательство, но она помнила, чем все закончилось для Вячеслава, и хранила молчание.

— Шевели булками, профессор, — сказал Айс, и они вышли.

— Эй! Слава! — сказала Катрин, когда шаги стихли.

Снова послышался какой-то треск, и тело Вячеслава наклонилось ниже.

— Я… сейчас упаду. Он… скотч разрезал тоже, — выдохнул Бравлин.

Тело его перегнулось, и он упал вниз. Послышался стон.

— Слава!

Катрин щурила глаза, но в этой кромешной тьме что-либо разглядеть было невозможно. Она услышала, как тот начал возиться, потом почувствовала, что он рядом с ней.

— Не бойся… поп… попробую тебя развязать…

«Давай, мэн, — мысленно взмолилась Катрин. — Сделай достойный поступок».

Она слышала, как сзади затрещал отдираемый скотч, как хрипло, с присвистом дышал Вячеслав, и ей даже казалось, что она чувствует запах его крови и боли. Не той, что от ножа Айса. Той боли, которую он испытал, когда вместо него увели Эда.

— Все… — прошептал Бравлин, обессиленно падая. — Беги. Я пойду. К ним.

Катрин подвигала затекшими руками и с радостью обнаружила, что они свободны. Она сорвала с себя остатки скотча и присела, пытаясь на ощупь определить, насколько серьезно ранен Вячеслав. Пальцы наткнулись на что-то липкое и теплое. Кровь, и ее было очень много.

— Тебя нужно перевязать.

— Иди. Отсюда. Оставь меня. Я подыхаю, — медленно сказал Вячеслав. — Беги.

Катрин выпрямилась. Айс или этот сбрендивший Валик могли появиться с минуты на минуту, а Вячеславу, похоже, и вправду уже не поможешь.

— Беги, — повторил Вячеслав.