— У тебя контракт со мной.

— Это я как раз помню. Очень хорошо помню. С удовольствием отработаю, только покажи цель. Хочешь, я уберу Гаттера? И мы спокойно вернемся домой. Хочешь?

— Тогда уж убери сразу и меня, и полковника.

— Нет. Мне это невыгодно. На кого я стану работать, если не будет ни тебя, ни полковника?

— А ты на него работал?

— Ну, разве ты и он — не один черт?

— Нет. Мы с полковником — это два черта. Два очень разных черта.

Хезелтайн смочил платок водой из фляги и обтер лицо и шею. Колючая щетина на скулах напомнила ему, как давно он не брился, не мылся, не переодевался.

«И точно, грязный, как черт, — подумал он. — А Сайрус Тирби — черт-чистюля. Представляю, как он сейчас нежится в постели с какой-нибудь из пташек Эвелины…»

— Смотри, босс, еще какие-то бездельники, — проговорил Мутноглазый, вглядываясь в знойное марево.

Наперерез рейнджерам из-за холма вытягивалась колонна мексиканской пехоты. Впереди гарцевали трое офицеров. За ними устало брели солдаты в мундирах песочного цвета, с винтовками, взятыми на плечо.

Хезелтайн похлопал коня по шее, посылая вперед. Он догнал Гаттера, когда тот уже приближался к мексиканцам. От тройки офицеров отделился один и поскакал им навстречу.

— Я Бен Гаттер! Аризонские рейнджеры, Тирби! Преследуем банду Мясника.

— Капитан Алонсо! Мы вышли из форта Кано, и капитан Рамирес доложил мне о вас. Ведете поиск? Есть результаты?

— Пока ничего.

— В таком случае советую вам быть поосторожнее. Разведка доложила о бое в районе Паломитаса. Там не было ваших людей?

— Нет.

— Наших тоже.

— Кто же там стрелял?

Капитан пожал плечами:

— В этой стране дети берутся за оружие раньше, чем начинают ходить. Но мы постараемся, чтобы Мясник больше не беспокоил мистера Тирби. Сам генерал приказал мне действовать решительно. Понимаете, что это значит? Решительно! Я понимаю, вы, американцы, уважаете закон. Вам очень хочется, чтобы бандиты предстали перед вашим судом. Но мы будем действовать решительно. Самое большее, на что вы можете рассчитывать, — это опознание трупов бандитов.

— Меня бы это устроило, — кивнул Гаттер. — И чем труднее будет опознать, тем лучше.

— Мы постараемся, — улыбнулся капитан.

— Как вы рассчитываете догнать банду? — спросил Хезелтайн, глядя на нестройную растянувшуюся колонну.

— Не сомневайтесь, догоним, — гордо заявил Алонсо. — От Паломитаса им один путь — через Мараньон. Эта деревня бунтует, но она уже окружена нашими войсками. Сейчас подойдем мы, и кольцо замкнется. Если банда будет там, ее постигнет судьба остальных мятежников. Если же повернет обратно, то столкнется с нами и будет уничтожена. Как видите, им не уйти от правосудия.

— Мы подождем вас в Паломитасе, — сказал Хезелтайн. — И на месте согласуем дальнейшие действия.

Алонсо посмотрел на Гаттера, и тот кивнул:

— Да, на месте разберемся. До встречи, сеньор капитан.

Когда Алонсо ускакал, догоняя голову колонны, Гаттер сказал недовольно:

— Джерри, позволь мне самому договариваться с военными. Они должны знать, что у рейнджеров один командир. Когда командуют двое, это уже бардак. А мексиканцам и своего бардака хватает.

— Разве я командую? — удивился Хезелтайн. — Я всего лишь сопровождаю тебя. Чтобы тебе было с кем посоветоваться. Кстати, уж не намерен ли ты штурмовать мексиканскую деревню вместе с армией?

— Нет. Но я намерен найти Адамса. И привезти в город голову Мясника.

— Твое упорство меня всегда восхищало, — сказал Хезелтайн.

К вечеру отряд Гаттера достиг поселка. Дома были пустыми, но целыми. Только самые крайние пострадали от недавнего пожара. Посреди улицы лежала павшая лошадь, над которой копошилась стая грузных стервятников. Другая стая громко переругивалась за кладбищенской оградой, и Хезелтайн понял, откуда взялись на площади темные пятна впитавшейся крови.

Там, под оградой, лежали девять трупов — кто голый, кто в исподнем.

— Мясник совсем рехнулся, — сказал кто-то из рейнджеров. — За что местных расстреливать?

— Еще неизвестно, кто кого тут расстрелял, — проговорил Гаттер, разглядывая тела. — Похоже, что беднягам пришлось туго.

— Сколько дырок-то.

— Их нашпиговали свинцом.

— Да, уютное местечко для ночевки.

— Надо бы их хоть песком присыпать. К утру вонять начнут.

Пока рейнджеры осматривали поселок, Хезелтайн выбрал себе дом для ночлега. В дальней комнате, где стояла деревянная кровать, пол был застелен циновками. Видимо, хозяева их забыли, собираясь в спешке. Зато не забыли прихватить посуду и даже гвозди повыдергивали из стенок.

Лагранж прошелся по комнате, заглядывая в углы:

— Ну и дыра! Говорят, сюда еще и солдаты идут. Понабьются везде, не продохнешь. Может, двинем отсюда, пока не поздно? Не нравится мне такое общество.

— Чем ворчать, иди лучше покрутись возле кухонного фургона, — сказал Хезелтайн. — Раздобудь чего-нибудь на ужин.

Оставшись один, он разлегся на досках, не снимая сапог. Ему давно уже хотелось оторваться от рейнджеров и вернуться домой. Надежда догнать Кардосо становилась все призрачней, а значит, пора смириться с тем, что карты Адамса ускользнули из рук. Надо возвращаться. Надо следить за полковником. Тот вполне может провернуть сделку с калифорнийцами. Провернуть так, что в выигрыше будет он один. И плевать ему на партнеров. Надо срочно возвращаться…

«Уйду на рассвете, — решил он, стягивая сапоги. — Пока я не потерял ничего, кроме времени. Пора начинать новую игру. Но на этот раз я знаю, кто мой противник. Что ж, мистер Тирби, сдавайте карты».

Наутро он обнаружил, что поселок запружен солдатами. Те, кто не поместились в домах, спали вповалку в сараях и просто под стенами. Чадили догорающие костры, и возле винтовок, составленных в козлы, сидели на земле часовые, играя в кости.

Рейнджеры собрались раньше, чем проснулись солдаты, и, оседлав коней, выстроились вдоль улицы. Гаттер оглядел бойцов и произнес речь, не выпуская сигары из зубов:

— Парни! Я знаю, что многие из вас устали. Но дело надо довести до конца. Мы преследуем бандитов, которые похитили американца. Профессор Адамс — гражданин великой страны. И мы никому не позволим покушаться на нашу свободу. Дадим урок этой мрази. Сделаем дело и вернемся домой. По коням.

Хезелтайн ехал рядом с Гаттером, пока дорога шла вдоль реки. Но возле брода он остановился:

— Знаешь, Бен, мне пора возвращаться.

— Как хочешь. Пойдешь через перевал? Или повернешь обратно, по дорогам?