Лидия подняла голову. На щеках поблескивали две дорожки от слез.

— Я вам уже говорила не раз. Доверие не нужно заслуживать какими-то поступками. Просто вам или доверяют, или нет. В том числе и близкие вам люди — Она помедлила и продолжила очень тихо: — В случившемся с вашей сестрой нет вашей вины.

Да что она в этом понимает?!

— Она пришла ко мне, а я ничем не помог.

— Не в вашей власти было остановить Боуленда. Вы сделали все, что смогли. Вы предложили сестре помочь ей бежать. Если она ответила отказом, значит, таким было ее решение, а не ваше. Боже милостивый! Ну почему вы этого не понимаете?

Лидия приоткрыла рот, чтобы сказать что-то еще, но передумала.

— Что толку вспоминать? — сказал Джеймс вместо нее. — Вы ведь собирались предложить мне что-то.

Губы Лидии слегка приоткрылись. Она торопливо облизнула их и нервно сглотнула.

— Поцелуйте меня.

Джеймс вновь подумал про Стеллу. Он с ужасом наблюдал, как его сестра идет к неизбежной трагедии, но при этом отмахивается от его предупреждений. Каким беспомощным он себя чувствовал! Нестерпимая боль от этих воспоминаний, унижение от своей беспомощности жили в нем до сих пор, причиняя массу страданий.

Санберн снова посмотрел на Лидию. Ее лицо было обращено к нему, она с закрытыми глазами ждала его прикосновения.

Стоит ему это сделать, и он будет привязан к ней не на шутку. Прикован цепями и обязан идти по пути, которым следует она. Он не сможет больше быть сторонним наблюдателем.

Но и отказать ей он не в силах. Слишком доверчиво она ждет его действий.

Джеймс сделал глубокий вдох, наклонился и поцеловал ее. Губы Лидии были такими нежными на ощупь. Осознание уязвимости этой женщины выводило его из равновесия. Как-то он говорил Лидии, что она вовсе не хрупкая. Но ведь его ладони легко могли закрыть ее плечи от ключиц до задней части шеи, а пальцами он явственно ощущал, какие тонкие у нее косточки. Однако Лидия не считала себя слабой. Она не соглашалась с собственной слабостью и была готова беспечно рисковать собой. И Джеймс поцеловал ее, поцеловал с такой силой и энергией, что сам понимал — он не должен был этого делать. Но надо же ее заставить как-то образумиться. Пусть поймет, какая она ранимая, пусть соизмерит свою уязвимость с серьезностью своих намерений и станет немного мудрее.

Руки Лидии обвили его за шею. Она решила стащить Джеймса с подоконника. Он сполз вниз и опустился на колени, но Лидия продолжала тянуть его на себя, пока Санберн не оказался всем телом сверху нее. От тяжести навалившегося на нее мужского тела, казалось, хрупкие кости Лидии должны надломиться. Однако ее упругое тело, крепкие руки не позволили случиться ничему подобному. Лидия всего лишь тихо вздохнула и прижалась губами к шее Джеймса. Отдавала ли она себе отчет, что сейчас происходит между ними?

Джеймс стиснул рукой сразу оба ее запястья. Когда же она дернулась, пытаясь освободить руки, он лишь прижал их сильнее. Распахнутые глаза Лидии отсвечивали золотистым блеском, словно две полные луны.

Санберн тоже неотрывно смотрел на нее, и его дыхание делалось все более учащенным. Вот сейчас, сию минуту, ему ничего не стоит навязать ей свою волю, овладеть этим хрупким, в сущности, еще девичьим телом. Однако жажда насилия — плохой повод к действиям, им пользуются лишь трусы. Санберн понимал это и решил не форсировать события, предоставить ей выбор.

— Если мы сделаем это, я уже никуда вас не отпущу. Вы хорошо понимаете последствия?

— Я и не хочу уходить, — прошептала Лидия в ответ. — Джеймс, я ведь уже сделала свой выбор. Поэтому и пришла к вам.

Санберн наклонился, подхватил ее за талию и поднял на руки. Потом направился к двери.

— Куда вы идете?

— Наверх, в мои комнаты.

Пальцы Джеймса инстинктивно напряглись, больно вдавливаясь Лидии в бедро. Он усилием воли расслабился и попытался успокоиться, считая вдохи и выдохи. Джеймс вовсе не хотел, чтобы на ее нежном теле оставались синяки. У нее была белая тонкая кожа, на которой легко могли отпечататься его пальцы.

— Хорошо, — проговорила Лидия, уткнувшись лицом ему в плечо.

В холле Джеймс заметил горничную, которая выглянула из дверей гостиной, делаясь тем свидетельницей их близких отношений. Тогда он стал быстро подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки сразу. Через несколько мгновений он уже был на втором этаже и, помогая плечом, поочередно открывал двери своих апартаментов. Как же много этих проклятых проходных комнат! Там Джеймс опустил Лидию на постель, не позволяя ей уцепиться за него. Повторения сцены в лодочном домике он не собирался допускать. В этот раз между ними все произойдет при свете. И никаких одежд!

Санберн ожидал возражений, однако Лидия вела себя абсолютно послушно. Она спокойно лежала, пока он расшнуровывал ее башмачки, стаскивал подвязки и снимал чулки. Ноги ее были белые, как сливки. От мыслей, что тело Лидии может открыть ему и другие секреты, движения Джеймса стали более торопливыми. В другой раз, пообещал он себе, он сможет коснуться языком этих аппетитных ямочек под коленками. Теперь же он просто разденет ее спокойно и методично. Ведь она так долго старалась скрывать ото всех свое тело. Но после этого раза возврата к прошлому у нее уже не будет.

Полетели прочь нижние юбки и сорочка, лиф и корсет. Лидия подчинялась его манипуляциям с закрытыми глазами. Только изредка из ее горла вырывался какой-то едва уловимый стон. И от этих нежданных звуков Джеймс возбуждался все сильнее и сильнее. У него даже руки начали дрожать. Последними он снял с Лидии панталоны, осторожно стягивая их с бедер. Мягкие и грациозные линии бедер напомнили ему Чилтерн-Хиллз и тот день, когда он их впервые увидел. Теперь она лежала перед ним полностью обнаженная. Афина и Венера одновременно. Джеймс отошел на шаг от кровати.

— Откройте глаза, — хриплым голосом попросил он. От продолжительного вздоха ее груди колыхнулись. Щеки Лидии зарделись, когда она встретилась взглядом с Санберном. Он еще был в одежде.

Джеймс положил руки ей на плечи. Лидия облизала пересохшие губы. Мужские руки скользнули к упругим холмикам ее грудей. Ладони Джеймса полностью накрыли их. От ласковых поглаживаний большими пальцами соски набухли. Джеймс прикоснулся ртом к одному из них и начал нежно посасывать его. Постепенно его движения стали интенсивнее, отчего тело Лидии выгнулось дугой под Джеймсом. Неужели кожа женщины может быть такой белой? Казалось, что она никогда не испытывала на себе воздействия солнечного света. Пальцы Джеймса переместились дальше вниз, следуя по изящному изгибу талии, по восхитительным бедрам, поразившим даже искушенного Джеймса идеальными формами. Под его рукой они послушно раздвинулись. Джеймс наклонился и прижался к ним губами, ожидая вновь почувствовать волшебную дрожь чувственной плоти. В следующее мгновение его ладони оказались уже на коленях Лидии, затем скользнули к упругим икрам ног и нежному изгибу ее ступней.