— Где мы находимся? — спрашиваю я, и мы проходим мимо одной двери и направляемся к другой, немного дальше по коридору.

— Прижми руку к этому экрану, — говорит он, указывая на знакомую квадратную черную коробку на стене.

В некоторых домах, в которых мы с папой жили, была эта навороченная техническая хрень, так что для меня это не ново.

— Себ, — предупреждаю я, мое сердце трепещет, в то время как моя голова увлекается тем, что может быть за этой дверью.

— Если ты хочешь закончить то, что мы начали, тогда…

Я прижимаю руку к экрану, эффективно заставляя его замолчать.

Раздается щелчок, и когда я нажимаю на ручку вниз, дверь открывается для меня.

Когда я вхожу внутрь, от боковых ламп исходит мягкое свечение.

Квартира полностью меблирована. Стены выкрашены в нежно-кремовый цвет, мебель полностью деревянная. Все это место такое теплое и по-домашнему уютное, полная противоположность всем местам, где я жила с папой. Здесь есть огромная кремовая секция с множеством подушек и окнами от пола до потолка, за которыми видны мерцающие огни города вдалеке.

— Вау, это великолепное место, — говорю я, проходя дальше внутрь и обнаруживая огромную, полностью оборудованную кухню с островом и гигантской барной стойкой для завтрака.

Это невероятно, и именно такую вещь я бы выбрала для себя.

— Д-да? — спрашивает Себ откуда-то из-за моей спины.

Легкая неуверенность в его голосе заставляет меня обернуться и посмотреть на него.

Он поднял руку, запустив пальцы в волосы, и его лоб слегка нахмурен. И все же он выглядит безумно сексуально в своем костюме. Бабочки продолжают порхать от того, что мы начали ранее.

— Подумал, что мы должны дать Тео немного покоя на ночь, да? — спрашиваю я, предполагая, что он взял его напрокат или позаимствовал взаймы. Я блокирую любые другие варианты, потому что отказываюсь увлекаться.

Его рука опускается к задней части шеи.

— Да, в эту ночь… навсегда. — Его глаза удерживают мои, когда он делает шаг вперед.

Что-то взрывается у меня в животе… волнение, которое я пытался сдержать, думая, что это может быть чем-то несерьезным.

— Себ, что ты наделал?

Его рука скользит по моей шее сзади, притягивая меня вперед, пока наши головы не соприкасаются.

— Добро пожаловать домой, малышка, — шепчет он.

Мое сердце так сильно колотится в груди, что я чувствую это кончиками пальцев, когда его глаза удерживают мои, ожидая моей реакции.

— Себ, — выдыхаю я.

— Предполагалось, что он будет готов только через несколько недель. Он еще не совсем готов. Но Дэмиен потянул за кое-какие ниточки прошлой ночью, и здесь весь день и ночь были люди, пытающиеся во всем разобраться. Может быть… Не прикасайся к краске, — усмехается он.

— Это безумие, — говорю я ему, моя голова начинает кружиться.

— Нам это подходит, да?

— Я… я не знаю, что…

— Это здание Чирилло. На этих квартирах уже целую вечность стоят наши имена. Деймон на самом деле уже живет дальше по коридору. Остальные из нас просто не чувствовали такой же потребности спешить. Ну, пока…

— Этот мудак не взорвал наш дом.

— Да, — соглашается он. — У Тео и Нико пентхаусы над нами. Алекс, Тоби и Деймон тоже на этом этаже. Или они будут такими, когда их квартиры будут готовы.

— Это наше. Только… наше? — Я спрашиваю, просто чтобы подтвердить.

— Ага.

— А мой папа знает?

Губы Себа растягиваются в улыбке, в его глазах мерцают возбуждение и предвкушение.

— Как ты думаешь, кто помог мне обставить ее?

— Это… это идеально.

— Нет. Это ты, детка. Ты совершенство. Наблюдая за тобой сегодня вечером. Чертовка… ты понимаешь, насколько свирепой ты была?

Я пожимаю плечами, как будто это ничего не значило, хотя на самом деле образы того, как я стреляю этому ублюдку в голову, находятся прямо на краю моего сознания, отчаянно пытаясь быть на переднем плане. Что-то, что, как я подозреваю, Себ знает.

— Просто защищаю свою семью. Я сыта по горло тем, что прикрывают мою спину. Из-за беспокойства о тебе, о них. — Мои глаза взлетают к потолку, указывая на парней. — Это не должно быть так.

— Мы опасные люди, Чертовка. Всегда есть элемент оглядки через плечо, но это не должно быть так плохо.

Его руки скользят вниз по моему телу, пока он не находит застежку моей наплечной кобуры, и через несколько секунд она и мой пистолет у него на столе рядом с нами. — Ты заслужила это сегодня вечером, да? — говорит он, разглядывая мой «Глок» семейства Чирилло.

На моих губах появляется улыбка. Наверное, мне не следует гордиться этим фактом, но, черт возьми, я горжусь.

— Время праздновать? — спрашиваю я, замечая бутылку шампанского, стоящую в ведерке со льдом на стойке, а рядом с ней два бокала.

— Такова была идея. — Он тянется к бутылке и откупоривает крышку, сразу же поднося ее ко рту, чтобы сделать глоток.

Он сглатывает, облизывает языком губу, собирая капли. Мой рот наполняется слюной от вкуса, когда я наблюдаю, как он делает это снова, мышцы на его шее перекатываются, а кадык подпрыгивает.

— Себ, — стону я.

Его полуприкрытые глаза находят мои, и он наклоняет бутылку в мою сторону, спрашивая, то ли это, что я хочу.

Протягивая руку, я обхватываю его пальцы своими, приближая их к своим губам.

— В отчаянии, детка? — Его голос такой низкий, такой грубый, что от него по моему позвоночнику пробегает дрожь желания, которая заканчивается на моем клиторе.

— Ты понятия не имеешь.

Поддразнивая меня, он подносит бутылку к моим губам, наклоняя ее настолько, что маленькая струйка заполняет мой рот, пузырьки взрываются на моем языке.

Я сглатываю, ожидая, что он остановится, но он этого не делает, и шампанское стекает у меня изо рта по подбородку, ледяная жидкость попадает мне на грудь.

— Себастьян, — стону я, когда он наклоняет голову и облизывает мою разгоряченную кожу.

— У тебя вкус греха и смерти, Чертовка.

— Именно так, как тебе нравится.

Отставив бутылку в сторону, он стягивает мою куртку с плеч, позволяя ей упасть на стойку.

Поднимая свои ступни вверх по задней части его ног, я прижимаю его талию к себе, постанывая, когда его твердая длина прижимается к моему центру.

— Шлюха, — бормочет он мне в грудь, его рука скользит вверх по моей голой ноге, пока не находит мой набедренный ремень, или, точнее, мой нож.

Он вытаскивает его и прижимает прохладную поверхность лезвия к моей щеке.