— У меня КАСКО, так что не переживайте. Вы откройте капот, я посмотрю, целы ли внутренности, вдруг чего потекло, — девушка закивала головой. Я невольно скользнул взглядом по длинным ногам, платье доходило до колен. Быстро поморгал. Еще не хватало воспылать похотью к незнакомке в центре Москвы. Черт бы побрал Нику! Долгое воздержание дает знать о себе.

— А меня зовут Вероника, — я вздрогнул от ее голоса, от ее имени, но, подняв капот, смотрел на мотор. — Но друзья называют меня Вера, и мама всегда так предпочитала обращаться. Ника как-то по-мальчишески.

— Вроде никаких наглядных повреждений нет, будем надеяться, что все ограничится бампером, но вы посмотрите по приборам, что да как, — захлопнул капот, Вероника стояла рядом, улыбалась уголками губ. Голубые глаза, такие живые, с интересом меня рассматривали. Шок прошел.

— У вас рукав запачкался, — она коснулась рукой манжеты. Дрожь пробежалась по телу, вскинул на нее глаза, девушка тоже удивленно смотрела на меня. Я уже забыл это чувство притяжения, волнения от предвкушения чего-то. Я забыл, каково это находится на одной волне чувств, влечения. Неуверенно улыбнулся, все еще находясь под впечатлением от обуревавших эмоций, отошел от нее. От греха подальше! Сотрудники ДПС приехали быстро. Удивительно, иногда эти товарищи действуют оперативно. Пока оформляли документы, у меня было дикое желание сейчас оказаться возле жены, убедиться, что импульсы между мной и незнакомой Вероникой — это всего лишь реакция напряженного тела. Когда нам выдали справки, я, убирая знак, услышал за спиной:

— Знаете, при всем вашем внешнем благополучии, у вас очень грустные и уставшие глаза.

— Хорошей вам дороги! И будьте внимательны, — улыбнулся напоследок фирменной улыбкой, ощущая внутри какое-то странное чувство дежавю. На грани нарушения правил, гнал машину домой. Затормозив во дворе, взбежав по ступенькам в дом, резко распахнул дверь, прислушался. Дети шумели наверху, Вика осталась в городе у подруги с ночевкой.

— Ника!

— Что? — она вышла из коридора, в халате, суша волосы. Видимо только из бассейна. На минутку забыл, как дышать. Схватив ее за руку, потянул в сторону ванны. Ее зеленые глаза смотрели непонимающе, вопросительно, ожидающие ответа, но не сопротивлялась. Это обнадеживало. Закрыв дверь, прижал ее к стене телом, поднимая подол халата, впиваясь в полураскрытые губы нетерпеливым поцелуем. Ника застонала. Она торопливо пробегалась пальцами по груди, не в силах расстегнуть хоть одну пуговицу, взялась за ворот и потянула в разные стороны. Пуговицы отлетали от рубашки. Развязав пояс халата, притянул к себе прохладное тело, одной рукой расстегивая застежку на купальнике. Она вновь застонала, нетерпеливо заерзав, едва руки накрыли ее груди, выгибаясь мне навстречу. Язык ласкал небо, зубы стукались, губы покусывали друг друга. Обняв ее, приподнял, ее ноги обвили меня за талию, перенес на стиральную машинку. Халат сбился вокруг талии, на локтях, оторвавшись от припухлых губ, торопливо приподняв бедра, стянул мокрые трусики. Ника держалась за плечи, смотря на меня томным взглядом, облизывая губы языком. Этот жест взорвал мозг. Быстро расстегнул пряжку ремня, пододвигая жену к краю. Длинные ножки обвились вокруг талии, медленно вошел. Она была вся влажная, горячая, тугая. Издав стон от коктейля эмоций, медленно задвигал бедрами, впиваясь глазами в лицо Ники. Ее глаза теряли связь с реальностью. И чем дальше она «уплывала», тем резче были движения. Наконец-то, ноги, обнимавшие талию, сжались и расслабились, с губ сорвался сдерживаемый крик. Подхватив ее за бедра, в несколько мощных выпадов излил свое семя, утыкая в изгиб шеи, тяжело дыша. Это был тот самый секс, который жил в первые годы нашего брака, когда мы не могли насытить друг другом. Я по-прежнему хотел только ее, и мимолетное притяжение к девушке на красной машине — это следствие нашего разногласия.

— Я испортила тебе рубашку, — промурлыкала Ника, трясь носом об мою щеку. Ее руки гладили обнаженные плечи, слегка царапаясь ноготками.

— Я готов пожертвовать всем гардеробом, если будешь всегда так меня встречать после работы, — нагнулся к ключнице, целуя выпирающие косточки.

— Мам!!!!! — заголосила Дана где-то в глубине дома. Ника тихо рассмеялась, сверкая довольно глазами, я запахнул полы халата, прикрывая обнаженные груди. В последнем жадном поцелуе, она, не отпуская меня, слезла со стиральной машины. Провела ладонью по подбородку, всосала нижнюю губу, слегка куснув, выскользнула из ванны.

— Я тут! — радостно зазвенел ее голос. Послышался топот. Улыбнувшись, посмотрел на себя в зеркало. Глаза довольно мерцали, напоминая изумруды на солнце. И где там грусть?

Возле бассейна стоял невообразимый шум, дети с визгом носились по участку. Взрослые мужики, которым давно перевалило за сорок, с водными пистолетами, в команде старших детей охотились на младших по всей территории, разыгрывая из себя агентов. Таких дней было не так уж много, учитывая, что Олег работает посменно, а Дима иногда уезжал в командировки. Подошла Наташа, поставила на стол тарелку с салатом. Мы лениво сидели на открытой веранде, наблюдая иногда за игрой.

— Как я обожаю дни, когда можно спокойно посидеть за столом, и никто тебя не будет дергать! — Наташа села возле Иры.

— Тебе грех жаловаться! У тебя всего двое детей, да муж помощник, который сам может себе нагладить рубашки! — Алена налила сока, — Это нас с Никой надо пожалеть! Убери, приготовь, за старшими подглядывай, а то уже возомнили себя взрослыми, голова болит от предстоящего выбора профессий, младшим только веселиться да играться, и вечно отсутствующие мужья.

— А я не сетую, — бросила быстрый взгляд на смеющегося Диму, который отворачивался от струи из пистолета Арсения. Сын довольно хохотал. Отец его сгреб в охапку, и пару раз подкинул вверх, тут же подлетела Богдана, требуя такого же полета. Дима рассмеялся, все же несколько раз подкинул дочь. — Мне кажется в этом и есть семейное счастье: довольный, любящий и любимый муж, счастливые дети.

— Но ты задвинула свою работу в самый последний ящик, — Наташа с Аленой покачали головой, Ира тоже смотрела слегка осуждающе.

— Счастливые книги можно выпускать раз в год, в них все банально и просто. У меня нет никаких потрясений, душевных терзаний, чтобы написать глубокую книгу. С мыслью. С каким-то выводом. Иногда включаю компьютер и понимаю, что и сказать то нечего.

— Но что ты будешь делать по осени, когда Дана пойдет в школу, а Арсений в садик? У тебя полдня будет свободно. Можно попробовать устроиться в какую-нибудь редакцию, вести свою колонку, даже отдельно для него сочинять мини-истории на несколько выпусков! И деньги на «булавки» и как бы при работе! — подала идею Наташа. Я задумалась, они затронули тему, которая уже лет пять не обсуждалась с Димой. Если не больше.

— Я сказал нет! — встал из-за стола, раздраженно поставил чашку возле раковины, — Дана! Прекрати баловаться за столом! — одернул дочь, она обиженно надула губы, перестав елозить ложкой по тарелке с угрозой, что содержимое окажет или на столе, или на полу. Вика, как партизан — подпольщик, бросала на нас мимолетные взгляды, навострив уши. Одному Арсению было все равно, жевал свою кашу.