Произнеся сию банальность, Реджи приложился к бутылке, о существовании которой он на время позабыл и только что вспомнил.

— Один пьяный стрелок против троих старых стрелков, — анонсировал предстоящее событие Реджи. — По-моему, силы равны. Я даже предоставлю вам право первого выстрела.

Старики схватились за револьверы.

Их тела высохли от времени, их суставы скрипели, как несмазанные дверные петли, их ноги шаркали при ходьбе, а глаза уже не различали всех оттенков, но когда дело доходит до танца с револьверами, стрелок остается стрелком.

Поскольку у Реджи были заняты обе руки, первым делом он уронил на землю свой саквояж. При этом его качнуло, и первый залп стражей ордена прошел мимо. Потом Реджи швырнул в них бутылкой и угодил в голову парню с трясущимися руками.

И открыл пальбу.

Минутой позже сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, перешагнул через три мертвых тела и вошел в храм.

— Я сделал только то, что обещал, — пробормотал он. — Всех убил, один остался. Правда, гордиться этим я не буду никогда в жизни… Но пусть они не жалуются, что я их не предупреждал.

Пол в храме был покрыт толстым слоем пыли. Единственным исключением была тропинка, протоптанная от двери до статуи Святого Роланда, которую кто-то из сторожей регулярно протирал.

Реджи хорошо помнил статую первого стрелка, выполненную в натуральную величину. Святой Роланд был обладателем рыжих ковбойских сапог, синих джинсов, клетчатой рубашки и мятой коричневой шляпы. На его бедрах висели тяжелые револьверы с рукоятками из сандалового дерева. Солнцезащитных очков Святой Роланд не носил. Голубые глаза смотрели с хитрым прищуром.

Реджи хохотнул.

— Не спорю, ты был крутым парнем, — сказал он. — Но тебе придется признать, что твои потомки одеваются куда более стильно.

Реджи показалось, что статуя подмигнула ему.

— Клево, — сказал стрелок и потерял сознание.

Я печенкой чувствую, что с этим штандартенфюрером Штирлицем что-то не так. Почему он все время рисует карикатуры на высших офицеров рейха и думает на русском языке?

Мюллер

Мэнни затопил камин, зажег свечи, разлил по бокалам коньяк и расставил шахматные фигуры на доске. Горлогориус напросился на партию в шахматы, и Мэнни собирался встретить его во всеоружии.

Волшебники любят шахматы. Исход партии зависит только от мудрой стратегии и правильного планирования, в игре нет места случайностям, готовым испортить любую полевую операцию. Партия в шахматы — это битва интеллектов, не связанных ограничениями реального мира. Единственное, что мешает волшебникам получить максимум удовольствия от игры, — это глупые правила, согласно которым пешка может превратиться в ферзя, только добравшись до конца поля. Если бы разработку правил доверили кому-то вроде Горлогориуса, на доске вообще не было бы других фигур, кроме ферзей.

Нет, не так, поправил себя Мэнни. Все ферзи были бы у Горлогориуса. А противник пытался бы играть тем, что осталось.

Хруподианис пришел на полчаса раньше, чем несказанно удивил Мэнни. Еще больше Мэнни поразился, узрев парадную мантию и начищенные сапоги могущественного мага, а также его волшебную палочку, демонстративно выглядывающую из нагрудного кармана.

— Ты чего при полном параде? — спросил Мэнни. — Разве мы ждем гостей?

— Я никого не жду, — сказал Горлогориус, сделав ударение на слове «я».

— Какой-то ты недружелюбный, — заметил Мэнни.

— Ты любишь детективы? — спросил Горлогориус.

— Не очень. — Мэнни нравилось читать сентиментальные книги о любви, но он не признался бы в этом Горлогориусу даже под страхом смерти.

— А шпионские романы?

Мэнни отрицательно покачал головой.

— Откуда такой интерес к моей библиотеке? — спросил он.

— Я люблю хорошие детективы, — сказал Горлогориус. — Но именно хорошие. Знаешь, что отличает хороший детектив от плохого, Мэнни?

— Чувствую, сейчас ты меня просветишь.

— В хорошем детективе ты до самой развязки не знаешь, кто главный злодей, — сказал Горлогориус. — А в плохом детективе это очевидно если не с самого начала, то с середины книги. А когда это становится очевидным, читать дальше уже неинтересно. Мало ли какую хитроумную ловушку подстроит преступнику главный герой? Ты-то уже знаешь, чем все кончится.

— Я тебя не понимаю, — сказал Мэнни.

— В хорошем детективе преступником обычно оказывается тот, на кого падает меньше всего подозрений, — продолжал Горлогориус. — Тот, о котором ты подумаешь в последнюю очередь. Или не подумаешь вообще.

— Мы в шахматы играть будем? — поинтересовался Мэнни.

— А разве мы в них уже не играем? — спросил Горлогориус.

— Нет, — сказал Мэнни, глядя на доску с расставленными фигурами.

— Я с самого начала чувствовал, что в этой партии принимает участие еще один игрок, — сказал Горлогориус, пропустив реплику Мэнни мимо ушей. — Игрок опытный, хорошо разбирающийся в ситуации, предвидящий мои ходы, игрок очень опасный. А поскольку история подбирается к финалу и мы очень скоро получим последний артефакт, поиски моего противника из просто важной проблемы превратились в проблему жизненно важную. Как только я это осознал, я сел в кресло, закурил трубку и стал думать, кого же я подозреваю меньше других. И знаешь, о ком я подумал в последнюю очередь?

— О Волдеморте? — попытался угадать Мэнни. — Джоне Диллинджере? Докторе Зло? Папе римском?

— О тебе, — торжествующе сказал Горлогориус. — Ты все время крутишься рядом со мной, поддерживаешь умные беседы, вникаешь во все подробности моего плана, но реальной пользы от тебя — ноль. И теперь я хочу знать, что ты тут делаешь.

— Совет прислал меня в качестве голоса разума, — сказал Мэнни. — Я должен вносить коррективы, когда тебя в очередной раз занесет.

— С официальной версией я знаком не хуже тебя, — сказал Горлогориус. — Но какие цели ты преследуешь? Чего на самом деле хочешь добиться?

— Я хочу помочь тебе спасти мир.

— Не вешай мне на уши лапшу! — прогремел Горлогориус. — Твое вранье взрывает мне мозг, Мэнни! Все шло по плану, пока ты не появился! Стрелки палили во все стороны, волшебники творили магию, лилась кровь, а герой размахивал зачарованным клинком и в конце концов отсек голову главному злодею! А потом Совет прислал тебя, и все пошло прахом! Доктор Смит из Матрицы до сих пор жив, эпическая битва с древнегреческими богами вылилась в смехотворный певческий конкурс, друиды и гномы добровольно расстались со своими артефактами, вручив их нам без единого выстрела!

— Но какое отношение ко всему этому имею я? — спросил Мэнни.

— Вот и я хочу знать, какое ты имеешь отношение ко всему этому, — продолжал бесноваться Горлогориус. — Ты все время рядом со мной, ты следишь за каждым моим шагом, ты почти так же стар, коварен и изворотлив, как я сам! Это ты играешь со мной в игры! Ты — предатель!