Послы иностранных держав, посетившие Московское государство в 1575–1576 гг., отметили, что в «посольском обычае» русских появилось нововведение: во время торжественных приемов Иван IV мыл руки. Имперский посол Даниил Принтц во время аудиенции, состоявшейся в Можайске 24 января 1576 г., обратил внимание на «таз с умывальником», который стоял по левую руку от великого князя. Вручая верительные грамоты, посол не высказал какого-либо удивления или недовольства по поводу умывальных принадлежностей. В Европе хорошо знали, что яд может попасть в организм человека через кожный покров.

Крещеный татарин пробыл «царем Всея Руси» около года. Опыт дал прекрасные результаты. У Симеона Бекбулатовича и Анастасии Федоровны в последующие годы родилось шесть детей — три мальчика и три девочки. Осенью 1576 г. Иван IV удалил его в Тверь и вернулся на царство.

После казни Бомелиуса в течение пяти лет, до 1580 г., при царском дворе не было ни одного дипломированного врача. Однако в распоряжении государя все еще находились аптекарь Ричард Элмес, заведовавший травами с 1557 г., и вдова «волхва лютого». Царь удерживал их в стране, не давая разрешения на выезд. Вполне вероятно, что аптекарь и Джейн Рикардс нужны были ему для того, чтобы продолжать поиски источника «зельной ярости» государя и причину бесплодия царских жен.

Исследователи не располагают какими-либо сведениями о происхождении или образовании Джейн Рикардс, ее имя не упоминается в списках дипломированных акушерок. Однако она была предана мужу, разделяла его интересы и обладала сильным характером. Возможно, Ричард Элмс и Джейн Рикардс являлись теми «волхвами», по совету которых на царский престол был посажен Семион Бекбулатович. Скорее всего, в течение пяти лет они оказывали врачебную помощь членам царской семьи и продолжали опыты в поисках панацеи. В конце 1580 г. или начале 1581 г. состоялась свадьба младшего сына Ивана IV, царевича Федора Ивановича, и Ирины Годуновой. Через несколько месяцев после свадьбы стало ясно, что молодой женщине не удалось зачать ребенка. Около этого времени вдова «злого волхва» и аптекарь Элмс были отстранены от дел и отправлены на Розовый остров. В том же году государь изъявил желание пригласить дипломированных иностранных специалистов.

Весной 1581 г. в Россию приехал фламандский доктор Иоган Эйлоф, а с летней навигацией из Англии прибыли доктор Роберт Якоб и аптекарь Ричард Френшем. Подобно трем своим предшественникам, Роберт Якоб не имел лицензии на врачебную деятельность в Англии.

Роберт Якоб (1549–1588) родился в семье лондонского купца — торговца кожевенным и пушным товаром — и должен был со временем унаследовать торговое дело. Однако он избрал карьеру ученого. Видимо, решение Роберта не получило одобрения в семье, юноше нечем было платить за обучение: его приняли в Кембридж на правах стипендиата. В 1570 г. Роберт получил степень бакалавра, три года спустя — магистра. В апреле 1575 г. он отправился на континент и в течение двух лет обучался в Базельском университете. Его диплом доктора медицинских наук был зарегистрирован в Кембридже 15 мая 1579 г., но аттестацию в Медицинской коллегии он не прошел.

Через два года Роберт Якоб получил предложение поехать в Россию. Отсутствие лицензии на врачебную деятельность не помешало королеве Елизавете дать доктору самую лестную характеристику и назвать его «своим дворовым дохтором». В грамоте к Ивану IV она рекомендовала его как «в лекарех мужа наученого и науке в дохторской прямово и честново, не тово для что он здеся был не надобен, что он тобе надобен». Королева лукавила, отправляя Роберта Якоба в Россию, — ее величество отнюдь не ущемляла своих интересов. При дворе Елизаветы состояло 15 докторов, 7 хирургов и несколько аптекарей.

Роберт Якоб и сопровождавший его аптекарь Ричард Френшем прибыли в гавань Розового острова летом 1581 г. на одном из тринадцати кораблей, груз которых состоял из «меди, свинца, пороха, селитры, серы и всего остального». Несмотря на отличные рекомендации, доктор оказался не у дел. Московская компания выдала ему 100 рублей и полгода содержала на свой счет. В это время при особе государя находился фламандский доктор Иоган Эйлоф. Исследователи не располагают какими-либо сведениями о его образовании или врачебной деятельности до приезда в Москву, но царь доверял его советам.

Видимо, Эйлоф также пришел к выводу, что яд поступает в организм венценосного пациента через руки «итальянским способом». Фламандец действовал теми же методами, которые практиковались Бомелиусом и его коллегами. Папский легат Антонио Поссевино, побывав на царских приемах в начале осени 1581 г., с возмущением отметил: «Мало того, великий князь всякий раз, как говорит с иностранными послами, при их уходе (как это случилось и с нами) омывает руки в золотой чаше, стоящей на скамье у всех на виду, как бы совершая обряд очищения».

В сентябре 1581 г. состоялись две свадьбы. Первым обвенчался Иван IV. Государь взял за себя боярскую дочь Марию Федоровну Нагую. В этот раз на «радости» Ивана Грозного должности «сторожей» при городовых воротах не были предусмотрены. Через неделю состоялась вторая свадьба: царевич Иван Иванович сочетался браком с Еленой Ивановной Шереметевой. По словам Горсея, свадьбе царевича предшествовали смотрины, аналогичные тем, какие проводились Бомелиусом в 1570 г.: «Царь Иван Васильевич собрал со всего государства самых красивых дочерей его бояр и дворян, девушек, и выбрал из них жену для своего старшего сына, царевича Ивана». Англичанин не сообщает, сопровождались ли смотрины медицинским освидетельствованием, но можно предположить, что государь не утратил бдительности в этом вопросе, и претендентки подверглись тщательному врачебному осмотру с визуальным исследованием урины.

Лечение доктора Эйлофа дало обнадеживающие результаты. Уже к началу ноября стало известно, что супруга царевича беременна, как полагали — мальчиком. Визиты Ивана Грозного в опочивалью царицы Марии все еще не дали результатов, но государь не терял надежды.

Ожидание полного исцеления было омрачено трагическим происшествием. В ночь с воскресенья на понедельник, 9 ноября, находясь в Александровской слободе, государь избил до полусмерти сноху и нанес старшему сыну удар посохом в голову. Наиболее достоверные сведения о роковом событии передал Антонио Поссевино со слов своего информанта: «Те, кто разузнавал правду (а при нем в это время находился один из оставленных мною переводчиков), передают как наиболее достоверную причину смерти следующее. Все знатные и богатые женщины по здешнему обычаю должны быть одеты в три платья, плотные или легкие в зависимости от времени года. Если же надевают одно, о них идет дурная слава. Третья жена сына Ивана как-то лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет. Неожиданно ее посетил великий князь московский. Она тотчас поднялась ему навстречу, но его уже невозможно было успокоить. Князь ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом, бывшим при нем, что на следующую ночь она выкинула мальчика. В это время к отцу вбежал сын Иван и стал просить не избивать его супруги, но этим только обратил на себя гнев и удары отца. Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом. Перед этим в гневе на отца сын горячо укорял его в следующих словах: “Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве”».