— Не думаю, — ответил Дронго, — простопредлагаю другой вариант. Вы предпринимаете меры безопасности, пересчитываетеденьги, которые вам передадут, и убеждаетесь в том, что я вас обманул. Но еслия сказал правду, вы платите мне, выдав этих людей живыми. Согласны? Все безобмана.

Георгий помолчал, обдумывая ситуацию.

— Выходит, если меня убьют, вы сказали правду, а неубьют — обманули.

— Постарайтесь обезопасить себя и тогда убедитесь, чтоя сказал правду. Денег вам не видать. И я очень боюсь, что вы не справитесь сними, если даже возьмете с собой полсотни телохранителей.

— Почему не справлюсь? — мрачно спросил Георгий.

— Поверьте мне на слово, — сказал Дронго, — яэто точно знаю.

— Давайте сделаем по-другому, — вдруг предложилГеоргий, — вы поедете с нами на встречу. Только сначала переоденетесь,чтобы не могли послать никакого сигнала. И все увидите своими глазами. Если яне получу денег и останусь в живых, — он сжал кулаки, — на кускиразрежу мерзавцев.

— Они тут ни при чем. Тот, кто затеял всю эту операцию,сейчас далеко. А они мне нужны как свидетели.

— Понятно. — Георгий тяжело вздохнул и погрузилсяв размышления. Потом спросил: — Значит, того, кто приказал меня убить, там небудет? Я вас правильно понял?

— Почти. Если хотите, поеду с вами.

— Хочу. Только учтите, ваши друзья вам не помогут.

— Но вы должны гарантировать, что я останусь в живых.

— Если не обманули, останетесь. А обманули, мы вас самиубьем. На месте.

— Наоборот, должны поблагодарить. Ведь в этом случаевас не убьют и отдадут деньги. За что же меня убивать?

— Не понимаю, чего вы добиваетесь? — тихо спросилГеоргий. — Зачем голову в петлю суете? Острых ощущений захотелось?

— Человек, о котором я веду речь, очень опасный, —сказал Дронго, — у вас и ваших людей нет ни единого шанса выстоять противнего. Он уберет вас, а потом Чиряева. Меня он тоже хочет убить. Чтобы покончитьсо всеми, кто может ему помешать.

— Он такой ловкий? — ухмыльнулся Георгий. —Со мной будут мои лучшие люди.

— Они не смогут его остановить.

— Мы его убьем, — уверенно заявил Георгий, —кем бы он ни был.

— Он уже умер однажды. А потом воскрес. Его невозможноуничтожить.

— Кто же он? — в ярости вскочил Георгий.

— Полковник Олег Кочиевский, — ответил Дронго.

Георгий пошатнулся. Посмотрел на Дронго и шепотом произнес.

— Он умер месяц назад. Я был на его похоронах.

— Он жив, — сказал Дронго, — и завтра до васдоберется.

— Полковник Кочиевский жив, — пробормотал Георгий,растерянно опускаясь на стул, — теперь понятно, почему они сожгли лавкуАбаскули. Они ничего не боятся. Знают, что он жив.

Он потер переносицу и едва слышно спросил:

— Так вы поедете с нами?

— Да, — кивнул Дронго, — вы не должныумереть, мне нужны живые свидетели.

— Клянусь богом, если все это правда, мои люди будутсвидетелями, — процедил сквозь зубы Георгий, — но если нет…

— Завтра, — холодно произнес Дронго, — завтравсе выяснится. Куда мне приехать?

— Что? — Георгий задумался и не слышал вопроса.

— Куда я должен приехать? — повторил Дронго.

— Если вы нас обманули… — прошептал Георгий.

— Ну, хватит, — поморщился Дронго, — если быя хотел тебя обмануть, он перешел на «ты», не пришел бы сюда. Да и зачем мнетебя обманывать? Чтобы убить? Так это можно сделать в другом месте. Дажеамериканский президент не застрахован от пули. Денег ты и так не получишь. Аполучишь, значит, я тебя обманул. Ну и на здоровье. Владей своими деньгами. Такв чем же дело? И нечего мне угрожать. Я тебя не боюсь! Иначе не пришел бы сюда.

— Ты тоже очень опасный человек, — севшим вдругголосом сказал Георгий, в свою очередь обращаясь к Дронго на «ты», —ведешь двойную игру. Но завтра играть будем по моим правилам. И никто, даже самгосподь бог не поможет тебе.

— Куда мне приехать? — в третий раз спросилДронго.

— Сюда приезжай, — ответил Георгий с заметнымакцентом, как обычно, когда волновался, — завтра в два часа дня. Я тебяжду.

— До свидания, — Дронго вышел из комнаты.

Оставшись один, Георгий долго сидел, уставившись в однуточку. Потом достал свой мобильный и набрал нужный номер.

— Павлик, — сказал он, — мне понадобятся твоилюди. Все, кого ты сможешь найти. И сам приезжай ко мне. Нужно позвонитьМамед-аге, чтобы тоже привез людей.

Дронго проснулся раньше обычного, в половине девятого, былодушно, и он вышел на балкон глотнуть свежего воздуха. По ночам он опускалстальные жалюзи, которые даже из автомата невозможно было пробить. Дом былэлитный, с надежной охраной, однако он оборудовал квартиру по последнему словутехники. В кабине лифта установил микрофон, чтобы слышать разговоры тех, кто кнему поднимался. Внизу, в подъезде, и на лестничной клетке — видеокамеры, с помощьюкоторых следил за гостями. У дома стояли еще две камеры, замаскированные, накоторые Дронго выхлопотал специальное разрешение. В самой квартире он сделалдве двери, снабженные хитроумной системой глазков, позволявших ему видетьпришедших к нему, не стоя за дверью. В кабинете были скремблеры, исключавшиевозможность прослушивания.

Дронго знал, что все эти приспособления защищают только отуголовников. Настоящие профессионалы давно научились определять все, чтопроисходит в доме, по колебаниям оконного стекла, не говоря уже о направленныхлучах и других суперсовременных технических новинках.

Он поселился в Москве в середине девяностых и получал тогдагонорары, позволившие купить большую квартиру и оборудовать ее всевозможнойтехникой. В Москве он проводил шесть-семь месяцев в году. Ему не сиделось наместе, и он часто путешествовал, успев несколько раз обогнуть земной шар. КромеАнтарктиды и Австралии, побывал на всех континентах, встречая повсюдуудивительных людей и восхищаясь окружающей красотой.

Дронго принадлежал к особой категории неисправимыхромантиков, способных до последнего вздоха радоваться всему прекрасному. Егопоражала энергетика американской цивилизации с ее устремленными ввысьмногоэтажками, ставшими символами американской культуры, где каждый дом,казалось, состязался своей высотой с соседними. Ему нравился величественныйпокой древнего Востока, с запечатленной в камне неторопливостью бытия,нравились реки, плавно катящие свои волны, нравились люди, стремившиеся познатьмир. Его восхищала Африка с ее буйной растительностью, где человек чувствуетсебя единым целым с природой. Его восхищали близкие ему по темпераментулатиноамериканцы и их страна, воплотившая в себе различные культуры и народы. Сне меньшим восхищением он относился к Европе с ее знаменитыми, уходящими вдалекое прошлое памятниками.