– Отступаем в подземелье, мы должны защитить повелителя, – отдал приказ Нос.

– Останьтесь и организуйте заслон, – скомандовал Гиена десятку зомби и дюжине скелетов.

– Уходим, – кивнул ему Нос и первым нырнул в темноту провала.

У входа в подземелья нас встретили скопления сил немертвых. Вырвавшийся вперед паладин, прыгает с коня прямо в гущу этой шушеры и с ударом молота по земле создает взрыв света поджигающий и разбрасывающий нежить во все стороны. Спрыгнув с коня, направляю глефу на лучников на полуразрушенной башне. Прошептав заклинание, вижу как на миг вспыхнула глефа и с неба упал луч, выжигающий всех стрелков на башне. Пока я отвлекался на это недоразумение, в подземелье уже ломанулись первые стражи и паладины, словно каток перемалывающие нечисть на своем пути. Последовав за ними, я настиг отряд на развилке где группа ожидала меня или другого инквизитора с новым приказом. Вскоре подтянулись Лин и Зарк.

– Лин, ты в левый проход, Зарк в правый. – Инквизитор кивнул и мы перераспределили силы. Встреченная нежить буквально рубилась в капусту, паладины дробили булавами кости, стирали их в труху щитами о стены. Еще одна развилка и мы вновь разошлись. Затем еще одна и еще, пока рядом со мной не осталось пять стражей.

Черные коридоры должны были бы давить на нервы, но против взвода светлых головорезов они оказались бессильны. Не останавливаясь, мы опускались все ниже, зачищая комнату за комнатой, но ни Вел Гара, ни его подручного Квирелла никто из нас не видел.

Периодически мы пересекались с остальными, те проскакивали мимо продолжая множить нежить на ноль. В какой-то момент я стал свидетелем как Зарк сжег в очистительном огне лича – гоблина. Еще один лич, пал от моей руки. Пригвоздив его череп к стене кинжалом, применяю пламя Харнила. Оседающий пепел, вот и все что осталось от раба Гара.

Иногда натыкались на ловушки. Ядовитые стрелы, старая знакомая волчья яма, просто рунические мины и двери под напряжением. Светлый барьер нивелировал магический урон, а от физического спасала броня.

В процессе вырезания нежити, поймал себя на мысли, словно мы взрослые в детской песочнице, очень уж легко оказалось раскидать охрану. Оно и понятно, разница в уровнях делает свое дело. Даже интересно, что станет с этим местом после того как мы отсюда уйдем.

Но мысли мыслями, а работу делать надо. Разрубив очередного зомби, оказываюсь у дверей в усыпальницу лича. Что я говорил про уровень? Беру слова назад, чары что лежат на дверях были прочными даже по моим меркам, а потому пришлось ждать остальных. Пока ждал, переговорил с остальными членами отряда о странности, что на все подземелье только два лича, когда должно быть как минимум пять. Хозяин, бессмертный и еще трое прихвостней двоих из которых мы превратили в пепел. Когда же группа, собралась воедино, совместным ударом магии светы мы с корнем выломали дверь пуская вперед паладинов. Но…

– Вы верно шутите?! – Не удержался я, когда никого не обнаружил.

– А гдеее… – Обвел мечом помещение Лин. – Лич?

– Быть может здесь? – Кивнул Зарк на каменный гроб посередине зала.

– Чтобы лич который активно отстраивает собственную крепость, собирает армию просто лежал в гробу? – Скептически протянул я, но подошел, став рядом с Зарком. – Я скорее поверю, что он отошел подышать свежим воздухом.

– Все может быть, – поддержал меня Зарк.

– На счет три, – напарник кивнул, а я начал отсчет. – Раз.

– Два.

– Три! – В голос воскликнули мы сдвигая крышку. Но…

– Какого?! – Удивился Зарк, когда крышка не поддалась.

– Еще раз! – Новая попытка, но глухо. Крышка саркофага оказалась словно приклеена к бортам и ни в какую не хотела поддаваться.

Оставив это дело, напитываю глефу святой энергией и пробую разбить саркофаг, но какой там.

– Отойди брат. – Подвинул меня в сторону паладин с двуручным молотом. Проделав ту же операцию что и я, воин что есть силы зарядил по крышке, но на той не осталось даже царапины. Удар за ударом, он пытался разбить плиту, но все оказалось тщетно. Уже бросив это дело, мы отошли в сторону и начали думать что делать, как вдруг крышка сама отъела вниз а из саркофага показался хозяин подземелья. Потянувшись, он открыл глаза и медленно перевел взгляд с разбитых дверей на нас.

– Добро пожаловать? – Неуверенно протянул лич, натянуто улыбнувшись.

– Оружие… – шепнул я отряду.

– Му… мужики, может договоримся?

– Хватайте лича! – Отдаю команду, наставляя на лича глефу. Но не успело сорваться с острия заклинание, как Лич схватив крышку натягивает её обратно и скрывается в собственном гробу.

Несколько минут мы били по саркофагу всем что у нас имелось. За десяток минут мы использовали на саркофаге весь свой арсенал, а выдохнувшись присели на совершенно целую крышку. К сожалению на той не было даже царапины.

– Тук-тук. – Стучу плашмя глефой по саркофагу. – Вылазь!

– Не вылезу. – Раздается глухой ответ.

– Вылазь тварина, хуже будет!

– Куда хуже?

– Вылезешь и узнаешь.

– Вот поэтому и не вылезу.

– Вылазь, кому говорю!

– Вы меня сожжете.

– А не вылезешь, шов зацементируем. И в океан выбросим.

– Мы – личи, не тонем! У нас повышенная всплываемость. А цемент твой на глубине долго не протянет. Бе-бе-бе.

– Ах ты! Ты мне еще поиздевайся! Вылезь, кому говорю? Все равно достанем!

– Пупок надорвете! У меня зачарованный саркофаг, божественная защита. Выкуси Кин!

– Какой я тебе Кин? Я Инквизитор Кот!

– Да мне без разницы, инквизитор, мяу. – Издевательски ответил лич.

– Гар, падла, я тебе обещаю, легкой смертью ты у меня не умрешь!

– Ты это и раньше обещал.

– А сейчас исполню!

– Попытайся. Я-то в домике. А ты, кот бездомный.

– Ненадолго. – Пообещал я. – Я тебя прямо в гробу сожгу.

– Максимум запечешь! – Поправил тот. – Не знал, что ты такой гурман. Лич в собственном соку, это что-то новенькое. Хотя, знавал я одного пальцееда. Недавно познакомились так вот этот нехороший человек…

– Заткнись. Не напоминай. Зараза ты – Гар.

– Я не зараза, я её творец. – Гордо ответил голос из саркофага.

– А я – лекарство!

– Просроченное.

– Это ты меня таким сделал!

– Тогда протухшее. – Поправился он.

– Да ты совсем уже совесть потерял?! – В порыве эмоций пинаю гроб, и злобно шиплю.

– Что? Пальчик ушиб? – Раздается ехидный вопрос из гроба.