Мы пролетели над рядами порбыс-маркетов. То есть, портативных быстровозводимых магазинов. Вы не в курсе, что это такое? У-у, да цивилизация еще не добралась до ваших мест… На месте «застройки» расстилается тканевая основа магазина, на пол укладывается нечто тяжелое, вроде рельсов или стальных двутавров, потом внутрь загоняется компрессор, который закачивает воздух, раздувая палатку до нужных размеров, затем ткань, пропитанная специальным быстро затвердевающим составом, хорошенько снаружи смачивается водичкой – и вуаля! – за какой-то час торговая точка готова.

Возле одного такого маркета я приметил отдыхающего мужчину. Он сидел на лавочке неподалеку от обшарпанного такси.

Есть такой тип людей – отдыхающие. Всегда и везде отдыхающие. Их легко узнать по нездоровому цвету лица, хотя они много времени проводят на свежем городском воздухе, по неопрятной одежде, по запаху давно не мытого тела, по плохим зубам и, конечно, по жажде, которая мучает их в любое время суток, года и просто всегда.

Я опустил вертолет максимально низко, зависнув прямо над отдыхающим.

После чего высунулся из кабины и заорал во всю мощь своих легких:

– ЭЙ, МУЖИК!!! КАКОЙ ДЕНЬ НЕДЕЛИ?!! МЕСЯЦ И ЧИСЛО!! ГОД?!!

Отдыхающий отнесся к моим вопросам более чем сдержанно. Я-то думал, что он покрутит пальцем у виска и решит, что доотдыхался до белой горячки, или пошлет меня подальше, потому что вертолет пыли напустил в глаза. А вот и нет. Он чинно поприветствовал меня кивком-поклоном, при этом затряслись пучки мелких косичек, выпирающих из-под его яркой шапочки. Обветренные губы растянулись в улыбке. Обнажилась нержавейка зубных протезов на обеих челюстях. После чего отдыхающий выдал пространную тираду, сопровождая ее развитой мимикой.

И все бы хорошо, но я не расслышал ни слова! Гул вертушки глушил его речи напрочь.

Я смотрел на отдыхающего и не мог заставить себя поднять машину в воздух и лететь дальше. Потому что не знал, в том ли мы времени, где оставили сына, или вернулись в нормальный мир спустя тысячу лет и даже следа уже не осталось от могилки Патрика… В динамиках внутренней связи что-то шелестело, фонило, кричало. Наконец – вечность спустя – я понял, что это Милена со мной разговаривает.

– Край! Сволочь! Ты что, завис там, что ли?! – орала она.

Я кивнул. Да, завис. На вертолете. Над Вавилоном, который обречен на уничтожение (про полсотни баллонов с «Гремлином» трудно забыть). Или город уже стерли с лица Земли и отстроили заново?.. Да-да, именно что завис. Лучше не скажешь, любимая. Но лучше бы ты ничего и не говорила…

А в динамиках уже звучала отборнейшая брань. Удивительно, как много нехороших слов, отвратительных идиом и просто возмутительных метафор может уместиться в прекрасной светловолосой головке!

– Край, ты что, разучился читать по губам?! Тебе на пенсию пора! Бомжара сказал, что сегодня пятница, тринадцатое. Мы вернулись в те самые сутки, Край. Мы дома. Мы вовремя!

Меня точно молнией ударило. Меня встряхнуло. Меня подняло над креслом и ткнуло башкой в фонарь «крокодила».

Ты же мужчина, Край! Ты – глава семейства, а не овца, марширующая на бойню! У тебя вместо кожи – броня из титана, вместо сердца – пламенный мотор, а в твоих кишках – патроны, так что пусть враги твои боятся зайти в тыл, когда тебя пучит!

В телефонном нашем разговоре Новак сказал, что он организовал благотворительный вечер в детдоме…

– СЛЫШЬ, МУЖИК, А ТЫ, СЛУЧАЕМ, НЕ В КУРСЕ, ГДЕ ТУТ ОСОБЕННЫЙ ДЕТДОМ?! У МЕНЯ ТАМ СЫН! Я ЗА НИМ!!!

Почему я спросил случайного встречного об этом? Считайте это интуицией.

Считайте озарением.

Чем угодно считайте, мне пофиг.

Я верю, я знаю это точно-точно: злодейка-судьба обожает пошутить. Да ради отличной хохмы она способна на такие чудеса, что ни в сказке сказать, ни пером описать!

И потому я ничуть не удивился, когда отдыхающий кивнул, подтверждая, что запрос понял, принял и обработал корой головного мозга. И начал что-то объяснять. При этом он активно размахивал руками, и я заметил на его кистях татуировки. Особые рисуночки, такие кому попало не набивают. Непростой это отдыхающий, ой непростой… Наконец он затих, то есть перестал размахивать верхними конечностями, встал с лавочки и двинул к ободранному такси, в которое по-хозяйски залез.

– Милена, что он сказал?

– Померки, Макс. Знаешь, где это? Он отвез туда недавно одного толстого итальяшку, завонявшего ему весь салон. Сказал еще, что туда куча богатых буратин прикатила. И танки там, и вообще… Макс, там детей продают и покупают. Мне страшно за Патрика.

Я поднял вертолет выше домов.

Я знал, куда нам лететь.

У нас есть одно маленькое, но существенное преимущество: Новак ждет нас только через несколько часов. Я надеюсь на это.

Иногда ведь так хочется верить в чудеса.

Это было большое четырехэтажное здание со здоровенной трубой на крыше и с примыкающим к нему двухэтажным строением. Все из кирпича, все основательное, построено ведь еще в СССР задолго до того, как начали возводить панельные однояйцевые халтуры. Справедливости ради стоит отметить, что комплекс этот тоже не шедевр архитектуры. Такое впечатление, что авторы проекта все сделали так, чтоб ученики, заняв в зданиях круговую оборону, могли вести бой с атакующими их поутру учителями.

У главного входа на пьедестале-кубе читал книгу парнишка. Утро раннее, а он читал и будет читать еще долго-долго. Это потому что он – статуя белого цвета.

Внизу нас заметили. Забегали фигурки в черном, повернули башню, угрожающе качнул пушкой танк… Пусть себе. После Полигона меня уже ничто не сможет испугать.

Я аккуратно вел вертушку над ростовыми мишенями, выкрашенными в зеленый, – от краски, правда, мало что осталось, мишени-то стоят еще с перестроечных времен. От мишеней ушел вправо, к баскетбольной площадке: друг против друга щиты без колец.

На территории детдома, окруженной забором с колючкой, было полно дубов и елей, которым лет много, так что надо хорошенько подумать, куда приземляться…

Ну а пока что осмотр местных достопримечательностей завершен. Снаружи детей не обнаружено. А значит, снаружи не должно остаться живых. Вообще.

– Давай, любимая.

И любимая дала.

Сначала ракетами она сожгла всю бронетехнику, потом – дорогие тачки. И открыла огонь из пулеметов по живой силе противника, уничтожая мужчин в черной униформе пачками, потому что двор бывшей школы вовсе не был оборудован для ведения обороны. Другое дело – здания… Но вояки Новака, видимо, не догадались, что лучше бы им не высовываться, они предпочитали стрелять в нас из «микро-узи», которые не могли причинить вреда боевому вертолету. А когда смертнички сообразили-таки, что дохнут просто так, и стали отступать под прикрытие стен, было уже поздно.