Артюхов усмехнулся:

– Ты о моих убытках не переживай. Я, может быть, с вашей помощью на совсем иную прибыль рассчитываю. Которая их все сторицей перекроет.

Олег пристально на него посмотрел, но развивать тему не стал:

– Ну и... во сколько же вы разошлись?

– Да где-то час назад и разошлись.

– А как же ты?.. – спохватился Иванов.

– Как видишь, – улыбнулся Антон. По его внешнему виду с очень большим трудом можно было догадаться о проведенной им бессонной и, по всей видимости, довольно насыщенной возлияниями ночи. – Старая закалка.

– Но ты сегодня обязательно поспи. Хотя бы несколько часов.

– Йес, сэр. Посплю, посплю, непременно. Наша краля, я полагаю, дай бог, к ланчу встанет.

– Кстати, как у вас с ней?

– В смысле?

– Контакт полностью налажен?

– Ну как же полностью! Когда мне было настоятельно рекомендовано воздержаться от всяких поползновений.

– Ну почему... – Олег пожал плечами. – Если она сама проявляет инициативу, то... почему нет.

Антон шмурыгнул носом и, вздохнув, серьезным тоном произнес:

– Спасибо за доверие. Тронут. – Поймав взгляд Иванова, он улыбнулся. – Да нет, каких-либо ярко выраженных импульсов пока проявлено не было. А то стал бы я слушать ваши рекомендации.

Иванов немного помолчал и задумчиво сфокусировал свой взгляд на какой-то дальней точке:

– Значит, импульсов проявлено не было. Ну а какие-нибудь интересные моменты были?

– Ну... как сказать, – неопределенно протянул Артюхов и, тоже сделав небольшую паузу, кивнул в сторону выхода: – Может, окунемся?

Иванов внимательно на него посмотрел и пожал плечами:

– Окунемся.

Выйдя из тренажерного зала, они пересекли маленький коридор и очутились в довольно компактном помещении, стены которого были облицованы зеркалами, а простенки и опорные колонны – кафельными плитками бордово-лилового цвета. Прошлепав по белому кафелю пола, они по очереди, держась за поручни блестящей металлической лесенки (рядом с которой, на таких же металлических поручнях ограждения, в шуточном напоминании о реальности пребывания в океанских просторах, висел натуральный спасательный круг), спустились в крохотный – всего метров восемь на восемь – квадратный бассейн.

– Ну, так что тебе показалось интересным? – откинувшись на спину и высунув из воды на поверхность ступни ног, спросил Иванов своего периодически окунающегося в воду и с шумом выныривающего из нее соседа.

– Что... показалось... интересным?.. Да ты знаешь... странноватое какое-то... впечатление.

– От чего?

– От общения. С вашей подопечной.

– В смысле? Слишком легко идет на контакт?

– Ну... что касается... что слишком легко идет, то... – Артюхов наконец перестал нырять и, громко отфыркиваясь, потряс головой, смахивая с волос капли воды, – то это, по-моему, ее прирожденное свойство. У меня такое ощущение, что к концу путешествия она перезнакомится с половиной всех пассажиров и с большинством из них будет на «ты».

– Что же тебе показалось странным?

– Настороженно она как-то себя со мной ведет.

Олег, опустив ноги, оперся ими о дно бассейна:

– Настороженно? Или осторожно?

– Да, можно сказать, и так, и так. Что-то среднее. Внешне это, правда, почти незаметно. Но я чувствую. Спинным мозгом. У меня на эти вещи нюх отменный. Набит за годы деловой активности. Понимаешь, собранность в ней какая-то сразу появилась. Даже, можно сказать, напряженность. Весьма возможно, что вполне непроизвольная.

– После того, как узнала, что ты русский?

– Ну да. И чем дальше, тем это, понимаешь, не ослабевает, а наоборот...

– Нарастает?

– Ну, как бы да. И какая-то неестественность... в поведении, в манерах, нет-нет да пробьется. Знаешь, я, конечно, могу ошибаться, но у меня почему-то такое ощущение, что она чего-то ждет.

– Чего ждет?

– Не знаю. Может быть, не чего-то, а кого-то.

– То есть?

– А тебя она ждать не может?

– Меня?

– Ну да. К примеру. То есть, может быть, не именно тебя, конкретно, а... ну ты понимаешь. Или это исключено?

Иванов, после некоторой паузы, пожал плечами и неопределенно протянул:

– В нашей работе исключать ничего нельзя, – снова откинувшись назад, на спину, он устремил вверх, в потолок, задумчивый взгляд.

Артюхов пристально на него посмотрел, тоже пожал плечами и небрежно, как бы разговаривая с самим собой, произнес:

– Нет, я, конечно, не знаю всех ваших дел. Вы же мне тоже не все говорите, я понимаю. Надо было вступить в контакт, пожалуйста, я вступил. Надо будет еще чего-нибудь сделать, говори, сделаем. Я просто пытаюсь передать свои ощущения.

Иванов улыбнулся:

– И это очень хорошо. Ты даже не представляешь, как это замечательно. Прежде всего то, что у тебя эти ощущения есть. И что ты мне о них сейчас рассказал. И вообще... я сейчас даже не знаю, как все бы обернулось, если бы тебя не было на этом пароходе.

Антон демонстративно отвел в сторону глаза:

– В этом месте, по всем законам жанра, не мешало бы пустить скупую мужскую слезу.

– Кому? Тебе или мне?

– Обоим.

– Не мешало бы. Правда, столько воды вокруг. Эффект, боюсь, будет смазан.

Артюхов вздохнул:

– Да, пожалуй. Ладно, шутки в сторону. Что теперь дальше-то делать будем?

– Дальше... – протянул Иванов, – я так полагаю, первым делом надо будет проверить, насколько твои ощущения верны. А это значит, что... пора, пожалуй, и мне на свет божий появиться.

– О’кей. И... как все это будет выглядеть? План наступательной операции уже имеется?

– Ну а как же без плана? Без плана нам нельзя. Но, как, в общем-то, и следовало ожидать, в него по ходу дела приходится вносить существенные коррективы. Ну ничего, это нормальный режим работы. У вас с подопечной были на сегодня какие-нибудь планы?

– Да, в общем-то, нет. Она под утро, мне кажется, уже немножко туговато соображать стала. Договорились просто, что встретимся за ланчем.

– Ланч, если не ошибаюсь, у нас у всех в одно и то же время?

– Да, с часу до трех. У меня, правда, серьезные сомнения, что она сегодня вовремя встанет.

– Ну, надо позаботиться о даме. Проявить обеспокоенность.

– Позвонить?

– Позвони. Напомни. А после обеда предложи ей в «Кристалл» заглянуть, спуститься.