Анита

Город, раскинувшийся на нескольких холмах, был красив, по крайней мере — издали. Многие города вначале производят такое впечатление, но потом… Анита смотрела на Гардану с двойственным чувством: с одной стороны — красивый город, а с другой — туда увезли Алиту, увезли как пленницу, с определённой целью. Получается, что в этом городе, несмотря на его внешне привлекательный вид, грязь! Причём грязь не на улицах, а в мыслях и поступках его жителей! Анита вздохнула — а чем она лучше? Из мягкой домашней девочки, пусть и помогавшей матери в виварии, она стала непонятно кем, неужели тем самым безжалостным убийцей, что зачем-то хотел сделать из девушек, операторов связи, сержант Браун? Или это влияние старшего сержанта Жаннэт? Ведь она, хоть и другими методами, но обучила Аниту всем тем знаниям и навыкам, что должен был дать Браун, научила даже в большей мере. Вместе с этим Жаннэт поменяла само мировосприятие своей ученицы. А та реакция Аниты на безжалостное истребление отряда молодого ле Изолвинья была проявлением остатков нормальных человеческих чувств? Попыткой сопротивления той девочки — Аните теперешней? Ведь потом… Она же могла уклониться от дуэли со старым графом ле Изолвинья, но приняла вызов, собираясь его убить и зная, что это может сделать. То есть пошла на хладнокровное убийство. А допрос того ассишара из Больших Выселок и расправа с ним, да и поведение Аниты на большой арене? Девушка снова вздохнула — нет, с Изолвинья она поступила правильно, после всего, что узнала о этой графской семейке, по-другому она просто не могла. К тому же граф сам виноват, что вызвал Аниту на дуэль. Девушка криво усмехнулась — а сама она разве не сделала всё возможное, чтоб события именно так и развивались? Гулана, сидящая напротив и наблюдающая за сестрой, внезапно наклонилась вперёд и, подхватив ту, словно Анита была маленькая девочка, легко подняла и пересадила себе на колени и, погладив по голове, стала утешать:

— Не переживай так, ты всё правильно сделала. Тех, кто тебя обижает или хочет обидеть, надо наказывать! А они это хотели! Ведь мы никого не трогали, а они приехали и увезли Алиту, а теперь пытаются помешать нам её спасти!

— Не все же, — возразила Анита, — многие нам помогают, вон твой Рэнэ…

Ле Матарилья, сидевший в карете, сейчас как раз была его очередь рассказывать о Гардарье, хоть и не понял, о чём говорят девушки, но услышав своё имя, вскинулся. Гулана согласно кивнула:

— Рэнэ хороший, тех, кто хорошие, наказывать не надо. Мы же так не делаем и это правильно.

— Спасибо, Гулана! — Анита теснее прижалась к сестре. У этой девушки из племени охотниц не было сомнений в правильности своих действий: белое было белым, а чёрное — чёрным. Друзьям надо помогать, а врагов наказывать. И её такая бесхитростная позиция успокоила Аниту, с благодарностью ещё раз сказавшей: — Спасибо, Гулана!

— За что? — удивилась девушка.

— За то, что ты у меня есть, за то, что у меня есть такая сестра!

Гулана снова обняла чуть отстранившуюся Аниту, при этом обе девушки посмотрели на всхлипнувшую Валинью. Сёстры переглянулись, Анита кивнула и глазами указала на маленькую ученицу знахарки, Гулана достала нож и, ничего не говоря, полоснула себя по руке. Потом то же самое сделала с Анитой. Схватив за руку Валинью, порезала руку и ей. Девушки соединили кровоточащие руки и произнесли:

— Моя кровь — твоя кровь! Моя боль — твоя боль! Моя радость — твоя радость!

Валинья зажмурилась, чтоб не было видно её слёз, а Анита слезла с колен Гуланы и, пересев к ученице знахарки, обняла её, а та уткнулась ей в грудь, совсем как сама Анита перед этим прятала лицо на груди у Гуланы. Но если там было куда прятаться, то у Аниты даже нос всунуть было проблематично.

— Что это? Что вы сделали? — спросила Вивилиана, а ле Матарилья просто молча смотрел, что делают девушки.

— Теперь Валинья наша сестра, — пояснила Анита. Бывшая ассиша погрустнела, казалось, она вот-вот заплачет. Сёстры-охотницы переглянулись снова и одновременно кивнули. Гулана точно так же неожиданно, как и с Валиньей, сделала надрез на руке Вивилианы, после чего девушки повторили слова обряда. Ошеломлённая Вивилиана послушно повторила их за остальными девушками, тщательно выговаривая незнакомые слова, произнесённые на языке охотниц.

— Что это вы? — спросил удивлённый ле Матарилья.

— Теперь мы все сёстры. Кровные сёстры, — пояснила Анита.

— Так это вы… — начал ошеломлённый парень.

— Да, теперь ты должен согревать не только Гулану и меня, а ещё и Валинью с Вивилианой, — хихикнула Анита, а не менее ошеломлённая Вивилиана переспросила:

— Что он должен делать?

— Согревать тебе постель, — стараясь быть серьёзной, но при этом сдерживаясь, чтоб не захохотать, стала объяснять Анита, — если тебе будет холодно. Но это в том случае, если ты не будешь в одной постели с Гуланой.

— Э-э-э… эм… — невнятно произнёс ле Матарилья, не зная, что ответить.

— Видишь, не хочет, — сокрушённо вздохнула Анита и прыснула: — Придётся нам спать не согретыми. В холоде! Он всё своё тепло будет отдавать только Гулане, а мы бедные и несчастные…

Анита со смехом объяснила причину своего веселья Гулане, Валинья и так поняла. Охотница, довольная тем, что Анита уже не грустит, очень серьёзно ответила:

— Рэнэ мой, но если… — Девушка посмотрела на растерянного юношу и заглянула в глаза Аните: — Если будет холодно, можете приходить к нам греться.

— Гулана разрешила своим сёстрам поцеловать Рэнэ, но только в щёчку! — Анита с хохотом перевела слова Гуланы для покрасневшей Вивилианы. Бывшая ассиша и не такое видела, но свободные нравы народа охотниц, к которому, как она уже знала, принадлежали её новые сёстры, немного шокировали. Валинья стала очень серьёзно объяснять ошарашенной девушке, что это Анита просто подшучивает над Рэнэ. А он обиженно смотрел на баронессу и графиню в одном лице, он-то принимал всё за чистую монету, не ожидая подобных шуток от столь знатной особы.

— Рэнэ, да, я знатная по вашим меркам, но я из того же дикого племени, что и Гулана, — усмехнулась Анита. А когда юноша, не понимая, к чему та ведёт, попытался что-то спросить, девушка его остановила: — Неужели и в самом деле ты думал, что такое может быть?

— Но вы говорили о втором муже и что это общепринято в вашем, гм… племени, — осторожно проговорил ле Матарилья. Анита заулыбалась сильнее:

— Так у нас же дикое племя, второй муж — не роскошь, необходимость!

Граф из цивилизованной Гардарьи растерянно посмотрел на закивавших Валинью и Гулану (ей переводила разговор ученица знахарки), не понимая, шутят девушки или нет.

За этими разговорами пассажиры кареты не заметили, как подъехали к гостинице, расположенной в предместье. Порядок движения поменяли ещё на подъезде к городу — впереди ехала повозка с товаром, в которой сидел Умар Харасин, он и показывал дорогу. Карета ехала последней, а за ней шли кони дружинников Аниты. Она прочитала вывеску: