То, что Ника никого не прибила в ходе этой беседы, можно считать весьма большим достижением и проявлением нашей удачливости.

Сидели долго, пили мало, больше говорили. А назавтра Отдельная Мотострелковая Бригада Особого назначения двигалась к линии фронта. Тут недалеко – она проходит по старой границе, фактически – в пригородах Ленинграда. А там – как повезет. И, сидя на башне «недошилки», я верю, что все у нас получится и на этот раз. Очень, по крайней мере, хочется.

Ника

Наконец-то! Будто из клетки вырвалась… еду. Колеса вагона дробно перестукивают на стыках рельс, и мне милее этой музыки нет ничего. Понимаю, что еду на передовую, но не могу сдержать радости – Центр стал для меня в последнее время болотом. Не в том смысле, что вонял, а в том, что затягивал. Принять группы, научить, выпустить… и все сначала. Но чего-то не хватало.

С начала операции на юге я вслушивалась в сводки, не переставая думать о том, где сейчас мои попаданцы. Там, в центре событий или растерялись на просторах Советского Союза. И тут – «в составе снайперской группы для поддержки механизированной группы генерала Мындро…» и стук колес. Я улыбаюсь и прижимаю к себе «Бур», подаренный мне в последний день Олеговичем. Вот и тебе нашлась работа, милый…

Шагов не слышно – это я гарантирую, но чуткие уши Тэнгу разворачиваются в мою сторону, и я едва сдерживаю улыбку на тридцать два зуба. Четыре сыночка и… собака на роль дочки явно не подходит, значит, это я – «лапочка-дочка».

— Мальчики, долго вы тут торчать будете?

Как только целовать не полезла – не знаю. Сдержалась. На нас смотрели. А черт! Как же я вас рада видеть, мужики!

Саня

Совещание закончилось. Из кабинета выходили офицеры, обсуждая на ходу поставленные задачи.

— Разрешите? — Бондаренко заглянул в открытую дверь. В руке он держал папку с надписью «Личное дело».

— Входи, майор. — Мындро отошел от висящей на стене карты и сел за стол. — Присаживайся, — кивнул он на стул. — Слушаю.

— Товарищ генерал-майор. В свете предстоящей операции нам потребуются люди, знакомые с перешейком.

— Судя по твоему довольному виду, уже нашел кого-то.

— На «Кировском», я встретил несколько танкистов, приехавших получать новые машины. Они уже несколько дней там практически живут. Танков пока нет. Последнюю партию отправили под Лугу. Поговорил с ними. Один старший лейтенант, из запасного полка, оказывается, уже воевал в «финскую». Причем ему хорошо знаком весь участок до Выборга в полосе нашего будущего наступления. Вот его личное дело.

Майор протянул Мындро папку. Генерал хмыкнул:

— А «Личное дело» где взял?

— Попросил. На время. — Букварь скромно потупился.

— Попросил… говоришь! А за твои «просьбы» мне отдуваться?

Генерал раскрыл дело и бегло ознакомился с содержимым.

— Хм. Уволен из армии в сороковом… «Братание» с солдатами противника. Понижен в звании. Лишен всех наград.

— Товарищ генерал-майор. Это его рота в августе перекрыла дороги к Красногвардейску и за день практически уничтожила полк восьмой немецкой танковой дивизии.

— Полк, говоришь…

Мындро встал из-за стола и подошел к карте.

— Под Красногвардейском. Да… что-то такое слышал. Туда вроде даже кинооператора направляли. Заснять разбитую технику. Уж больно невероятным звучало сообщение о потерях немцев.

Обернувшись к Бондаренко, спросил: – А его экипаж?

— Все, кроме радиста, в запасном полку. Радист в госпитале. Ранение средней тяжести. Месяца через два выпишут.

— Значит, полк, говоришь… Хорошо. Решим вопрос с переводом.

— Разрешите идти?

Мындро кивнул и снова повернулся к карте.

Генерал-майор Мындро

Генерал-майор Мындро задумчиво смотрел на фронтовую карту, лежащую на столе перед ним, и думал о том, как решить поставленную командованием задачу. Его терзали нехорошие мысли. «Кто-то наверху определенно не понимает, что вся эта операция – авантюра чистой воды. Использовать механизированную бригаду для прорыва обороны еще куда ни шло, хотя не самый умный ход, но марш по лесам, в которых финнов, как блох на собаке, — чистое самоубийство. Да и у Виипури нас уже будут ждать. А уж тем более непонятно, что бригаде там делать. Наша работа громить тылы немцев, а не таскаться по лесам и болотам. Идиоты, мля». Поток его мыслей прервал стук в дверь.

— Да.

Из-за приоткрытой двери показалась голова майора Бондаренко: – Разрешите, товарищ генерал?

— Заходи, — кивнул Мындро подчиненному.

— Товарищ генерал, — майор подошел к столу и протянул командиру лист бумаги, — мы тут с капитаном Ивановой кое-что придумали и изложили свои соображения по поводу предстоящей операции.

За его спиной неслышно выросла еще одна фигура.

Ника смотрела на комбрига своими честными глазами, и в этих честных глазах плясали веселые озорные чертики. Глядя на нее, сразу можно было понять, кто является инициатором этой затеи.

— Давай, гляну, — Мындро взял лист, пробежал глазами по строчкам, и на его лице стала проявляться улыбка. — А что, это может и сработать. Вот только надо будет комфронта потрясти хорошенько. Ладно, давайте посмотрим, где в вашем плане слабые места. — Все трое склонились над картой, Ника и Букварь внимательно следили за кончиком карандаша, которым комбриг делал на карте пометки.

— Так, оборону финнов мы будем прорывать здесь, — он ткнул в синюю полосу, обозначающую линию финской обороны, — значит, вы предлагаете после нашего прорыва ввести в образованный коридор пехотный полк, расположенный на этом участке. Причем с танками и артиллерией. Что ж, расчет на то, что финны купятся на эту уловку и попытаются всеми силами заткнуть прорыв, может и сработать. Только вот, если они накинутся серьезно, от полка останутся рожки да ножки.

— Так, товарищ генерал, они там должны день продержаться. Сразу после нашего прорыва займут позиции финнов, а следующей ночью спокойно отойдут, — добавила Ника свои пять копеек.

— Ага, отойдут они или то, что от них останется. Но другого пути отвлечь финнов от бригады, думаю, нет. Потому как, стоит только им заткнуть место прорыва, возьмутся они за нас серьезно. А так мы почти сутки можем выиграть, до того, как за нас возьмутся основательно. Ладно, едем дальше.

— Товарищ генерал, я вот что подумал, — осторожно начал Букварь, — раз там дорога одна, значит, сами финны ею активно пользуются. Им-то самим как-то на передовую все возить надо. Мосты, сама дорога, места для стоянок техники должны содержаться в порядке. Мосты и другие ключевые точки обязательно должны быть прикрыты если уж не бетонными дотами, то хотя бы пулеметными дзотами. Еще, если дорогой пользуются, то мин там нет точно. Если только перед нами успеют заложить. А вот фугасы могут на всякий случай лежать. К тому же где-то рядом с дорогой должны быть склады для снабжения передовой. Не через лес же они все тащат. Тащат по дорогам, а дорог там немного. А что по этому поводу говорит разведка?