А официальная регистрация в районном загсе, назначенная на субботу, как раз и пройдёт в должном месте, в присутствии родителей Шульги и главного опекуна девицы Бельских. Потому как возраст не позволил бы сделать это самостоятельно, без письменных разрешений от старшего поколения.

Само застолье, которое по требованию жениха именовалось громким словом «банкет», решили провести дома, в тесном кругу. Как говорится, чтобы не дразнить лебедей шикарными блюдами, редкими закусками и дефицитными продуктовыми редкостями.

Правда, невеста была в шоке, когда прочитала составляемое меню. В голодное послевоенное время за подобное сибаритство официально могли осудить, морально растоптать, да и реально исключить из общества советских граждан. И это лишь со стороны общественности. Не говоря уже о праве силовых структур поинтересоваться: «А где это вы всё приобрели и на какие такие средства?»

Ещё продукты выдавались по карточкам и талонам. Потому что страна-победитель никак не могла преодолеть кризис сельского хозяйства и разруху в нём. Вот и царила в обществе всеобщая зависть большинства нищего населения к тем, кто особо выделялся на бледном фоне своим показным благополучием. Правда, зависть тоже имела определённые границы, за которые не все обыватели позволяли себе даже заглянуть. И определённое место проживания, статус, должность или звание, тоже являлись своеобразной границей.

Тот же дом, в котором Киллайд отжал квартиру у хранителя воровского общака, считался частично элитным. Там простой пролетариат не проживал, и его жителям многое позволялось априори. Но по поводу всего остального, Шульга и объяснял своей суженой во время её переживаний:

— Именно поэтому свадебный банкет и будем проводить дома, в семейной обстановке. Хотя средства позволяют нам провести это торжество в том же «Национале». Или в «Астории». Или в «Праге». Или — где угодно.

— Нет, нет! — кривилась Бельских. — Только не в ресторане!

— Вот и я говорю…

— Но зачем дома мы будем готовить столько шикарных и разных блюд?

— А чтобы мы с тобой этот праздник на всю жизнь запомнили! — с воодушевлением восклицал Александр. И тут же признавался: — Тем более что о таком застолье на нашу свадьбу я долго… очень долго мечтал!

— Ладно, пусть наши мечты претворяются в жизнь. Но как мы справимся с оформлением стола? Кто столько наготовит? Кто, где и когда закупит нужные продукты? Катя физически не справится, твоя мать тоже занята нереально…

— Не переживай, всё уже продумано и спланировано. Да и мир не без добрых людей. Есть кому помочь. Тот же Петя Яровой со своими друзьями поможет с доставкой. Ну а с готовкой помогут вдовы Еланцевы. Я уже с ними со всеми договорился.

После такого утверждения юной невесте только и оставалось, что соглашаться. Потому что Петра Ярового, некогда имевшего среди шпаны кличку Скиба, она уже хорошо знала. Он уже давно, с самого первого дня их пребывания в Москве, оказывал всемерную и постоянную помощь. Что надо купит, где надо — поможет, куда надо — отнесёт. Ту же мебель в квартире — переставит. Ковры выбить — и тут Петя лучший помощник. Да и друзья вокруг него какие-то образовались добрые, шустрые и покладистые. Хоть ночью их свистни, станут работать не покладая рук.

Мало того, буквально несколько дней назад Петя перебрался на жительство именно в их дом. Этажом выше, пусть и в другом подъезде, обитали две женщины среднего возраста. Вдовы. Их мужья (родные братья между собой) имели приличные войсковые звания полковников, но погибли во время войны. Вот и остались женщины одни в большой, четырёхкомнатной квартире. А детей нет. Тут Шульга с ними и столкнулся в рамках ознакомления со всеми соседями. И весьма быстро уговорил тётушек на принятие к себе порядочного, платежеспособного и честного квартиранта. Вот они и взяли Петра, выделив ему самую маленькую, но вполне приличную комнатку.

Опять-таки, вдовушки братьев Еланцевых оказались людьми не только душевными и добрейшими, но и прекрасными хозяйками, умеющими при желании сготовить хоть чёрта в ступе. Так что им и внушать ничего не следовало, только мягко намекнуть о желаемой помощи в подготовке к свадьбе. А уж они и сами с огромным, искренним энтузиазмом влились в процесс предсвадебной суеты. Разве что мемохарб легонько так и деликатно «попросил» женщин никому и ничего не рассказывать. Мол, мало ли что?..

Да они и сами оказались дамами весьма образованными, понимающими и не болтливыми. А уж к Анастасии отнеслись с первого же знакомства, как к родной дочурке. Это сразу чувствовалось, и никакого гипноза не требовалось.

Так что в итоге, за банкетным столом оказалось сравнительно мало людей, всего лишь двенадцать человек. Помимо основных виновников торжества — их родители и опекун. Ещё из родственников прибыл в Москву к нужной дате дядя Игнат. Ему кое-какие, особо редкие драгоценности пришлось лично доставить в столицу. Помимо родни, так сказать, соседи: вдовы Еланцевы вместе с квартирантом своим Петром Яровым. Ну и единственные гости со стороны, Ахутин Михаил Никифорович со своей супругой Екатериной Георгиевной.

Всех остальных кандидатов на приглашение, жених посчитал лишними на этом главном празднике своей третьей жизни. Ну а невеста во всём этом полагалась на его мнение. Да и с подругами у неё на новом месте учёбы как-то не сложилось. Попросту некогда было завязывать близкие отношения с иными студентками и она этим совершенно не заморачивалась. Мало того, и сами студентки никак не могли определиться со своим отношением к юной сокурснице, которая учится лучше всех, пользуется любовью к себе преподавателей, да ещё и безапелляционно пытается всеми вокруг командовать. Но самое интересное, что ей это удаётся.

Кстати, во время банкета распоряжалась подачей блюд и сменой тарелок всё-таки Катерина, как главная хозяйка кухни. А вдовушки, Наталья Петровна и жена профессора больше метались с места на место, чем помогали. Утверждали при этом, что засиживаться вредно, надо больше двигаться. А потому и музыка звучала из граммофона довольно часто. Это уже все присутствующие старались танцевать, чтобы утрясти пищу и освободить место для новой порции.

Если несколькими словами подвести итоги свадебного банкета, то погуляли и отдохнули отлично. Поели — сверх всякой меры. Насмеялись — от души. Потому что тамадой вечера оказался фактически сам жених. А уж у него за две предыдущие жизни накопилось столько анекдотов, шуток, прибауток — что на тысячу свадеб хватит балаболить, причём — не повторяясь.

Вот как сели в обеденное время за столы, так и стали потихоньку расходиться лишь глубоко за полночь. Пьяненькие и полусонные Ахутины уехали на вызванном такси. Родителям предоставили вторую спальню, дядю Игната уложили в кабинете. Ну и дядю Борю, вдовушки забрали спать к себе, благо места там предостаточно.

Зато когда новобрачный расставался со своим помощником, констатировал очевидное:

— Петя! Что-то ты нынче самый грустный оказался на празднике… Аль хворь какая одолела? Иль какая иная кручина гложет? — как ни странно тянуло мемохарба к этому парню. Вроде тот и пакри, и убеждать его надо именно с усердием и тратой времени, да и роли между ними распределялись как между начальником и подчинённым. А вот возникла между ними какая-то дружеская симпатия, и всё тут.