– Решено, – стукнул по столу кулаком Петр, вспомнив, что и турок из Тираны тоже советовал ему отправиться в Стамбул, – едем в столицу мира – Стамбул. Ты с нами, Давид?

– Да вы что, ребята, и вправду хотите дальше искать эту бабу? – взорвался Порошкански. – Столько времени и сил на нее потратили! Неужели не понимаете, что нет никакой Большой Женщины?

– Ничего мы не хотим, – отрезал Петр.

– Эфлисон, ты же большой, у тебя и мозги должны быть большие, одумайся, Эфлисон!

– Вот именно. Я человек большой, а бизнес у меня маленький. Надо его переносить и расширять. В Пераст мне уже путь заказан!

– Да где ж ты в Турции деньги-то найдешь? Разве не понимаешь, что деньги в Европе ходят. Хотя зачем вам деньги? Вы все равно неженаты.

– Нам надо найти Артемиду Эфесскую, и дело в шляпе, – наконец признался Эфлисон. – Ребята, помните, я вам говорил? Мне археологи сказали, будто в храме этой самой Артемиды Эфесской был когда-то самый крупный банк.

– Значит, надо найти ее, – заключил Петр. – Или Денизу, или Глоби!

– Эту бабу с пятнадцатью именами и титьками, да где ж вы ее в Турции найдете? Разве ж она будет там жить? Вот Италия – совсем другое дело. Я чувствую, она сейчас в Италии. Ну, поехали в Италию, – уговаривал Порошкански. – Ну, пожалуйста. Чего вы забыли в этой Турции?

– Почему в Италии?

– Сами посудите. Все женские имена в Италии, если их перевести на другой язык, означают «титьки».

– Ты придумал.

– Как я мог придумать? Тем более такое! Сами посудите, например, есть женское имя Тити, в переводе на русский это «грудь», Петр, ты сам знаешь. Или есть такое имя Пепе. В переводе с тюркского, Эфлисон не даст соврать, это то же самое, что в переводе на русский «тити». Или возьмем имя Мария. Не удивлюсь, если на многих языках мира оно будет значить «грудь с молоком»…

– Я и не знал, что ты такой полиглот. Ты меня все больше удивляешь, Давид.

– Я вам говорю, что это ваша с пятнадцатью апельсинами точно живет на Апеннинах.

– А под Стамбулом роют самый длинный тоннель – настоящее влагалище, соединяющее Европу с Азией! – нашел встречный аргумент Петр. – Этот тоннель, ко всему прочему, должен погасить вулканические извержения и гигантские толчки! Уменьшая вибрацию своими изгибами и поворотами!

– С чего ты взял? – раскрыл рот от удивления Порошкански.

– А всему виной Североанатолийский разлом. Он может, встряхнув своей драконьей спиной, сбросить город мира в море. И наступит конец света. По крайней мере, как утверждают сейсмологи, землетрясение с вероятностью в 70 процентов мощностью семь баллов произойдет в ближайшие пятьдесят лет неминуемо.

– Давай, Давид, не ломайся, сначала съездим в Турцию, а если там не встретим Большую Женщину, то обопремся на твою теорию, – улыбнулся Эфлисон.

– Я не могу медлить, меня четыре жены в Албании ждут. Да как хотите. Что я с вами нянчусь? – посерьезнел Порошканскаи. – Я пойду своей дорогой. В Стамбуле мы расстанемся.

В Сараево есть два автовокзала – в разных концах города. Один для сербов, другой для мусульман и хорватов. С какого отправляться в Стамбул – гадать не стали. Купив билеты, вышли к остановке, а там под навесом их уже ждала женщина в черном. Но под ее черными покровами скрывалось белое тело. Это Петр помнил с белогалечного пляжа в Черногории. Кажется, ее зовут Агница. Автобус, подобный огромному ботинку, шаркая, вплотную приблизился к перрону.

– Четыре места есть? – спросил Петр у водителя, согнувшегося над рулем, как сбившийся язык.

– Есть два места наверху и два внизу.

– Мы с Давидом внизу, – обнял Эфлисон за плечи Порошкански.

– Почему вы внизу?

– Потому что я слишком толстый, чтобы подниматься. Чего доброго свалюсь. А Порошкански самый худой. Мы как раз уместимся на двух сиденьях.

– А женщина? Вдруг у нее закружится голова?

– Про женщину я не подумал, – почесал щеки Эфлисон. – Хорошо, вы с Порошкански идите наверх. А мы с женщиной…

– Нет уж, дудки, вы идите наверх…

– Ну что, садимся? – раздраженно спросил водитель. – Долго вы там будете браниться?

– Мы уже.

– Багажное отделение открывать?

– О, можно было Жоржика взять с собой!

– Спасибо, не надо, – сказал Петр.

Петр плюхнулся в кресло, такое свободное, вроде незавязанного ботинка, и сразу в окно шнурком поползли лучи солнца. Женщина Агница задернула занавески, и автобус плавно тронулся в путь-дорогу.

Странно, подумал Петр, то солнца боится, то ему отдается. Он закрыл глаза и почувствовал, как потолок прогибается, приближается к его лбу и носу.

Ага, значит, Эфлисон и Порошкански благополучно достигли своих мест. Плюхнулись.

Он посмотрел на женщину Агницу. Та время от времени чесала себе ноги.

– Что, комары покусали?

– Нет, просто царапины. Царапины природы.

Однажды Петру приснился сон, будто Большую Женщину, как комары, облепили тираны-кровопийцы. Они были везде: на грудях, на животе, на бедрах, да не просто так, а выпрашивая мировое могущество. Были здесь и Тамерлан, и Наполеон, и Иван Грозный с Симеоном Гордым, и Ганнибал с Ашшурбанипалом и даже Ашшурнасирпалом Вторым, и конечно, Энвер Хонжа с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. А как же без тирана Тираны в такой компании.

И так они все надоели Большой Женщине своим жужжанием, а особенно Чингисхан, без конца шептавший на ухо Денизе: «Есть только три наслаждения: есть мясо, ездить на мясе и втыкать мясо в мясо». При этом он почему-то пасся в ее рыжих волосах. Тираны так достали Большую Женщину, что она без лишних разговоров и прямо на месте решила замочить их гигантским «Раптором». Достала откуда-то зеленую ядовитую таблетку, а затем опустила ее в горячую вульву.

– У меня есть кефир – хорошее средство, если на солнце сгоришь, кстати, тоже.

– Лучшее средство от царапин – сон, – сказала женщина, укладывая себе под ноги объемные сумки. Повернулась к Петру спиной. Но спать не смогла, хотя у Петра было достаточно времени, чтобы полюбоваться изгибом бедер и расчесанными до красноты лучами солнца икрами Агницы.

Через полчаса они уже были на «ты» – Варга и Агница.

– Куда путь держишь?

– В Салоники или Фессалоники. До сих пор не знаю, как правильно.

– А зачем едешь?

– …

– Я хотел спросить: по служебным делам или по личным?

– По личным.

– К родственникам?

– К сестре Пигалице и детям.

– Дело хорошее.

– Не дело, а долг.

Петр помог переложить женщине Агнице сумки из-под ног на багажную полку.